Мгновения жизни
Шрифт:
– Да, была, - буднично ответил Уоррен, - и чтобы получить ее, нужно очень хорошо постараться, ибо это знак высшего отличия, достойный только ближнего круга. Я не смог узнать, что для этого сделал ваш сын, а догадки уже не мое дело. Этот мужчина, - обойдя вокруг стола и встав за спиной у Снейпа, Малкольм ткнул пальцем в снимок, - Говард Принц, отец вашей жены — Эйлин. Не самый последний человек в магической Британии и в рядах Пожирателей смерти тоже. Правда, он исчез, и никто не может сказать, как, куда и когда именно.
– Сбежал?
– спросил Тобиас, потихоньку начиная
– Мне удалось узнать, что их знакомство состоялось еще, когда ваш сын был студентом, - в подтверждение его мыслей произнес Малкольм, - воспоминания, увы, добыть не удалось, но есть очевидец, рассказывающий, что Северус еще школьником присутствовал на некоторых званых обедах в доме Принцев.
– Спасибо, мистер Уоррен, - пробормотал Тобиас, чувствуя себя совершенно разбитым и не представляя, что теперь делать с этой информацией.
– Конечно, - кивнул детектив, - и еще. Увы, я не смог выяснить, что связывает вашего сына и Альбуса Дамблдора, но там явно что-то не чисто. Дамблдор не стал бы просто так защищать его на суде, да и брать на работу бывшего Пожирателя…
– На суде?
– удивился Тобиас, вконец раздавленный, представляя сына в Азкабане.
– Да, во время слушания Игорь Каркаров называл имена Пожирателей, и, услышав имя вашего сына, Альбус Дамблдор публично признался в том, что Северус все это время являлся тайным агентом, работающим исключительно на Орден феникса.
– Может, так и было?
– с надеждой спросил Тобиас, но детектив лишь покачал головой.
– Домыслы — не мой конек, мистер Снейп, - мягко перебил он, - все факты указывают на то, что до этого лета у Северуса и Дамблдора не было ровным счетом ничего общего, и к тому же я знаю практически все, что происходит в Ордене феникса и с Дамблдором в частности, даже то, что касается его ориентации. Я был бы в курсе, будь у него тайный агент.
– Но вы не знаете самого главного, а именно как мой сын связан с директором школы!
– возмутился Тобиас, и Малкольм лишь пожал плечами в ответ.
– Я же сказал - практически. Некоторые встречи, происходящие без свидетелей, увы, остаются неузнанными. Тем не менее я согласен с вашим возмущением и в качестве компенсации возьму за свою работу лишь половину суммы. Оставшуюся часть я бы хотел получить, как только найду зацепки и…
– И не стоит, - прервал его Тобиас.
– Все остальное я узнаю у сына лично. Благодарю.
Рассчитавшись с детективом, Тобиас весь остаток дня пересматривал содержимое папки, размышляя о том, как и почему Северус мог добровольно ввязаться во все это, как он, Тобиас, смог не заметить таких изменений в своем ребенке, что он пропустил и, в конце концов, что же теперь делать.
– Ты домой собираешься?
– спросила Эйлин, заходя в его кабинет и сбросив туфли, блаженно улыбаясь, босиком прошлась по полу, но, едва взглянув мужу в лицо забеспокоилась.
– Что-то случилось?
–
– Пусть пишут, - обняла его Эйлин, - а мы со всем справимся. Что нас не убивает - делает сильнее.
Тобиас только со вздохом ответил на ее объятия, подумав, что сперва допросит сына самостоятельно и только потом решит, стоит ли рассказывать обо всем Эйлин.
========== Глава 4. Начистоту ==========
Тобиас очень долго не мог решиться на разговор с сыном, боясь услышать самое худшее, что, по его мнению, могли делать Пожиратели. По ночам его мучили кошмарные сны, где Северус с его же, Тобиаса, одобрения и молчаливого согласия разорял дома беззащитных магглов и волшебников, убивал женщин и детей, заливаясь при этом дьявольским смехом. А утром, после этих снов, когда в очередной выходной все собирались за завтраком, он внимательно смотрел на Северуса, ища в нем признаки убийцы, и все еще никак не мог принять, что его сын выбрал для себя подобный путь.
К Рождеству напряжение Тобиаса стало очевидным для всех, и если Эйлин списывала странное поведение на предполагаемый кризис среднего возраста, то Северус, обычно не сильно интересовавшийся вопросами клиники, вдруг вызвался помочь, если это будет нужно. Тревога отца передавалась ему эмпатийно, ощущаясь едва ли не как собственная, и теперь, ловя странные взгляды, обращенные на свое левое предплечье, Северус вздрагивал и машинально закрывал рукой место, где несколько месяцев назад была метка.
Не одного Тобиаса мучили кошмары. Зелье снов без сновидений прочно поселилось в личных вещах Северуса, и если кошмары удалось убрать из жизни, пусть и химическим путем, то чувство вины продолжало жечь в груди огнем, едва он оставался в одиночестве.
В выходные, если не удавалось найти очередную девушку, он был рад, когда Шарлотта вопреки недовольству родителей тайком пробиралась в его комнату. Слушая ее детские истории или, на худой конец, страшилки, коими она едва ли не бредила, Северус мог позволить себе просто расслабиться и, изредка кивая или поддакивая, не думать ни о чем или, напротив, с досадой размышлять, что после устройства в школу выходных, проведенных дома, станет куда меньше.
Весело отпраздновав Рождество и следом Новый Год, Тобиас понял, что если он и дальше будет молчать, строя догадки и тысячный раз придумывая для сына оправдание, то попросту свихнется. Сославшись на ворох бумажной работы и едва дождавшись момента, когда Эйлин отправится сопровождать дочь на очередном танцевальном конкурсе, он, набравшись храбрости, постучался и, обнаружив, что не заперто, вошел в спальню Северуса. Тот, увлеченный мыслями, что из хранящихся в родительском доме вещей может потребоваться в школе, сперва даже не заметил отца, который замер, опираясь плечом о дверной косяк.