Мгновения до бури. Темные грезы

Глакс М. О.

Я ожидала услышать хоть какую-то поддержку, но вместо этого на меня посыпались очередные нравоучения.

— Вы не имеете права жалеть себя, не имеете права поддаваться на происки противников. Вы должны быть сильной, вы должны быть готовой дать им отпор в любой момент! А вместо этого вы распустила нюни! Сейчас не место и не время взывать к жалости. И то, что случилось с вашей подругой, должно послужить хорошим уроком. Если вы станете Верховным Хранителем, темные не будут ждать, пока мисс Тали переживет очередную драму, им будет плевать на ваши проблемы. Они день за днем будут атаковать город. Что вы сделаете? Сядете в Штабе хранителей, закроетесь

в кабинете, и гори оно все синим пламенем? — резкие слова Картера били чуть ли не больнее его молний. — Вы должны будете выйти и сохранить город, людей и двух других правителей. И пока, увы, я не вижу, что вы на это способны. Вы должны быть стойкой, невзирая на любые невзгоды, должны сражаться до последнего, даже когда битва кажется проигранной, вы должны быть сильной до конца. А вы раскисли от первой же проблемы, свалившейся на вас. Должен вас разочаровать, это и есть взрослая жизнь, а кандидат на пост третьего соправителя — это не просто красивые слова, это тяжелый труд. Но вы оказались к этому не готовы. Если так и продолжится, то я вынужден буду сообщить Абрамсу о вашей непригодности.

Я так и стояла, молча слушая его. В этот момент казалось, что весь мир ополчился против меня. Что бы я ни делала, все становилось только хуже. Если я сейчас разрыдаюсь на глазах у куратора, то окончательно разочарую его. Я сделала глубокий вдох, отчаянно пытаясь скрыть обиду и горечь.

— Простите, этого больше не повторится.

— Тренировка на сегодня окончена, можете идти.

Я еле передвигала ноги. В раздевалке, в отличие от Академии, у меня не было собственного шкафчика, поэтому я занимала любой безымянный. И с трудом вспомнила, в каком оставила свою сумку. Я достала вещи, а в глаза бросился циркуляр, кристалл которого переливался ярким светом. Каждый раз, когда это происходило, я с какой-то надеждой открывала его. Не знаю, чье имя я хотела увидеть в сообщениях и звонках.

На голографическом экране высветились десять пропущенных от мамы. Точно, я же должна была закончить больше часа назад. Страшнее гнева Картера могут быть только неотвеченные вовремя звонки от мамы. Я даже несколько раз выдохнула прежде, чем набрать ей.

— Леди! Сколько можно! Мы же уже места себе не находим! Где ты?!

— Мама, успокойся, я только закончила тренироваться, — попыталась я придать безмятежность своему голосу. — Сейчас одеваюсь и выхожу.

— Давай я пошлю папу за тобой, там, кажется, пурга начинается! Подожди его немного!

— Мам, ну что за паника? Не надо никого никуда присылать, оставь папу в покое. Я сейчас сяду на омнибус и приеду.

— Только не задерживайся нигде!

Быстро переодевшись в теплую куртку, я вышла на улицу. Приближался сезон холодов, и в свете фонарей безмятежно кружился снег, но, долетая до брусчатки, быстро таял. Я была опустошена, а слегка морозный воздух бодрил и успокаивал. Взгляд то и дело задерживался на домах, которым было не одно поколение. В вечной суете и стремлении скорее спрятаться, мало, кому удавалось замечать, каким красивым может быть вечерний Эстер.

В такие моменты я вспоминала, как папа мечтал, что я пойду по его стопам. Но, глядя на величественное здание дома Правителей, с колоннами и круглой крышей, я понимала, что вряд ли придумала бы что-то подобное. Жители города спешили домой, каждый по своим делам, а я всматривалась в их озабоченные лица, пытаясь понять, чем живет каждый из них. Интересно, как там сейчас Джоан? А Клаус? Может быть, позвонить ему? Он всегда был единственным,

кто поддерживал меня, когда я в этом так нуждалась.

Но Берч не ответил на мой звонок ни с первой, ни со второй попытки. Время было уже девять вечера, и стажировка давно закончилась. Обычно он всегда отвечал… В сердце защемила тоска, и я снова почувствовала, что осталась совсем одна.

«Привет! Как ты? Позвони, как сможешь», — отправила я ему.

Внезапно я обнаружила, что прошла еще две лишних остановки, а вдалеке показалась третья. Кажется, еще одна, и я окажусь прям у ворот Академии. Ноги уже еле двигались от усталости, пожалуй, стоит все же дождаться омнибуса. Я дошла до остановки и села на скамейку. Вскоре ко мне присоединилась компания молодых людей, которые были немногим старше меня. Они о чем-то весело болтали, а я с какой-то даже завистью посмотрела на них. Еще несколько месяцев назад я с Джеем, Клаусом и Дином вместе ехали в Амхельн, а теперь даже не разговариваем друг с другом.

— Эй, красотка, чего грустишь, — вдруг обратился один из компании, а другие залились смехом.

Похоже, я слишком долго смотрела на них.

— Чего молчишь? Пошли с нами, развлечемся? — продолжил он и подошел ко мне, сзади послышались женские смешки. — Смотри-ка, какая не разговорчивая попалась. Да ладно тебе, мы не кусаемся. До поры, до времени.

По его ладони пробежалась черная дымка. Я ошарашено взглянула него и всю компашку. Вычурные наряды в темных тонах, надменный холодный взгляд и хищная улыбка. Только темных мне сейчас не хватало.

— Лучше иди, куда шел, — постаралась я говорить как можно спокойнее, окружив себя барьером.

— Дерзкая какая, посмотри на нее, — произнесла девушка с длинными черными волосами и яркими красными губами. — Я бы на твоем месте попридержала язычок, а то мы можем его и отрезать.

— Себе отрежь что-нибудь, — со злостью выпалила я, поднимаясь со своего места.

— Ты куда собралась, мы тебя никуда не отпускали, — парень преградил мне дорогу, а затем попытался приблизиться ко мне. — Ух ты, смотри-ка, и правда у нее барьер.

Я оглядела его с ног до головы, а затем и всю компанию. Никого из них я прежде точно не видела. Или что, вурдалаки в тюрьме не соврали, и обо мне теперь всем известно?

— Что вам нужно от меня? — выдохнула я, пытаясь пройти.

— Да ты не переживай, мы не будем убивать тебя. Ты нужна ему живой, — заискивающе произнес кто-то из их них, а я уже не смотрела на них.

— Смотри, какая гордая. Она меня начинает бесить. Ты думаешь, что раз обладаешь барьером, то неуязвима? — адепт, стоявшим передо мной, смотрел прямо в глаза. — Боль, она ведь может быть не только физической, но и душевной. И эти раны не вылечит не один целитель.

Брюнетка с яркими красными губами звонко рассмеялась.

— Посмотри, Оливер, она похожа на перепуганного котенка. Какая прелесть.

Мой барьер от злости и страха разросся и блеснул в темноте, ударяя по всем стоявшим рядом.

— Вот же мерзкая тварь, — произнес Оливер, оказавшись первым под атакой. — Тебе это с рук не сойдет. Даже у сильных мира сего есть слабые места. У всех есть близкие и дорогие им люди…

На этих словах в моей голове что-то щелкнуло, я слышала заливистый смех вычурной брюнетки, проклятия в свой адрес остальных адептов, которые попытались швырнуть в меня какой-то эфирной атакой. Я уже не обращала на это никакого внимания. Стремглав выбежав из-под навеса остановки, я вскинула руку перед приближающимся такси.