МИ (Цикл)

Гудкайнд Терри

– Выбора нет. Надо попробовать.

Он покачал головой.

– Магда, пожалуйста, не проси меня об этом. Ты не осознаешь всей серьезности того, о чем просишь.

Она наклонилась к нему в лунном свете.

– Мерит, я точно знаю, о чем прошу. Я прошу дать мне шанс выжить. Без этой попытки я умру. Умрешь ты. Умрут все те, кто нам дороги.

Ты слышал рассказ Наджи. Владыки Древнего мира жаждут покончить с миром живых. Даже если их идеи безумны, даже если их замысел совершенно несбыточен и неосуществим и им не удастся достичь цели, они убьют довольно много наших людей. Они

все еще стремятся править миром живых. Пытаясь добиться этого, они погубят бесчисленные тысячи невинных, а еще больше умрет, если они преуспеют. Если они победят, Новый мир в лучшем случае поработят.

А вдруг они действительно преуспеют в осуществлении замыслов Сулакана? Что если шкатулки Одена у него и он использует их для уничтожения мира живых – такого, какой мы знаем?

Война складывается для нас неудачно. Думаю, это потому, что Цитадель кишит тайными агентами и предателями, пособниками врага. Барах определенно хотел, чтобы я открыла это. Теперь я знаю, кто за всем этим стоит. Это Лотейн. Он прячется прямо у нас под носом, выдавая себя за нашего защитника, якобы изобличающего изменников.

Но, если убить его, его тайны умрут вместе с ним. А если схватить его и он выдаст под пыткой какие-то имена, мы никогда не узнаем, действительно ли это его сообщники. Он может скрыть имена важных тайных агентов и оговорить невинных. Как нам проверить его слова? Это крайне важно, нам необходима уверенность в том, что мы полностью истребили гнездо предателей и пособников врага.

Если мы не узнаем обо всех, кто помогал ему, у них останется возможность и дальше действовать изнутри Цитадели на погибель всем нам. Они по-прежнему будут оживлять мертвецов, чтобы убивать наиболее важных людей. Если мы просто уничтожим того, кто стоит во главе всего этого, то не сможем узнать, кто другие предатели, пока не станет поздно.

Но, если мне удастся получить от Лотейна признание, правдивую исповедь, это позволит выявить их в наших рядах, и тогда мы получим подлинный шанс противостоять всему этому. У нас появится шанс спасти Цитадель.

Подумай, что произойдет с нами и с нашим народом, если мы не остановим волшебников врага, действующих среди нас. Они разрушат Благодать. Мы не просто умрем. Наши души не смогут отойти в преисподнюю.

Мы будем подобны людям из города Исидоры, из Гранденгарта. Нашими телами станут управлять волшебники из Древнего мира, а наши души окажутся в ловушке между мирами. Потерянные души будут блуждать в этом мире. Скольких невинных мы обрекаем на такую участь?

А ты хочешь внушить мне, будто думаешь, что такая мрачная участь лучше, чем риск или даже гибель в попытке стать Исповедником? Как? Почему это лучше?

Разве не для этой цели был задуман Исповедник? Разве не это причина, в которой ты уверен настолько, что убеждал Совет в необходимости создать Исповедника? Разве не ты утверждал, что риск очень велик, но попробовать необходимо?

Он смотрел на нее, насупясь, и молчал.

– Пожалуйста, Мерит, не обрекай меня на то, чтобы весь короткий остаток своей жизни я наблюдала за тем, как всему хорошему приходит конец, поскольку нам не хватило смелости рискнуть. Пожалуйста, не поступай так со мной. Пожалуйста, не обрекай

нас, наших друзей и наших людей на ужасную участь, которую уготовил всем нам император Сулакан.

Наконец он отвел от нее пристальный взгляд.

– Магда, ты не понимаешь, о чем просишь. Я просто не могу.

Она залилась слезами.

– В таком случае ты обрек нас на бесконечные страдания просто потому, что боишься навредить мне. Но моя безопасность, которой ты добиваешься, иллюзия. Пытаясь оградить меня от вреда, ты лишь причинишь мне еще больший вред.

Стиснув зубы, она схватила его за рубашку.

– Да я лучше погибну в борьбе за жизнь, чем смирюсь с той участью, на которую ты меня обрекаешь. Если ты не согласен помочь, то хотя бы дай мне Меч Истины, чтобы я могла убить этого ублюдка. Отдай мне меч и позволь умереть, отстаивая то, во что я верю.

Его крепкие руки сомкнулись на ее запястьях, и он долго смотрел ей в глаза.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Хорошо, я попробую. Я тоже скорее умру, чем увижу тебя беспомощной свидетельницей гибели всего, что нам дорого. Я постараюсь, Магда.

Она благодарно обняла его.

Он отстранился – слишком поспешно – и снова посмотрел ей в глаза. Магда впервые видела его таким мрачным.

– Не спеши благодарить. Это преображение будет совсем не похоже на создание меча. Мне придется действовать вовсе не так, как я поступал бы, создавая Исповедника по плану. Не получится провести обряд как положено. На сей раз ты действительно ничем не сможешь помочь. Предоставь все мне.

Печаль в его глазах привела ее в замешательство.

– Что ты имеешь в виду? Что ты должен сделать?

– Тебе придется полностью довериться мне. Без тени подозрений. Отдать свою жизнь в мои руки и позволить мне сделать то, что я должен сделать.

Магда подавила растущее беспокойство и кивнула.

– У нас действительно нет выбора. Мы теряем время. Приступай.

Он прикоснулся к ее щеке.

– Мне бы хотелось, чтобы был другой выход, Магда, но если мы хотим провести обряд сейчас, то другого выхода нет.

Положив руку Магде на плечо, Мерит мягко и осторожно прислонил ее спиной к стволу толстого дуба. Темные кривые ветви тянулись над ее головой, словно руки огромного чудовища, задумавшего сжать ее в своих объятиях. Холодный жуткий свет луны падал на угловатые черты прекрасного лица Мерита.

Магда услышала шорох и поглядела на огромную ветку древнего дуба. Там, взгромоздившись на крючковатую ветку, чистил перья ворон.

Она посмотрела в черные глаза ворона. Тот тихо сидел, наблюдая за ней. В последний раз она видела ворона в лабиринте внизу, когда ее преследовал покойник.

Мерит неторопливо вытащил меч. Магда проследила за движением клинка, громко звякнувшего в ночи.

Магда облизнула губы.

– Что ты собираешься делать?

– Использовать Меч Истины, чтобы помочь тебе переродиться в Исповедника.

Тревога Магды с каждой секундой становилась сильнее.

– Переродиться? Как? Что ты собираешься с ним делать?

Он смотрел на нее словно бы издалека.

– Ты мне доверяешь?

Ей хотелось, чтобы он не спрашивал об этом снова и снова.