МИ (Цикл)

Гудкайнд Терри

– Ну, разумеется, я, я… – Джебра потеряла дар речи.

Никки же выпрямилась и пожала плечами, изображая недоумение.

– «Эта» жизнь ограничена временем, так что в общей схеме вещей, по сравнению с вечностью загробной жизни, разве может быть вообще важна эта мимолетная жизнь? Какую истинную цель может еще нести это короткое существование, как не служить испытанием для души?

Джебра выглядела сомневающейся, но не решались возразить Никки в таких вот формулировках.

– Ввиду этого, – сказала Никки, – жертва во имя близких, ради желаний и потребностей твоих собратьев есть смиренное признание того, что эта жизнь бессмысленна и бесцельна,

есть демонстрация того, что ты признаешь, что бессмертие рядом с Создателем в следующем мире есть логически вытекающая отсюда цель. Так? Принося жертву, ты тем самым, открыто признаешь, что не ценишь человеческий мир по сравнению с бессмертием, по сравнению с царством Создателя. По этой причине жертва есть цена, очень маленькая цена, совершенно незначительная, что ты платишь за вечное блаженство твоей души. Это есть твое доказательство Создателю, что ты достойна бессмертия рядом с Ним.

Ричард был удивлен, увидев, как легко такое логическое обоснование, изложенное Никки уверенно, спокойно и властно, испугало Джебру и заставило замолчать. Слушая поучение Никки, Джебра изредка поглядывала на остальных – на Зедда, на Кару, на Шоту и даже на Энн и Натана, – но так и не увидела ни у одного из них ни малейшего намека на протест или возражение, и тогда ее плечи начали обвисать, будто она прониклась только одним желанием: исчезнуть в прожилках мраморного пола.

– Если же ты ограничиваешься желанием быть счастливой в этой жизни, если отваживаешься, – тут Никки небрежно обвела вокруг рукой, указывая на окружающий мир, похаживая перед ними с царственной осанкой то назад, то вперед, – если отваживаешься получать удовольствие в бессмысленной банальности этого жалкого мира, в этой бренности, в этом коротком существовании, значит, отрицаешь твою следующую, значительно более важную, вечную жизнь и, таким образом, отрицаешь совершеннейший план Создателя в отношении твоей души.

Но кто ты такая, чтобы подвергать сомнению Создателя всего сущего? Как смеешь ставить мелочные желания своей ничтожной, жалкой и короткой жизни выше Его великой цели подготовить тебя к истинному бессмертию?

Никки умолкла и демонстративным движением сложила руки, видимо предполагая выслушать аргументы другой стороны. Долгие годы теоретической подготовки давали ей возможность выражать тщательно проработанные догматы Ордена с ужасающей точностью. И то, что она стояла в этой розовой ночной рубашке, казалось, только подчеркивало насмешливость ее рассуждений о тщетности бытия. Ричард прекрасно помнил, как Никки излагала ему это в очень похожей манере, только в то время она была предельно серьезной. Джебра избегала проницательного взгляда Никки, уставившись вместо этого на свои руки, сложенные на коленях.

– Для донесения образа жизни Ордена до других людей – например, до Галеи, – сказала Никки, возвращаясь к своей лекции и продолжая ходить взад и вперед по залу, – должно умирать множество солдат. – Она пожала плечами. – Но ведь это и есть наивысшая жертва – то есть чья-то жизнь, – в попытке просветить тех, кто пока еще не знает, как идти по единственно верному и истинному пути к блаженству в следующем мире. Если кто-то жертвует жизнью в борьбе во имя Ордена, чтобы принести спасение отсталым, невежественным и ничтожным людям, этот герой заслуживает бессмертия рядом с Создателем в том, следующем мире.

Никки провела перед собой рукой, почти полностью скрытой розовым атласом ночной рубашки, будто обозначая нечто великолепное, но невидимое, стоящее прямо перед ними.

– Смерть –

всего лишь дверь к этому столь величественному бессмертию.

Она опустила руку.

– Поскольку жизнь индивидуума не имеет никакого значения в системе реальных ценностей, то очевидно, что с помощью пыток или убийства сопротивляющихся индивидуумов вы лишь помогаете склонять массы невежественных людей к просвещению – то есть помогаете этим массам спастись, обеспечивая их прямым стимулом, заставляя детей Создателя принять Его царство.

Выражение лица Никки было таким же зловещим, как и ее притворство.

– Люди, которых от рождения учат подобным вещам, начинают веровать в это с таким слепым рвением, что воспринимают каждого, кто живет по-иному, чем того требуют учения Ордена – иными словами, отказывается платить необходимую цену из пожертвований в обмен на вечное блаженство, – как заслуживающего вечных невообразимых мучений в темных холодных глубинах преисподней, где правит Владетель мертвых, и именно это ожидает их, если они не изменят свой образ жизни.

Очень немногим, выросшим под властью подобных идей, удается сохранить достаточные способности к логическому мышлению, чтобы оказаться в состоянии выйти из этой зачарованной замкнутой ловушки – и к тому же большинство таких явно не желают этого делать. Для них наслаждаться жизнью, жить для самих себя означает обменять бессмертие на короткий и грешный миг веселья перед мрачной бесконечностью кары.

Поскольку им надлежит отказаться от наслаждений этой жизни, они сосредотачиваются лишь на том, чтобы поскорее заметить кого-то, кто оказался неспособен принести жертву, как следовало им всем, и не желал жить по канонам Братства Ордена. Кроме того, распознавание грехопадения в других считается добродетелью, потому что помогает склонять тех, кто пренебрегает своим моральным долгом, вновь повернуть на тропу спасения.

Никки наклонилась к Джебре и понизила голос до мрачного шипения.

– И точно так же добродетелью считается убийство неверующих. Так ведь?

Никки выпрямилась.

– Последователи Ордена взращивают глубокую ненависть ко всем, кто не верит в их цели. Ведь, в конце концов, Орден учит, что нечестивые грешники, отказывающиеся раскаиваться, являются всего лишь приверженцами Владетеля мертвых. Смерть – ровно то, чего заслуживают вот такие враги праведников.

Никки угрожающе взмахнула руками.

– Не может быть никаких сомнений на этот счет, поскольку учения Ордена все-таки являются лишь желаниями самого Создателя, а значит, божественно устанавливают истину.

Теперь Джебра была окончательно напугана и не смела возразить.

Кара, напротив, страха совершенно не испытывала.

– О, в самом деле? – заметила она, ровным, но явно возражающим тоном. – Боюсь, что это муха в варенье. Откуда им все это известно? Я имею в виду, откуда они знают, что загробная жизнь хоть отчасти похожа на то, как они ее расписывают?

Она заложила руки за спину и пожала плечами.

– Насколько мне известно, никто из них не посещал мир мертвых, с тем чтобы вернуться оттуда. Так откуда они знают, каково там, за этим занавесом?

Наш мир – это мир живого, так что самым важным в этом мире является жизнь. Как они отваживаются до такой степени унижать ее, обменивая нашу единственную жизнь на нечто непостижимое? Как могут они заявлять, что знают все о природе мира иного? Я имею в виду, что всем известно, что мир духов – лишь переходное состояние, пока мы плавно скользим в небытие смерти.