Мгновение истины

Лауринчюкас Альбертас Казевич

Брук. Вы говорите как поэт.

Кандия. Я говорю как одинокий человек… Вышел с корриды и думаю: у всех есть свое гнездышко, а я один.

Брук. У вас много друзей.

Кандия. Лучше один настоящий, чем сотни… Но увы… Вы, сеньора Мерилин, очень жестоки со мной, упрямо отталкиваете мою руку.

Брук. Я не имею права думать о своем счастье. У меня растет дочь.

Кандия. Где это милое создание?

Брук. У нас в доме большая неприятность. Джек вывихнул ногу. Рената уже вторую ночь не спит, ее невозможно оторвать от несчастной собачки.

Кандия.

Она очень чувствительная, моя дорогая детка.

Брук. В бабушку и в мать. У нас это фамильное…

Кандия. Гены сильнее пирамид. Что в них записано, огнем не выжечь. Мой дед был матадором!

Брук. Сеньор Хуан, пока соберутся гости, не могу ли я предложить вам кофе?

Кандия. Нет мужчины на свете, который удержался бы от такого соблазна – принять кофе из ваших очаровательных рук.

Брук и Кандия подсаживаются к кофейному столику. Брук звонит в колокольчик. Появляется слуга, одетый в национальный индейский костюм.

Брук. Кофе. (Кандии.) Коньяк? Ром? Виски?

Кандия. «Наполеон». Из уважения к полководцу. Хотя лично я гораздо больше восхищен героизмом Симона Боливара. Возможно, потому, что мы с ним одной крови.

Брук. Боливар светлая личность. Я купила его портрет. Хочу повесить где-нибудь здесь. Но он почему-то немножко похож на генерала Мачеко…

Кандия. Мачеко похож на Боливара только тем, что оба носят брюки. Это все художники стараются угодить, продажный народец…

Слуга приносит кофе и коньяк.

Брук. Вы уже знаете, что в Рио-Гранде найдено немного нефти?

Кандия. Естественно.

Брук. Нужен капитал.

Кандия. А кому он не нужен? Строят новую корриду – не хватает двух миллионов.

Брук. У меня есть деньги, но вкладывать их в наше неспокойное время можно только…

Кандия. Хотя генерал Мачеко и не похож на Боливара, по держится крепко. Второй раз история не повторится.

Брук. Я без ужаса не могу вспоминать эти месяцы Народного единства… Какие убытки! Всё национализировали в три дня – и без всякой компенсации! Страшно оглянуться на прошлое.

Кандия. Не будем его забывать, чтобы оно не повторилось.

Брук. Вы поистине башня мудрости. Нам надо объединить усилия. Все мы должны поддерживать генерала Мачеко, но прежде всего мы сами должны быть едины, милый Хуан.

Кандия. Я уважаю ваш глубокий ум.

Брук. Я решила не просить вас о продлении аренды на Рио-Гранде.

Кандия. Эго очень умно с вашей стороны, потоку что мне было бы горько обидеть вас отказом.

Брук. Естественно. Я решила сжечь визитные карточки «Брук энд компани»… Это вчерашний день, нужны новые… Что вы скажете, если появятся карточки «Кандия энд компани»?

Кандия (осторожно). Это довольно забавный поворот в нашем разговоре.

Брук. Я говорю не о формальном объединении наших капиталов. Я имею в виду вас, милый Хуан, и мою дочь… Я думаю о вашем будущем.

Кандия. Рената всегда была желанной звездочкой

на моем горизонте, и чувства мои были далеко не отцовские, хотя я тщательно это скрывал.

Брук. Сердце матери обмануть нельзя. И Рената давно, сколько она себя помнит, восторгалась вами, мой милый Хуан. Вы великолепный жених во всех отношениях: мужественный и, что самое главное, ваш глубокий, возвышенный ум… Господи, что самое главное для женщины? Ну конечно, ум мужчины! Поэтому я и решила благословить вас.

Кандия. Я убежден, что ни вам, ни Ренате никогда не придется раскаиваться в этой минуте.

Брук. Фирма «Кандия энд компани»…

Кандия. Одну минуту! А когда же я буду ходить на корриду?

Брук. Все заботы я возьму на себя. Такова доля матери. Я все обдумала. Вы – национальный герой. Меценат корриды. Ваше имя должно быть выгравировано на блестящей медной доске, которая будет висеть на дверях нашей компании. Ваше имя будет блистать в залах мировых бирж. Оно войдет в историю второй половины динамичного двадцатого века. Латифундии – это вчерашний день. Мы займемся нефтью. Заверяю вас, вам ни о чем думать не придется… Я буду вести ваши дела с Ренатой так же, как свои. В конце концов, это моя обязанность, потому что шестьдесят процентов акций будет принадлежать мне.

Кандия. До сих пор я жил один. Привык. Казалось, что так и нужно. А теперь меня тянет к чему-нибудь более надежному.

Брук. Нам надо серьезно подумать об оловянных рудниках. Они потребуют не так много вложений…

Кандия. Да, да, безусловно, но у меня нет времени. Завтра заседание.

Брук. Какое?

Кандия. Судьи будут обсуждать мои тезисы по поводу изменений правил корриды. Я защищаю интересы этих несчастных быков, о которых никто не думает!

Б р у к. Я вспоминаю, что когда русские послали в космос собачку, в Вашингтоне общество попечительства животных очень энергично протестовало.

Кандия. Если матадор победил быка, слава ему! Но если матадор пал, тогда уж, простите меня, бык должен остаться в живых. Почему его, победителя, отдают на убой другому матадору? Где справедливость, я вас спрашиваю?

Брук. Дороги правды проходят через кактусовые поля, милый Хуан… А что вы думаете о лесах?

Кандия. Для быков важнее луга.

Брук. Я говорю о ваших лесах в северных провинциях.

Кандия. Красивые леса, пускай себе растут.

Брук. Выгоднее было бы рубить. Древесина сейчас очень дорога. Этот энергетический кризис не последний. Следующим будет бумажный кризис.

Кандия. Очевидно, но я не успеваю следить за этими кризисами. Я хочу созвать репортеров корриды. Я хочу, чтобы меня поддержала широкая общественность.

Брук. А когда мы назначим свадьбу?

Кандия. Даже не представляю себе.

Брук. Завтра суббота. Хороший день.

Кандия. Отлично. После заседания. Но, может быть, у Ренаты это время занято?

Брук. Освободится. Довольно ей возиться со своей собачонкой. Пусть займется мужем. Недавно мы воздвигли на ранчо часовню. Будут только самые близкие друзья. Приедет епископ.