Мгновение
Шрифт:
– Вижу, здесь вам нравится больше, чем на мостике, - Венсан верно истолковал оживившийся взгляд историка.
– Просто здесь, наконец, стало проясняться, как будет выглядеть рабочий процесс.
– Уверен, вы быстро освоитесь, - Клод сдвинул рукав и посмотрел на часы.
У Руна бровь поползла вверх, когда он увидел дисплей-браслет. Эта модель была ещё старше его коммуникатора!
Узнав время, лаборант предложил подняться обратно на девятый уровень и пройтись до зоны отдыха.
– Думаю, там мы встретим ваших будущих коллег,
В кафетерии Рун взял себе чай и пару фруктовых галет. Они с Клодом нашли свободные места за одним из длинных столов и, негромко разговаривая на отвлеченные темы, принялись за еду.
Этингер справился раньше и теперь сидел, неспешно допивая чай и осматриваясь. Благодаря выбранной цветовой гамме, помещение казалось весьма просторным. Белые стены, деревянная обшивка, напоминавшая борта старинной яхты, цветовые акценты от морского синего до светлого петролевого, под потолком растянут канатами “парус” с подсветкой.
В столовой в это время было людно. Едва место рядом с лаборантом освободилось, его тут же снова заняли. В очередной раз проскальзывая взглядом по предметам и лицам, Рун заметил худощавую брюнетку, сидевшую за этим же столом через два человека от Венсана. У неё были густые мягко вьющиеся волосы до плеч с выкрашенной в красный цвет прядью, смуглая кожа, и до странности знакомая манера хмуриться: когда одна бровь изгибается, а уголок губ слегка уходит в сторону. Уникальная мимическая композиция, которую Рун, как и множество других хоть однажды отмеченных им деталей, помнил совершенно чётко.
– У вас всё в порядке?
– Клод проследил взгляд Этингера и оживился.
– Ах, надо же! Госпожа Канзи!
Брюнетка вздрогнула, отвлекаясь от планшета, на котором что-то читала, так неповторимо и забавно хмурясь.
– Месье Венсан, - она улыбнулась, и ямочки на щеках окончательно развеселили Руна, примерявшего образ угловатой девчонки, учившейся с ним пару семестров, к привлекательной женщине, в которую она превратилась.
– Добрый день.
– Подсаживайтесь к нам, - позвал Клод и обратился к соседу: - Не могли бы вы поменяться местами с дамой? Большое спасибо.
– Это Амина Канзи, - представил он сотрудницу центра, когда она заняла освободившийся стул.
– IT-специалист и приглашенный эксперт.
– Мы знакомы, - кивнул Рун и, видя, что Амина растерялась, поспешил сгладить неудобство: - Рун Этингер. Мы вместе учились в университетском колледже Бирмингема. Второй и третий семестры. Потом ты перевелась. Куда-то...
Лицо Амины просветлело, и она подалась вперёд, с интересом разглядывая бывшего однокурсника.
– Руннигер!
– радостно выдала она.
– Тебя не узнать!
Этингер усмехнулся, вновь переживая почти позабытое чувство - смесь досады и смущения.
– Да, ты меня так называла, хотя мне...
– Не нравилось.
– И я просил...
– Этого не делать.
– И...
– Не перебивать тебя.
Рун умолк. Он смотрел на разительно изменившуюся
– Теснота этой планеты не перестаёт меня удивлять, - покачал головой Венсан.
Амина одарила Руна тёплым взглядом и поднялась.
– Мне пора бежать. Но мы ещё обязательно встретимся и поболтаем, Рун.
– Конечно.
– Месье Венсан, герр Этингер, хорошего дня!
– Канзи присела в шутливом книксене.
– И вам, мадемуазель. И вам.
Рун поглядел ей вслед, в три глотка допил остывший чай и отставил чашку. Лаборант смотрел на него, лукаво щурясь.
– Я предполагал, что вы быстро освоитесь. Но вы прямо рекордсмен.
Историк пожал плечами.
– Сам от себя не ожидал.
3
Едва Рун получил ключи доступа, работа поглотила его с головой. Следующие несколько дней он засиживался допоздна, просматривая уже готовые слепки. В выделенную корпорацией квартиру он возвращался затемно и чуть свет покидал её наутро. Этингер почти не видел соседей и коллег, просто потому что большую часть суток проводил в смотровой. Да, ему очень нравилась новая работа.
Поначалу смотреть на картинки прошлого было не то что непривычно - дико. Проекторы последней модели давали картинку настолько точную, что при включении очередного слепка смотровая словно перемещалась в другое измерение. В подлинность этих снимков не верилось хотя бы из-за их качества.
Однако несколько часов спустя историк добрался до калибровочных слепков и перестал удивляться чёткости изображения. Настало время удивляться точности самого “Хроноса”.
Каждый экспериментальный снимок имел две даты: настоящую (время создания снимка) и изображаемую. Рядом с ними фиксировались условные координаты заснятого места. Рун нашёл два снимка, отличавшихся только одним из этих трёх параметров - настоящей датой. Слепки выглядели абсолютно одинаково и даже размер самих изображений совпадал с точностью до байта. При всём недоверии Этингера к столь сомнительным технологиям, вывод был очевиден: “Хронос” идеально откалиброван.
Если, конечно, никто не подтасовал результаты экспериментов.
Флагстад говорил правду: один снимок имел изображаемую дату аж десятилетней давности и выглядел отлично. Другие, более свежие, шли пятнами.
Рун быстро установил закономерность: “недавние” запечатлённые моменты получались намного чаще, чем находящиеся в далёком прошлом. Это походило на погружение в морскую пучину - чем глубже, тем хуже видимость. Историку даже показалось, что “Хроносу” попросту не хватает мощности, чтобы заглянуть дальше в прошлое.