Межпланетная банда
Шрифт:
– Я тоже не согласен!
– таргариец затряс головой, уши захлопали по щекам.
– И что я буду делать на этой дикой планете? Они хоть развлекаться смогут - вон уже по парам разбились… А мне что, бананы для них с дерева таскать?
– Мы мочь взять тебя с собой, - предложил Крылатый.
– Ты показал, что любишь много стрелять. Будешь солдат в первый шеренга. На самый передовой позиция. Хотеть умереть, как герой?
– Нет! Нет! Только не это!
– пронзительно заверещал таргариец.
– Какой из меня солдат?! Я воевать не хочу! Отпустите меня лучше домой!
– Твой дом скоро исчезать! Ты лететь на этот далекий планета. Для
– Крылатый, так дело не пойдет, - возмутился Мокрый.
– Беспонтовое предложение…
– Это не есть предложение! Это есть приказ!
– Короче, ты как хочешь, но лично я на какой-то зачуханной планете сидеть не согласный.
– Ты не иметь другой выбор!
– Лемониец задрал подбородок и отрывисто заблеял - засмеялся.
– А хотеть, я оставить вам Борзо, чтобы вам быть не так скучно? Он будет в пара к таргариец.
– Эй, ты что это?
– забеспокоился рангун.
– Я есть шутить!
– сообщил Крылатый. После успешно проведенной операции настроение у него установилось замечательное.
– Куда я могу лететь без Борзо, мой лучший друг и соратник? Эй ты, ушастый, отправляться на камбуз и готовить нам всем еда. Ты есть наш кухонный раб в этот прекрасный путешествие в новый лучший мир.
– А почему я?
– возмутился таргариец.
– Ты же не хотеть умирать прямо сейчас?
– лемониец снова зашелся в блеющем хохоте.
Опустив голову, Нос побрел на камбуз. «Умирать прямо сейчас» ему действительно совсем не хотелось.
– Умрите вы сегодня, а я завтра, - тихо пробормотал себе под нос таргариец.
Продукты, запасенные в холодильниках космической яхты, соответствовали статусу корабля. Красная икра лососевидных с Австралиона, глубоководные каракатицы из Баранбау, бифштексы, которые после разморозки и подогрева на вкус были настолько свежи, словно их только что приготовили. Из напитков преобладала водка. Класса люкс, настоящая русская «Столичная платинум» - сто пятьдесят рублей за бутылку, никакого похмелья и изжоги, мягкая на вкус, годная к употреблению без закуски. Для любителей был предусмотрен также вариант «пью из горла». Пробка отвинчивалась, и горлышко бутылки принимало форму губ. Был в баре и французский коньяк, и шотландское виски, но таргарийца, пожелавшего пить виски, Мокрый беззлобно обозвал ренегатом, и тот, поскольку значение этого слова было ему неизвестно, вылил дорогой напиток прямо в раковину и взял серебряную стопку с водкой.
– Ну, обмоем дельце и заодно помянем тех, кого с нами нет!
– провозгласил Мокрый, когда все расселись вокруг стола в тесном камбузе.
– Стоя, не чокаясь.
– Так ведь все остались живы, - попыталась возразить Диана.
– За Вову лично я не поручусь. Копейки ржавой не дам… Накачали сыскари парня «правдосказом», выговорился, попалил всех да с горя в камере и повесился. Буквально сердцем такой расклад чую…
– Что ты говоришь?
– ужаснулась Диана. Несмотря на явную маргинальность, молодой человек успел ей понравиться. В глубине души она надеялась, что с ним все в порядке и ему даже удастся избежать заключения.
– А что, всякое бывает, - ответил Мокрый и, осушив стопку, крякнул и схватил бутерброд с икрой.
Нос застыл в нерешительности, не зная, как поступить. У него были серьезные опасения, что водка отравлена. Профессор Кольцов тоже медлил, принюхивался,
– Пейте, пейте, - подбодрил лемониец, - возможно, это последний ваш праздник за долгий, долгий год. Финальный банкет для успешный грабитель.
Водка в запотевшей бутылке была заманчиво прозрачна. Даже Диане, не склонной к чрезмерному употреблению алкоголя, захотелось выпить, снять напряжение последних дней. А как приятно закусить стопку обжигающе холодной водки бутербродом с натуральной икрой - в меру соленой, лежащей тонким слоем на тающем нежном масле…
– Ты что же, и водки нам не оставишь?
– поинтересовался Мокрый хмуро. Он всегда мыслил в перспективе, заботился о будущем. За исключением тех случаев, когда полагался на счастливый фарт. Но без риска ни одно стоящее дело не выгорит. Это известно любому налетчику и контрабандисту.
– Нет, я позабочусь о ваша жизнь. Никакой водка. Вообще никакой алкоголь. Поначалу вам будет очень трудно. Надо строить дом, добывать пища, защищать себя от хищник. Хищник может есть пьяница. Пьяница - беззащитный. Поэтому вы не пить, охранять друг друга в ночь, жить, как в суровый военный лагерь.
– Ты же говорил, там нет хищников?
– Крупный нет. Мелкий есть.
– Мелкому пьяница пасть порвет за милую душу.
– В этой пасти может быть сто зуб. К тому же мелкий хищник охотится стая.
– Вот ведь гад!
– выдохнул бандит и бухнулся на стул.
– А спирта для дезинфекции дашь?!
– Только технический! Метиловый!
– рыкнул Борзо.
– Залил зенки, а наутро ослеп!
– Какие вы оба заботливые, прямо оторопь берет, - проговорила Диана задумчиво.
– Может, и еду тогда тоже техническую оставите? Например, масло машинное. Чтобы стимул был пищу добывать.
– На первое время оставим натуральный пища, - успокоил девушку лемониец, - и даже кое-какой оружие для охота.
– Вот спасибо.
– Диану больше остальных волновала незавидная перспектива задержаться на необитаемой планете на несколько лет. Ведь тогда ей ничем не удастся помочь отцу. Девушка закусила губу - а она-то надеялась, что через некоторое время будет с деньгами в окрестностях звезды Шор, на подлете к родной планете Пич-рич. К тому же она заметила, что после рассуждений лемонийца престарелый историк поглядывает на нее как-то странно. Неужели на что-то надеется?
– А нельзя ли сделать так, чтобы всех отвезли на эту самую планету, а меня оставили?
– поинтересовалась девушка.
– Ты хочешь стать солдат на передовой?
– лемониец оживился.
Диана замялась.
– Ты чего это, Снегурка?!
– Мокрый нахмурился.
– Слить нас решила, а сама сваливаешь с козликом и этим лохматым? Вова бы этого не понял… Он вообще к рангунам нехорошо относился. Обижали они его по малолетству. Он мне часто об этом рассказывал.
Профессор Кольцов вздрогнул и покраснел. Ему показалось, что Диана приняла решение стать солдатом, потому что прочитала его грязные мысли.
Личная жизнь историка в последние десять лет была исключительно неудачной. Если говорить точнее, то ее не было вовсе. Порой его посещали самые разнузданные эротические фантазии. В них к нему приходила юная стройная девушка, чем-то похожая на Диану, некоторое время тешилась с его шелковым галстуком, пропуская аксессуар между ног, а потом совершала такое, от чего у профессора перехватывало дыхание и он начинал нещадно потеть.