Мгновения вечности
Шрифт:
— Если вы просветленный, почему так долго Шила со своей бандой смогли творить свои делишки в вашей общине?
— Просветление не имеет к этому никакого отношения. Здесь нет никакого противоречия. Быть просветленным, значит просто знать себя. Это не значит знать каждого. Это не значит знать будущее, знать что будет завтра. Это просто полностью пробудить сознание, двадцать четыре часа сознание просветленного пробуждено. Просветленный знает свой внутренний свет, я знаю вечность, свое бессмертие. Это не имеет к этим событиям
Мое просветление делает меня любящим без условий. Это возвращает мне детство, мою невинность. Я все еще верю и люблю тех людей, которые меня обманывают. Это их трудности, что они обманывают, это не меняет моего отношения к ним. Если они смогут изменить мое отношение, они станут моими хозяевами.
Но никто не может изменить мое отношение. Если я люблю вас, даже если вы убьете меня, я все равно буду продолжать любить вас. Мне все равно, что вы пытались убить меня. Вы можете убить меня, но вы не сможете убить мою любовь.
На самом деле Шила умудрилась все то провернуть еще и потому, что мой дом был за пределами города. Она устроила все так, что община и мой дом были на большом расстоянии друг от друга. Мой врач... Она нашла хорошие предлоги и объяснения, она сказала, что моему врачу не нужно будет ходить в больницу, он будет проверять меня, смотреть за мной, если же он будет ходить в больницу в общине, он может принести мне инфекцию, и поэтому ему лучше не ходить. Он должен оставаться в моем доме, и заниматься редакторской деятельностью. И моему дантисту тоже не нужно покидать моего дома, и тоже заниматься редакторской деятельностью в свободное время. И моей няне тоже не нужно уходить из моего дома, потому что с раннего утра, с шести часов утра до позднего вечера, до одиннадцати часов, ей приходиться ухаживать за мной.
Они все устроили таким образом, что эти люди не контактировали с общиной, причем все те люди из этой шайки бандитов, которые совершали множество преступлений, специально говорили всем саньясинам: чтобы ни происходило в общине, не нужно рассказывать этого тем, кто близко соприкасается со мной, ничего не говорить, потому что Раджниш нуждается, дескать, в тишине и уединении, и поэтому никто не должен ходить к нему, и никто не должен выходить из его дома. Шила все это придумала прекрасным образом. У нее были хорошие предлоги.
Саньясины постепенно узнавали все это, по телефону, они общались друг с другом, но их телефоны прослушивались, и велись записи, все комнаты прослушивались. Теперь технические средства позволяют это делать.
Постепенно я узнал о том, что эта маленькая группа бандитов уничтожила все маленькие центры в Европе. Они уничтожили сотни маленьких центров в Европе и заставили саньясинов
Они полностью уничтожили английскую общину, это была процветающая община. Там было четыреста саньясинов, и почти что двести саньясинов периодически приезжали на праздники. Это было прекрасное место. Они искали большее место, потому что в той общине не помещалось более четырехсот саньясинов.
Но эта шайка просто перевела всех этих саньясинов из английской общины в различные европейские общины. Они собрали всех детей отовсюду, и попытались поместить их в Голландскую общину отдельно, чтобы контролировать детей.
Их идея заключалась в том, чтобы сделать все централизованным, особенно финансы, они сделали центр в Германии в Кологне, чтобы оттуда контролировать все центры в Европе.
Эти люди делали в точности то же самое, что делают все религии. Они уничтожили индивидуальность, уничтожили свободу, уничтожили радость творчества.
И мне пришлось прервать молчание, потому что я начал узнавать обо всем этом от своих саньясинов, эти саньясины обратились ко мне через моего врача, моего дантиста и через мою няню, Шила совместно со своей шайкой попыталась отравить вех троих.
От этих трех человек я узнал о том, что происходит: «Ваша община стала почти концентрационным лагерем. Всех умных выбрасывают из нее, давят разными способами, насилуют, унижают. Проректор университета покинул общину, ректор университета покинул общину, несколько прекрасных терапевтов покинули общину, несколько человек, которые были со мной практически целое десятилетие, которые меня так любили, им пришлось покинуть общину, со слезами на глазах, потому что Шила не хотела, чтобы в общине были те, кто против нее.
И в тот миг, когда я узнал о происходящем, я сказал, что с завтрашнего дня начну говорить.
— Какие меры вы предпримете, чтобы такой фашистский режим снова не случился в вашей общине?
— По крайней мере, пока я жив, этого вновь не случится. Потому что я не собираюсь больше молчать, и этого больше не повторится, я делаю все возможное, чтобы этого не случилось даже тогда, когда я буду отсутствовать. Например, власть не будет сосредоточена в одних руках. А в данной ситуации вся власть принадлежала Шиле.
Теперь она будет разделена между десятью саньясинами, они будут избираться своими общинами.
Второе, я сделаю так, что никто не будет находиться у власти долго. Самое большее один год, от шести месяцев до одного года, после чего их нужно будет менять. Никто не будет думать, что теперь будет властвовать вечно.
Децентрализация и избирательность, у многих будет возможность показать, на что они способны, показать свой потенциал общине, свои возможности, и никто не привыкнет к власти и не будет считать ее своей.