Мгновения
Шрифт:
При свете дня их дерзость возрастала,
И расцвело в них трезвое терзание лирой
За низким сочинительством об алом.
1992 г.
Альбом
Года летят неимоверно быстро,
И время вспять нам трудно повернуть.
Лишь детские негаснущие лица
От суеты нас тянут отдохнуть.
Альбом мы открываем фото,
И, вглядываясь в детское лицо,
Нам заново прожить
Из тысячи минут хотя б пятьсот.
Но, просмотрев все фото, словно сказку,
Вдруг вырываемся из плена прошлых лет
И, сняв с глаз детства и наивности повязку,
Мы снова ловим будней тусклый свет.
1992 г.
Летний рассвет
За последней звездой покидает нас ночь,
И рассвет долгожданный стучится в окошко,
Он прогонит тоску и хандру ночи прочь,
А потом получится немножко.
Запоёт тишина, ветер вдаль улетит
Погонять певчих птиц с тёмных веток.
К родниковой воде прибегут звери пить,
Прихватив с собой маленьких деток.
Но недолго протянется этот рассвет,
Потому что ведь день наступает.
Ну, а свой распрекрасный пахучий привет
Он на завтра опять присылает.
1992 г.
Идёт война
I.
Вдоль по переулочкам, по степным дороженькам
Я иду обиженный на морскую гладь,
Не возьму я удочку, не возьму хорошую,
А пойду я, маменька, нынче воевать.
II.
Гнусавит автомат по бугоркам,
Теряются в ночи и свет, и люди…
Здесь воля есть у рук и по рукам.
Идёт война. Что с нами всеми будет?
После дождя на лужах пыли нет,
Есть красные оттенки и разводы.
Никто не знает, будет ли рассвет,
И в просто роты превратились взводы.
1995 г.
Погасли свечи за спиной, погасли свечи,
Лишь одинокая луна дарует свет.
Ах, неужели в этот дивный вечер
Мы снова вспомним зло минувших лет?
Пусть за спиной горбом мохнатым предрассудки.
Но разве нам сегодня лишь до них?
Мы поднимаем, вопрошая, руки,
И в небеса несётся хриплый крик.
Да, тяжело порою жить нам, я не спорю.
И дни бегут, и жизнь не удержать.
Нельзя нам мерить время только горем.
От горя нужно, не смотря, бежать.
И первый луч, касаясь глаз, последним станет,
Но бьётся сердце, и огонь пока в груди.
Мы
Когда нам всем настанет время уходить.
1995 г.
Россия
Стоит на паперти, взирая гордым ликом,
Влюблённая в святую благодать
Россия, наречённая Великой, -
Блаженная, не взять и не отдать.
И в горе, и в потоке счастья тая,
Ей не дано понять того, что есть.
Даже в пороке дурь её святая,
Но не подкупна, матушка, на лесть.
В который раз, как феникс из навоза,
Пытается предстать на званый бал.
Колючая, красивая, как роза,
Вверх по ступеням снова в общий зал.
И вот уже у грани, на пороге.
Кто руку даст переступить?.. К стене
Прижалась в одиночестве с тревогой
И ждёт кого-то, никого извне.
1995 г.
Переливы нетканых полотен
Распростёрла на землю зима.
На снежинке снежинок сотня,
На стекле изо льда терема.
Холод, вьюга и снег белёсый
Не в печаль мне, а в радость горем,
И летят белоснежные осы
На макушку пушистым роем.
1995 г.
Если птицей лететь в поднебесье,
То упасть от грусти – кручины.
Если рыбой плыть под водою,
То найти мне сети в пучине.
Бред!
Если птица, лететь к тебе мне.
Если рыба, в открытое море
Плыть, взирая на пенном гребне
На людское счастье и горе.
1996 г.
Я ухожу в последний путь. Спасите, господа!
Я не успел передохнуть от суеты.
Летели быстрой чередой мои безумные года,
Теперь летят погибшие цветы.
Я ухожу в последний путь, и мне ничуть не жаль того,
Что не успел вернуть перед войной.
Я не хочу теперь ругать, поймите, никого
И не хочу, чтоб отслужили за упокой, за упокой.
Отныне мне быть не с вами.
Отныне не воевать.
Мы стали, друзья, боевыми врагами,
А после смерти нам на всё плевать.
Так от чего сегодня я не весел?
Воскреснуть не смогу? То ж не беда.
Записано и спето много песен про войну,
Но больше песен смерти там всегда.
1996 г.
За порогом жизнь уже другая,
И печаль, и радость там не в грош.