Международная безопасность в эпоху глобальных перемен

Коллектив авторов

Понятия «империя», «имперский» по содержанию не абсолютно негативны. Да, морская империя – талассократия – это всегда эксплуатация населения и выкачивание природных ресурсов территорий, начиная с Великих географических открытий (XV–XVII вв.); а в эпоху неоколониализма, когда метрополии вернулись к своим европейским территориям, эксплуатация бывших колоний продолжается, но уже более изощренными методами НТП.

Другой тип империи – теллурократия. Это пример России, когда расширение шло до границ, обеспечивающих ее национальную безопасность, а население присоединенных территорий законодательно было уравнено с правами коренного [27] [28] .

27

Шмитт К. Номос Земли в праве народов Jus publicum Europaeum. СПб.: Владимир Даль, 2008. С. 479–572.

28

Mackinder H. J. The geographical pivot of history // The Geographical Journal. 1904. № 23.

Р. 421–437.

Россия – геополитический лидер по определению, а лидеру всегда завидуют и стараются всеми методами его ослабить и устранить.

А что такое государство-лидер (великая держава)?

Историческая роль лидера оценивается по вкладу в развитие цивилизации и влиянию на другие страны и народы. Вопрос заключается в том, насколько государства прошлого или современные, позиционировавшие или позиционирующие себя «властителями мира», соответствовали или соответствуют понятию «государство-лидер», даже обладая особой великодержавной (имперской) психологией, проникнутой духом превосходства, патернализма и культуртрегерства. Для внешней экспансии этнокультурных ценностей и политической культуры, идеологии и социального опыта необходимо, чтобы страна обладала достаточно высокой социально-экономической базой при политической консолидации общества.

При этом имперский синдром по своей сути мифологичен, определяя особую психологию общества и внешнюю политику страны, в том числе это касается защиты единоверцев, распространения какой-то универсальной идеи. Поводом для краха империи всегда были неудачи в войне с потерей территорий и экономической разрухой. Или революции. Как следствие – возникало особое психоэмоциональное состояние общества – «постимперский синдром», для которого характерна совокупность признаков комплекса неполноценности и настроения пораженчества.

Как правило, страны, имеющие исторические имперские корни, помнят свое прошлое и стремятся его вернуть или поддержать. Это выражается в попытках сохранить влияние в бывших колониях и зависимых странах, создавая структуры типа Британского Содружества наций (в 1926–1946 гг. – Содружество наций) или Заморских территорий (Франция). А вот Турция пытается возродить аналог Османской империи на основе национально-конфессиональной общности.

Стоит отметить, что у страны-империи почти всегда была идея фикс, идея своего предназначения, своей миссии. Это касалось как мироустройства в целом, так и своей роли в мире. Так, в XIX в. и начале XX в. это пытались сделать европейские державы, включая Россию, как обладавшие наиболее развитым политическим и международно-правовым опытом в области регулирования международных отношений [29] . На международных конференциях вырабатывались основы международного права и модели безопасного мироустройства [30] . При этом в метрополиях было принято говорить о миссии «белого человека». Так, Британия, Испания, Португалия и Нидерланды, проводя масштабную колонизацию в Африке, Азии, Австралии, на Американском континенте и островах Океании, прикрываясь миссионерской и культуртрегерской деятельностью, сгоняли аборигенов в резервации, запрещали национальные традиции или просто уничтожали.

29

Bridge R. Allied Diplomacy in Peacetime: The Failure of the Congress ‘System’, 1815–23 // Europe’s Balance of Power, 1815–1848 / edited by Alan Sked. 1979.

30

Талейран Ш.-М. Мемуары. М.: Academia, 1934; Файф Ч. А. История Европы XIX века. В 3 томах. М.: К. Т. Солдатенков, 1889–1890.

В Российской империи тоже существовала своя великодержавная миссия, связанная с теологической и мировоззренческой идеей «Третьего Рима», которая в конечном итоге трансформировалась во внешнеполитическую миссию – освобождение от османского ига славянских и православных народов Балкан и их объединение под эгидой России [31] . Концепция панславизма строилась на антитезе: «Россия – страны романо-германской Европы» [32] . Однако славянские государства, как показала вся история наших взаимоотношений, оказались для России не братьями по вере и не союзниками, а противниками как в обеих мировых войнах XX в., так и сегодня.

31

Палеолог М., Штоль В. Православная церковь и истоки ирредентизма в Восточной и Юго-Восточной Европе // Обозреватель-Observer. 2013. № 7. С. 10.

32

Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Эксмо, 2017.

Как писал Ф. М. Достоевский, «…не будет у России, и никогда еще не было таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать

их освобожденными!.. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь… именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе… но они именно в защиту от России это и сделают. …Убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью… не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же…» [33]

33

Достоевский Ф. М. Дневник писателя. 1877. Ноябрь. Глава вторая. Раздел III. Одно совсем особое словцо о славянах, которое мне давно хотелось сказать // Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 15 томах. СПб.: Наука, 1995. Т. 14. С. 352–353.

Русская традиция была воспринята СССР в формате социалистической идеи как альтернатива европейскому либерализму. Советский Союз стремился распространить свое идеологическое влияние в Европе, поддерживал революционные и национально-освободительные движения в колониях, способствуя их освобождению, своей важной миссией на мировой арене считал борьбу за сохранение и укрепление мира. Для Российской Федерации это превратилось в борьбу против гегемонизма США и их союзников, за многополярный мир с правом каждой страны иметь и защищать свои национальные интересы.

В свою очередь, преувеличение Соединенными Штатами своего вклада в победу над Третьим рейхом во Второй мировой войне при умелом использовании социально-экономических и политических проблем Западной Европы, в том числе страха перед военным потенциалом СССР, возможно, сильно преувеличенным в 1945 г., укрепил их изначальное мессианство, «веру в то, что Америка – помазанница божья» [34] . Агрессивная американская пропаганда стала преподносить модель современного общества США как нечто универсальное [35] . Истоки американского мессианизма надо искать в концепции «Манифест судьбы» [36] (1845 г.), идея которой сводится к «божественному предназначению американской нации» и заключается в ее миссии в освоении запада Североамериканского континента, а также в агрессивной политике «изоляционизма», корнями уходящей в доктрину Монро (1823 г.), провозгласившей Западное полушарие вотчиной США.

34

Шлезингер А. Циклы американской истории / пер. с англ. М.: Прогресс; Прогресс-Академия, 1992. С. 83.

35

Иноземцев В. Л. США в новом столетии: лидер или империя? // Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? М.: Ладомир, 2002. С. XXXI.

36

Общее понятие «Манифест судьбы» включало в себя не только мандат на территориальный экспансионизм, но и понятия индивидуализма, идеализма, американской исключительности, романтического национализма, белого превосходства и веры в присущее ему величие того, что называлось «англосаксонская раса». При этом предполагается, что коренные народы примитивны, «другие», их образ жизни и мышление требуют социализации, сегрегации или, если необходимо, уничтожения, а англосаксы должны оккупировать землю и использовать ее для таких полезных целей, как сельское хозяйство (John O’Sullivan on “Manifest Destiny” 1845).

Мессианское предназначение США является составной частью национального самосознания американцев, генетически наследуя рациональную ментальность английских пуритан-переселенцев. Сильно видоизмененное и осовремененное пуританство получило свое развитие в мессианской глобальной политике США во второй половине XX в. – это период холодной войны и борьбы против СССР как «империи зла». В 1990-е гг. коллективный Запад, возглавляемый Соединенными Штатами, посчитал, что победил на всей территории Евразии (Китай тогда еще не заявлял о своих амбициях). Но когда выяснилось, что это совсем не так и Россию рано отправили на свалку истории, холодная война возобновилась с новой силой, переходя в прокси-войны практически по всему периметру российских границ.

На Востоке в роли миссионеров в разные периоды выступали Китай и Япония, хотя они долго не выходили за пределы своего региона.

Исследователи отмечают, что «первоначальное самосознание китайской общности сформировалось в VII–VI вв. до н. э., став составной частью конфуцианского» восприятия мира [37] , влияя прямо или косвенно на отношение китайцев к окружающему миру. Современный Китай осознает себя прямым наследником и продолжателем многотысячелетней «страны-цивилизации» мирового уровня, сохранившей, несмотря на войны, восстания, иностранную оккупацию и кризисы, потенциал развития и сумевшей эффективно реализовать его, превратившись в лидирующую экономику мира.

37

Крюков М. В., Малявин В. В., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. Этническая история китайцев в XIX – начале XX века. М.: Наука: Издательская фирма «Восточная литература», 1993. С. 355.