Мгновенья (сборник)
Шрифт:
Природу русскую любил.
О той любви – чего уж проще –
Все протрубили на века
Его «Березовая роща»
И эта «Лунная река»...
А сколь еще о нем известно
Почти волшебных «небылиц»:
Имел Куинджи дар чудесный –
Дар привораживанья птиц.
Он выходил на крышу дома
И видел чинный Петербург:
Весь неуемный птичий гомон
К его рукам слетался вдруг!
Вороны
И ласточки, и воробьи,-
Слетались, будто покорялись
Гипнозу вековой любви!
Что тут Орфей с его игрою?
Куинджи больше смог открыть:
Любовью, чистою, одною
Природу можно покорить!
РИСУНКИ НА АСФАЛЬТЕ
Тротуары высохли от влаги.
Тут рисуй – хоть мелом, хоть углём,
Словно из нервущейся бумаги
Сделан удивительный альбом.
С виду неискусны и неброски,
Все рисунки здесь – не пустяки:
Это первых детских чувств наброски,
Будущих судеб черновики.
Девочки всегда рисуют мелом,
Веря светлым солнечным мечтам:
То дома с кудрявым дымом белым,
То нарядных, в бальных платьях, дам.
А мальчишки с норовом упорным,
Исчеркав асфальт во всю длину,
Корабли рисуют с дымом чёрным,
Спутники рисуют и луну.
Кто-то вздыбил бурку конармейца,
Кто-то разузорил гидрострой,
Кто-то рядом
собственное сердце
Пришпилил, как бабочку, стрелой...
СЫНУ
Скажи: пробивая свой жизненный путь,
Если устанешь,
Петлять и лукавить, вертеться, как ртуть,
Ты ведь не станешь?
Скажи: ты не сдашься покою и лжи,
Звону попоек?
Скажи: не забудешь, что честная жизнь –
Подлинный подвиг?
Скажи: даже если дорогой орлов
Ввысь вознесешься,
От доли, от воли, от боли отцов –
Не отречешься?
Скажи: ты согласен наследовать, сын,
Норов отцовский:
Уметь не сдаваться, оставшись без сил,
Жить по-бойцовски?
В ПОЛЕТЕ
Стюардессе Вере Гусевой
Любящий приподымать завесу
Встречных судеб, суть их постигать,
Я спросил в полете стюардессу:
«Не боитесь, девушка, летать?»
Самолет потряхивало грузно.
Я и сам уж думал: разобьюсь! –
А она застенчиво и грустно
Мне сказала тихо: - Не
Что бояться? Разве знает разум,
Где наш путь обломится во мгле?
Мой любимый не летал ни разу,
А так рано умер на земле.
Я с того и стала стюардессой,
Что от горькой памяти бегу,
Только жаль: средь многих интересов
Позабыть о милом не могу.
Вон уже огни сигнальной башни
Близятся. Окончен наш маршрут.
Верьте мне: летать ничуть не страшно,
Страшно прилетать, когда не ждут.
СИНИЙ СОН
Крупицы снега, словно соль,
Под месяцем блестят.
Необоримый синий сон
Объял озябший сад.
Спит каждый крохотный побег
И каждый корешок.
А над землей порхает снег,
Как сонный порошок.
Сугробы. Звезды. Да мороз!
Да тонкий серп луны!..
В какой-то сладостный гипноз
Леса погружены.
А за лесами спят поля,
Спит рек голубизна.
Светло и сладко спит Земля,
И снится ей Весна.
ЧУВСТВО КРАСОТЫ
В черном зеркале рояля
Пальцы тонкие дрожат,
Звуки музыки роями
Наполняют сонный сад.
То – «Ночная серенада»,
Сердца горестный вопрос...
Пенный запах водопада
От струящихся волос...
Милая, не будь ревнива:
Эта женщина – не ты.
Тут совсем иное диво:
Просто чувство красоты.
Это чувство не дарует
Ни свиданий, ни разлук,
Ни полночных поцелуев,
Ни сплетенных нежных рук.
Но зато в нестройном мире
Дарит чувство красоты
Шепот звезд в небесной шири,
Солнце, море и цветы.
Если чувство это дремлет,
Если прячется вдали,
Наше сердце не приемлет
Никаких чудес земли.
А уж в области искусства –
Все ль вы помните, друзья? –
Без того шестого чувства
Просто шаг ступить нельзя!
АПРЕЛЬСКИЙ ЭТЮД
Весь день весенний – как новинка:
Растут сосульки, как рога,
Капель, как швейная машинка,
Строчит крахмальные снега.
Все веселее звон хрусталин,
Все ярче неба синева.
На лбах распаренных проталин
Торчит чубатая трава.