Межсезонье (Сборник)
Шрифт:
– Чего так? – поинтересовался я уже на улице.
– Комендант тюрьмы – барон Аспине – весьма влиятельный человек. У него много друзей.
– У тюремщика? – удивился я, вертя головой по сторонам в поисках нашей кареты.
– В фургон лезь. – Джек подтолкнул меня к крытой парусиной повозке с дощатыми бортами. – Его род управляет каторгой на протяжении трех или четырех поколений. Это уже почти семейное предприятие. Понимаешь, о чем я?
– Делу могут не дать хода?
– Как раз нет. Может так оказаться, что наше с тобой руководство уже знает, кто окажется в
– Ну и черт с ним! – ругнулся я и залез в фургон, в котором оказались пятеро крепких парней в форме военных моряков. Круглые шапочки, полосатые фуфайки, просторные брюки и тяжелые башмаки. На поясах кортики и короткие дубинки. А морды такие, что любой пират сам от страху при виде них удавится.
– Трогай! – крикнул усевшийся рядом со мной Джек. – Ладно, действовать по обстоятельствам будем.
4
Когда фургон подъехал к центральному комплексу зданий «Ржавой кирки», уже начало вечереть. Вообще, и днем из-за затянувших небо туч особо светло не было, а тут и вовсе тоска накатила. Заборы эти еще в три человеческих роста, да с шипами. Серые дома с узкими зарешеченными окошками. Караулы с собаками. Арбалетчики на вышках. Никогда подобные места терпеть не мог.
Попасть на территорию тюрьмы оказалось весьма непросто. И даже наши патенты и угрозы взбешенного задержкой Пратта не сразу заставили караульных распахнуть ворота. Нет – сначала они дождались какого-то клерка; клерк сам разрешить въезд фургона не мог и отправился согласовать этот вопрос с начальником. У начальника тоже был начальник. И этот начальник, как на грех, именно в это время куда-то выехал с проверкой…
В итоге мы битый час валяли дурака под проливным дождем. И настроение наше от этого вовсе не улучшилось. А уж когда стало известно, что господин барон сразу после обеда отправился в имение и будет только завтра утром…
А разрешить перевод заключенных может только он…
Вы же понимаете, у него сегодня юбилей…
Приезжайте завтра…
Мы были настойчивы. Мы были убедительны. Мы метали громы и молнии и никуда не собирались уезжать без выделенной флоту бесплатной рабочей силы. И в итоге мы на своем настояли. А помощник коменданта сто раз проклял ту минуту, когда решил нас принять. Уж на нем мы отыгрались сполна.
– Ты представляешь, этот крысеныш – зять барона! – хмыкнул Джек, когда помощник коменданта тюрьмы, действительно внешне чем-то напоминавший крысу, сослался на высокую занятость и оставил нас наедине с реестром заключенных.
– А он чего не на празднике? – удивился я.
– Семейное дело, должен же кто-то работать, – пожал плечами Пратт. – Ладно, отбираем бывших военных, моряков и рыбаков. Ты выписываешь номера, я проверяю текущее местонахождение.
– Договорились. – Такой расклад меня вполне устраивал: я никак не мог решить, стоит ли говорить напарнику о Рыбаке. Ладно, дальше видно будет.
Отобрать пятнадцать кандидатов на работы в доках заняло не более четверти часа. Оно и понятно: сами по себе заключенные нас интересовали мало. Кто первый
– Зови командира, – выглянул он в коридор к переминавшемуся с ноги на ногу тюремному охраннику. – Да живее, живей! Якорь тебе в зад!
Зять барона не заставил себя долго ждать. Прочитал список, скривился, будто углядел в нем собственное имя, но чинить препятствий не стал и велел пришедшему с ним надзирателю организовать передачу заключенных флоту.
Собрать и погрузить в фургон закованных в цепи каторжан оказалось делом нехитрым. А вот на оформление всех сопутствующих бумаг ушла уйма времени. Только чернила да бумагу зря переводят…
– Остановимся по пути? – предложил я Джеку, когда за фургоном медленно закрылись створки тюремных ворот.
– Нет, – поежился от прохладного ветерка рыжий. Сидели мы с ним на козлах рядом с возницей и потому продрогли до такой степени, что зуб на зуб не попадал. Хотя настроение как раз было вполне на уровне. Еще бы только убедиться, что наше предположение насчет личности убийцы верно. – Ты специально отбирал того последнего парня?
– Угу, – ничуть не удивился высказанной догадке я. – Если в тюрьме что-то нечисто, мы будем об этом знать.
– Еще один старый знакомый? – прищурился Пратт.
– Знакомый старого знакомого, – усмехнулся в ответ я.
– Тогда в первую очередь займемся им.
– Заметано.
– Привет, Рыбак, – улыбнулся я, когда два дюжих охранника завели в подвал худощавого заключенного лет сорока. От прогулки по подземным коридорам здания королевской надзорной коллегии ему явно было не по себе, но меня он узнал сразу.
– Здравствуй, Себастьян. – И короткий кивок в сторону Пратта: – Он с тобой?
– Проходи, – подтолкнул Рыбака охранник к стоявшему посреди подвала стулу, в два счета затянул ремни и вышел из комнаты.
– А это еще зачем? – тяжело вздохнул каторжанин.
– Формальности, – поморщился я. – Сурок весточку успел передать?
– Да.
– Тогда ты знаешь, что нам нужно, – уставился на заключенного Джек.
– Откуда? – попытался безуспешно пожать плечами Рыбак. – Спрашивайте.
– Что ты можешь сказать об Эдварде Рохе?
– Бывший королевский стрелок, – наморщил лоб заключенный. – Сам с ним не общался, но говорят, живет в блоке для счастливчиков.
– Счастливчиков? – встрепенулся Пратт.
– Ну, кто может себе позволить, платят барону и живут в отдельном здании. Чтобы, значит, с быдлом вроде меня не общаться. И на работы их не отправляют.
– Много платят? – ничуть не удивился подобному побору Джек.
– Не знаю. Меня это как-то не интересовало.
– Самому барону платят? – уточнил я.
– Нет, конечно. Кто-то из мелких сошек золото собирает. Но они ведь там все родня. Понятно, к кому денежки стекаются.
– Еще что-нибудь о Рохе знаешь?