Мгновения вечности
Шрифт:
Но я был против ампутации ноги, потому что человек все равно когда-нибудь умрет — зачем калечить тело и вызывать еще больше боли? Нет никакого смысла в том, чтобы просто влачить существование. Я отказался. Врачи удивились. Когда же отец прожил еще четыре недели, они согласились со мной, ведь необходимости в ампутации ноги действительно не было. Его нога оживала, наливалась силой. Отец снова начал ходить, и врачи сочли это чудом. Они уже и не надеялись на то, что он сможет ходить.
Вчера отец был в порядке, у него ничего не болело. И тогда я понял, что смерть совсем близко.
Отец медитировал много лет. Он был редким человеком. Не часто встретишь такого отца, как он. Отец стал учеником своего сына, это бывает редко. Отец Иисуса не осмелился стать его учеником, отец Будды не решался много лет принять посвящение. Но мой отец медитировал много лет по три часа в сутки. Каждое утро с трех до шести часов он сидел в медитации. Вчера в больнице он также медитировал.
Вчера его смерть случилась. Никогда не знаешь, когда она случится. Нужно все время погружаться в себя. Однажды человек находит источник воды, исток сознания. Вчера именно это и случилось, причем в добрый час. Если бы отец покинул свое тело на день раньше, то вскоре возвратился бы в другом теле, ведь он продолжать слабо цепляться за мир. Но вчера его состояние совершенно очистилось. Он достиг состояния не-ума, умер как Будда. А что еще можно обрести сверх поля Будды?
Я пытаюсь помочь вам жить и умирать как будды. Смерть будды это одновременно и смерть и жизнь! Это не смерть, потому что жизнь вечна. Жизнь не начинается с рождения и не заканчивается смертью. Вы рождались и умирали миллионы раз, все это короткие эпизоды вечного странствия. Но вы бессознательны, поэтому не видите то, что пребывает за пределами рождения и смерти.
Когда вы станете более сознательными, то сможете увидеть свое изначальное лицо. Мой отец увидел свое изначальное лицо вчера. Он услышал хлопок одной ладонью, беззвучный звук. Поэтому это не смерть, а достижение вечной жизни. С другой стороны, такое явление можно назвать абсолютной смертью в том смысле, что человек уже не возвратится. Радуйтесь!
Моего отца больше нет, но я вспоминаю его, когда начинаю вести себя подобно ему. Когда я вижу его портрет, то понимаю, что сам буду таким лет в семьдесят пять, если Бог позволит мне столько прожить. Мне приятно думать, что я не предам его, что я буду напоминать его до самого последнего вздоха.
Мое тело очень напоминает моего отца даже в болезни, и я горжусь этим. Мой отец страдал от астмы, поэтому я, страдая от астмы, понимаю, что мое тело пришло от отца вместе со всеми недостатками и ошибками. Отец был болен диабетом, и я страдаю этим же недугом. Он любил поговорить, и я всю жизнь только и делаю, что говорю. Я во всем его сын.
Он был замечательным отцом, и не потому, что был именно моим отцом, а потому, что сумел склониться перед своим сыном, стать его учеником. В этом поступке проявилось его величие.
Раджниш благословляет Индиру Ганди
В январе 1980
Мне написали: «Вы ругаете премьер-министра Морарджи Десаи и хотите возвращения на высший пост Индиры Ганди, которая уже была премьер-министром. Почему вы благословили ее. Вы хотите заменить Десаи Индирой?
Да, это так. Я еще раз хотел бы обратить ваше внимание на то, что я не питаю личную привязанность к Индире Ганди. Он она гораздо благороднее Морарджи Десаи. Она более прогрессивный политик, она лучше видит будущее и лучше понимает настоящее. Индира Ганди современная женщина, интеллигентная и тонкая. Она не догматик. Индира открыта и восприимчива для всего нового, она готова понять все, что происходит в современном мире. Ее двери и окна открыты для солнца, луны, ветра, дождя.
Я встречался как с Индирой Ганди, так и с Морарджи Десаи.
Когда Индира Ганди была премьер-министром, она три раза хотела приехать в нашу коммуну. Она трижды извещала нас о своем приезде и столько же раз откладывала поездку. Дело в том, что ее окружение просто не пускало ее ко мне. «Вам не стоит ездить к Раджнишу, — говорили приближенные. — Это повредит вашему политическому будущему».
Даже просто проведать меня уже опасно. И я понимаю, что если бы Индира Ганди приехала ко мне, тогда все шанкарачарьи, пандиты и священники восстали бы против нее. Советники Индиры не позволили ей приехать ко мне. Но она несколько раз все же хотела приехать.
Даже одно только ее желание приехать, желание быть с нами и медитировать, сидеть безмолвно в моем присутствии, показывает ее полную открытость. Она читает почти все мои опубликованные книги, слушает мои записи.
Когда я говорю о том, что желательно возвращение Индиры Ганди к власти, то просто имею в виду, что для страны полезен столь открытый, современный и смиренный ум, который восприимчив к новым волнам, возникающим в мире, чтобы и Индия стала современной, ведь она еще не стала такой.
Мне очень нравится ее мужество, с которым она вводит новые программы, пусть даже они противоречат традиционному менталитету Индии. Я хочу ее возвращения. Вообще-то, любой человек на посту премьер-министра будет лучше Морарджи Десаи.
Все политики от зла. Что же делать? Выберите меньшее зло.
Морарджи Десаи гораздо хуже Индиры Ганди. Она меньшее зло, поэтому я и говорю, что лучше бы ей возвратиться к власти. Если я найду другого человека, который будет представлять меньше зла, чем Индира Ганди, тогда я поддержу его. Но моя поддержка означает просто духовную симпатию.
Я же не езжу в народ, чтобы уговаривать людей голосовать за кого-то, не занимаюсь политической деятельностью. Я занимаюсь более интересными вещами: моя энергия должна сохраняться в кругу моих саньясинов. Я здесь для того, чтобы создавать в мире миллионы мистиков. В этом заключается моя единственная цель, в этом я обретаю радость и веселье.
На поверхности я буду комментировать многие вещи, но все это поверхностные понятия. Я духовный человек, но не в том смысле, что я против мира. Я духовный человек, потому что радуюсь миру. Мир это проявление Бога.