Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу
Шрифт:
Дверь распахнулась — и первым вошел сио Акаи. Псионик казался… взъерошенным. Не внешне — внутренне. Слишком раздраженным. Слишком встревоженным.
Махнул рукой, заставляя нас оставаться на своих местах.
Следом вошли ещё трое — двое в гражданском, один — в мундире боевого псионика. Но на него я почти не обращала внимания — впилась взглядом в серые кители гражданских, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
Ниал сжал пальцы в кулаки, пригнувшись, как дикий зверь, готовый броситься. Привычная бесстрастность слетела с айнаров. Диаграсса Аор — сидящая
– Сатары… курсанты… позвольте вам представить членов Галактической Образовательной Комиссии. В этом семестре принимать их выпала честь нашей Академии, — голос Гиарана Акаи был настолько ядовит, что можно было бы уже и отравиться, — они будут следить за учебным процессом на разных курсах, ознакомятся с нашей программой, побывают на тренировках… сначала у первого курса, потом — у других. Поприветствуйте уважаемых господ, — последние слова он выплюнул настолько резко, что военного псионика слегка перекосило.
Видимо, почувствовал, в каком месте Гиаран имел это уважение.
— Звездного неба! — Поздоровались дружно, послушно подскакивая возле столов однокурсники.
— Очень рады приветствовать вас, — подал голос невысокий худощавый мужчина, стоящий слева от военного. Он говорил негромко, но что-то заставляло прислушиваться к каждому слову. И взгляд — отточенный, внимательный, резкий. Он доброжелательно оглядел всех, задержавшись взглядом на мне, Ниале, Диаграссе и ещё паре сатаров, — о вашей Академии ходят воистину настоящие легенды. Мы крайне признательны за то, что нам позволили сюда попасть. Молодые и талантливые представители всех рас должны получать самое лучшее образование, и мы верим, что вам дают его в полной мере. Постараемся не мешать учебному процессу, — он добродушно улыбался, но…
Чувство опасности сходило с ума. Хуже того, я не ощущала от него никаких эмоций. Совсем. Как будто передо мной — камень, а не живой человек.
— Мы прибыли потому, что недавно в стенах одного университета произошел весьма досадный инцидент… Молодой человек, переоценив свои силы, замахнулся на атакующую вязь и, в результате, не только тяжело ранил двух своих одногруппников, но и сам тронулся умом. А мы знаем, насколько опасны могут быть безумные псионики, — все тем же доброжелательным тоном продолжил мужчина, — безусловно, у военных жесткая дисциплина, но мы лишь хотели бы удостовериться, что даваемая вам нагрузка соответствует вашему потенциалу…
По коже пробежали мурашки. Спину как будто холодом обожгло. От присутствия этих двоих меня почти выворачивало. Или… это не мои ощущения!
Бросила быстрый взгляд налево. Ниал… нет, эта ненависть принадлежала не ему, а Каэртану Шаэлу. Браслет под рукавом рубашки сжался так, что я едва смогла сдержать стон.
Чужую ярость можно было пальцами потрогать. Я облизала губы, чувствуя себя на редкость неуютно.
Ярость шла не только от Каэртана. Практически вся группа после этой небольшой речи резко напряглась, словно зажимаясь и напоминая ощетинившихся иголками ежей. Неуверенность.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, борясь с приступом тошноты.
— Староста, данные из журнала о последней паре, пожалуйста, — сухо бросил сио Гиаран, усаживаясь. Гостям он сесть не предложил, но они о себе сами позаботились — создали воздушные подушки из силы. Бездумная трата энергии.
— Пожалуйста, нэр, — пальцы шустро бегали по экрану планшета, пока я пересылала необходимое.
Кожей ощущала скрестившиеся на себе взгляды, вызывающие отчетливое желание надеть на себя скафандр.
— Сегодня будем тренировать телекинез. В той или иной мере практически каждый из вас обладает способностью к данному виду энергии, но мы ещё не тренировали его прицельно. На столе у каждого лежит окао…
Круглый ярко-синий фрукт и правда лежал в небольшой вазочке.
— Каждый из вас должен будет подкинуть его в воздух — и, подхватив силой, опустить назад в вазу. Скорее всего, у большинства сразу не получится. Но это не трагедия. Мы тренируем концентрацию и умение быстро среагировать в любой момент.
В этот момент возникло смутное предчувствие, что пара будет “веселой”. Если я все правильно поняла… Если это действительно те, кого когда-то назвали “чистильщиками”...
Додумать мысль не дали.
Гиаран вышел из-за стола, направившись прямо к нашей четверке.
— Ниал, вы первый, — силириец замер молчаливой статуей, — покажете нам на примере, как должно быть. Ваша концентрация великолепна.
Я выдохнула, сжимая зубы. И, опустив одну руку вниз, коснулась колена Ниала. Уж куда дотянулась.
Не позволяй им разозлить тебя. Разве они того стоят?
Я могла лишь молчать. И молить всех ар-ани, чтобы они отвели беду от своего ставленника. Чего добивается Акаи? Срыва?
— Хорошо, мастер Акаи, — безразличный тон и совершенно пустые глаза мужа не выражали ровным счётом ничего. Пугало ли это ещё сильнее?
Каэртан молча выступил вперед. Его фрукт поднялся в воздух резким рывком. Неловко упал на ладонь. Складывалось ощущение, что курсант еле успел его поймать. Буквально в последний момент. Отточенная многолетними тренировками небрежность. Но это знала я. Даже преподаватель поморщился. Двое из трёх гостей как-то разом потеряли к происходящему интерес, и только военный ещё смотрел.
Каэртан, тем временем, подкинул фрукт в воздух — рукой, не силой. Я ощутила, как рвется его энергия наружу — и как тот давит её, сжимает, чтобы не дать прорваться ни единым всплеском. Кажется, я сжала пальцы в кулаки. Больно видеть его таким. Когда он… боится. Ненавидит. Вынужден скрывать свою силу.
Что было в его прошлом?
Плод, как в замедленной съёмке, летел к земле. Я почти видела, как сжимается воздух точной ловушкой-петлей, чтобы его подхватить, как проступает жилка на виске соседа, бьётся неистово, как дрожат его кончики пальцев. Но не потому, что ему сложно поймать фрукт. Потому, что сложно уронить его так, чтобы никто ничего не заподозрил.