Мхитар Спарапет
Шрифт:
Мхитар послал мелика Егана на переговоры.
— Скажи, что мы приходим гостями, с миром, пусть открывают ворота. Иначе пускай пеняют на себя…
Люди Бархудара забросали мелика Егана камнями, кизяком. А один даже спустил штаны и повернул голый зад в сторону владетеля Дизака. Под раскаты смеха посыпались ругательства. Еган вернулся возбужденный, хотя и со страхом в сердце.
— Не выслушали, — подавленно сообщил он Мхитару. — Не постыдились и непотребного, лаяли, как собаки…
Мхитар приказал открыть огонь из пушек. Дрогнули ущелья. За крепостными стенами развалилось какое-то
— Бейте по воротам! Рушьте стену и врывайтесь в крепость!
Стали бить по стене. Сверху послышались ответные ружейные выстрелы. Забыв об опасности, Мхитар верхом понесся к крепостной стене. Горги Младший, Есаи и Семеон кинулись вперед, чтобы защитить собой спарапета. Дзагедзорцы, увидев мчащегося спарапета, тоже рассвирепели и бросились вперед. Принесли лестницы, чтобы забраться на стену.
— Надень бронницу, тэр спарапет! — закричал Горги. — Не дай бог, выстрелят в тебя.
— Если хотят убить спарапета, пусть стреляют! — со злостью бросил Мхитар.
Доскакали до ворот. Стоявшие на стене воины застыли и в изумлении смотрели на рассвирепевшего спарапета. Мхитар вскинул саблю.
— Может, на вас идет войной персидский хан, что вы заперли ворота, сучьи дети! Немедля открывайте, или я сдеру со всех шкуру. Вяжите Бархудара!
— Тэр спарапет! — крикнул кто-то со стены. — Дай мне время уговорить отца.
Мхитар узнал. Это был младший сын Бархудара Паки. Он приказал своим не стрелять и быстро сошел со стены.
Паки нашел отца в маленькой каморке под наблюдательной вышкой. Бархудар надевал бронницу перед тем, как подняться наверх. Увидя сына, он воскликнул:
— Испугался? Покинул свое место?
— Отец! Сам спарапет прибыл в наш дом. Он у ворот, ждет, чтобы мы открыли их.
— И ты не прикончил его? — посинел от злости Бархудар.
— Я не хочу покрыть наш род вечным проклятием.
— Ты! Ты!.. — Бархудар не находил слов. — Прочь, сгинь, я сам свершу над ним правосудие!
Он схватил пистолет и саблю и выскочил из комнаты. Добежал до лестницы, которая вела на башню, стал ногой на первую ступеньку… и попятился назад, как человек, увидевший перед собой нечто ужасное. На него было направлено дуло пистолета.
— Я выстрелю, если ты не прикажешь открыть ворота и не встретишь подобающим образом спарапета войска армянского!
Это была Гоар. В голосе ее слышалась неумолимая угроза.
Бархудар вздрогнул. Никто не имел над ним такой власти, как дочь, единственная и бесконечно любимая. Он попятился и прислонился спиной к стене.
— Боже, дети восстают! — простонал он. — Мне изменяет собственная дочь, моя кровь!.. Сын рамика идет, чтобы убить меня, и родные дети отступаются от отца…
— У него есть право наказать тебя! — гневно бросила Гоар. — Ты сеешь смуту, а должен бы знать, что только единство и согласие могут спасти нашу измученную родину. Мхитар не поступит жестоко, если ты покаешься перед ним. Я обещаю примирить вас! — Гоар вырвала из рук отца пистолет и сердито продолжала: — И знай, если твои воины выстрелят в спарапета, я убью тебя и сама брошусь вниз на камни. — Она обернулась к стоявшему поодаль брату: — Что стоишь! Иди, открой ворота и прими достойно нашего господина.
Бархудар
Паки бросился к воротам. Откуда-то появился Мигран и кинулся с обнаженным мечом за братом, чтобы помешать ему. Но Бархудар остановил Миграна:
— Откройте, пусть идет, пускай разгромит, зарежет, убьет!..
Мигран бросился к отцу, удивленно вгляделся в его бледное, взволнованное лицо и спросил сестру:
— Он что, сошел с ума?
— Наоборот, — спокойно ответила она. — Наконец пришел в себя и спасает нашу семью и свою честь.
— Значит, и ты?.. — отчаялся Мигран.
Распахнулись ворота замка, и воины Мхитара ворвались внутрь. Мигран оцепенел. Впереди всех был сам спарапет. Бархудар и Мигран отпрянули было назад, чтобы скрыться, но Гоар удержала их и смело направилась к Мхитару.
— Добро пожаловать, тэр спарапет, — спокойно приветствовала она.
Мхитар мельком взглянул на нее. Замерло сердце. На миг потряс ее взгляд, укоризненный и одновременно любящий. Мхитар закусил губу и с трудом сдержался, чтобы не крикнуть: «Гоар, любимая!»
— Восстаешь против родной власти?.. — прогремел он, направляя коня на Бархудара.
Бархудар бросился на землю и распростерся у ног Мхитарова коня:
— Прости, мой господин, я впал в заблуждение… Подари прощение своему слуге.
Мхитар уже схватился за пистолет, но тут он снова встретился с повелительным взглядом Гоар. «Не делай этого!» — требовала она. Спарапет сошел с коня, поцеловал руку Гоар и повернулся к распростертому на земле Бархудару:
— Встань, тэр Бархудар, мне неприятно видеть во прахе родителя самой прекрасной девушки Сюника.
Бархудар поднялся с земли и схватился за полу Мхитарова одеяния.
— Помилуй меня, тэр спарапет! — сказал он и потянулся, хотел поднести к губам край одежды, но Мхитар вырвал у него полу накидки.
— Я собирался повесить тебя на стене твоего же замка, тэр Бархудар, но ради дочери дарую тебе жизнь! — Он взял Гоар за руку и направился в покои мелика.
Бархудар понуро последовал за ними. Вскоре туда явились и его сыновья.
Войско спарапета тоже вошло в замок, но воины сохраняли боевой порядок, коней держали под уздцы. Тэр-Аветис приказал сотникам не принимать еды от обитателей Хндзореска, не принимать их приглашений, но и не проявлять вражды к ним.
— Не иначе, Мхитар все же повесит Бархудара, — предположил Есаи.
— Ах, какая от этого польза, — проворчал Семеон. — Повесит Бархудара, Мигран станет меликом — одна собака. — Он вытащил из сумки ломтик просяного хлеба и начал грызть его. — Умнее помиловать да примирить его с меликом Туринджем. Не то прольется наша кровь. Что ни говори, а Бархудар тут, на границе, единственная сила, которая сдерживает Батали Султан хана.
Примерно так же рассуждал про себя и спарапет. Он возлежал на высокой тахте и сурово смотрел на Бархудара, который стоял перед ним с непокрытой головой. Паки и Мигран, понурив головы, стояли рядом. Молчали и остальные.