МИ (Цикл)

Гудкайнд Терри

Большим пальцем Сэмми разгладила складку платья на бедре.

– Мама только начала учить меня большему, например, использовать дар для исцеления. Она говорила, что я достаточно взрослая для таких серьезных вещей. Но я по-прежнему всего лишь молодая колдунья, а все мои способности – ничто в сравнении с даром матери и того меньше в сравнении с вашей силой, Лорд Рал.

Ричард не сдержал улыбку.

– Я не подозревал, что наделен магическими способностями, даже когда был заметно старше тебя. В детстве меня никто не учил. Думаю, мать передала

тебе знаний о даре гораздо больше, чем знаю я.

Сэмми скептически наморщила лоб.

– Правда?

– Правда. Поэтому я использую свои способности не так, как обычно это делают волшебники. Мне доводилось наносить вред и исцелять, но делал я это по наитию в случае крайней необходимости. Меня вел дар, а не знания.

Размышляя над его словами, Сэмми опустилась на колени. Черная кошка подошла потереться о нее, потом бесшумно направилась к Кэлен.

– Наверное, это страшно – владеть даром и не знать, как его использовать. Как им управлять.

Несмотря на боль и тревогу за Кэлен, Ричард невольно улыбнулся.

– Ты и представить себе не можешь.

Она внимательно смотрела на него непроницаемым взглядом.

– И все же вы управляете силой достаточно хорошо. Вы же Магистр Рал. Ведь говорят, что армия Д’Хары – сталь против стали, а вы – магия против магии.

Ричард не сознался, что сейчас не может использовать свой дар.

Он посмотрел на кошку, осторожно тянувшуюся вперед, чтобы понюхать сапог Кэлен. Маленький черный нос плавно двигался вдоль ее ноги, потом руки, не касаясь при этом кожи. Вдруг кошка отскочила, зашипев и ощерив мелкие острые зубки. Ричард подумал, что кошке не понравилась незнакомка, пахнущая кровью.

– Здесь все кошки черные? – спросил он у Сэмми.

Та посмотрела исподлобья.

– Когда нужно, то все.

Ричард нахмурился.

– Что это означает?

– В темноте все они черные, – загадочно ответила Сэмми.

Эстер, стоявшая на коленях возле Кэлен, шлепнула кошку тряпкой, прогоняя. Прижав уши, та быстро выскочила из комнаты.

Ричард вновь посмотрел на Сэмми. Он не совсем понял ее последние слова, но его мысли были заняты более важными вещами.

– Так что ты знаешь о целительстве?

Сэмми нахмурилась, обдумывая ответ.

– Мама только начала учить меня исцелять людей. Объяснила основные принципы и позволяла помогать в мелочах. Я освоила лишь совсем несложное исцеление – порезы и царапины, расстройство желудка, головные боли, сыпь. Все в таком духе. Мама показывала, как с помощью дара проникнуть в человека и почувствовать болезнь изнутри.

Ричард кивнул.

– Исцеляя, я делал то же самое. – Он погрузился в мрачные воспоминания. – Иногда нужда была велика, и мне приходилось так глубоко погружаться в сознание людей, в их души, что я чувствовал, будто теряю себя.

– Я никогда не заходила так далеко. – Сэмми смутилась. – И не знаю, способна ли проникнуть в душу человека.

– Думаю, ты это уже делала, пусть и неосознанно – ведь ты исцеляла людей, – произнес Ричард. –

Это всегда происходит. Исцеляя кого-либо, погружаешься в саму сущность этого человека, другими словами – в его душу, в основу его существования. По крайней мере, так было со мной.

– Звучит… пугающе.

– Нет, если ты искренне хочешь помочь.

На мгновение Сэмми заглянула ему в глаза, словно там была спрятана какая-то сокровенная тайна.

– Вам виднее, Лорд Рал.

Ричард посмотрел на лежащую рядом Кэлен. Эстер крайне сосредоточенно промывала ее раны.

– Раньше я исцелял Кэлен, – сказал Ричард, – но сейчас у меня мало сил, и я ужасно волнуюсь за нее.

Сэмми оторвала взгляд от Кэлен и принялась осматривать серьезные раны Ричарда, оставленные зубами. В напряженном выражении ее лица явственно читалось волнение, вызванное его просьбой.

– Не знаю, как глубоко я погружалась в сущность людей, но никогда не исцеляла таких ужасных ран. Я помогала лишь с легкими повреждениями и никогда не пыталась исцелить что-нибудь настолько серьезное.

– По своему опыту могу сказать, что в общем-то серьезность раны не столь важна. Но не в тех случаях, когда нуждающийся в помощи человек стоит уже почти у самой завесы и готов перейти из мира живых в мир мертвых. Тогда дело другое.

Глаза Сэмми округлились.

– Когда человек переходит границу Благодати?

Ричард посерьезнел.

– Мать рассказала тебе о Благодати?

Сэмми кивнула.

– Символ, в котором представлены свет Создателя, мир живых, мир мертвых и то, как дар пересекает эти границы, чтобы все связать. Мама говорила, что наделенные магией должны знать о Благодати и не нарушать ее. Она определяет, как применяется дар и как он действует – его возможности и пределы, – а также порядок создания, жизни и смерти. Вся наша работа, говорила мама, представлена в Благодати и руководствуется ею, и в конечном счете должна ею управляться.

– Это совпадает с тем, чему научился я, – произнес Ричард. – Скользя по линиям, символизирующим в Благодати дар, я понял, что исцеления большинства повреждений и ран мало отличаются. Если ты сделаешь своим проводником нужды исцеляемого, то дар подскажет тебе, что необходимо сделать. Сочувствуя раненому, ты забираешь его боль и удерживаешь в себе, чтобы целительная сила дара могла проникнуть в него. Со мной всегда было так: нужда человека вела меня, тянула к себе.

Вот только сейчас его дар угас.

Девочка нахмурилась.

– Кажется, я понимаю вас. Мама помогала мне проникнуть в сознание людей, почувствовать их недуг изнутри.

– Она научила тебя вытягивать боль и принимать ее на себя?

Сэмми помедлила.

– Да. Но я боялась. Тяжело чувствовать боль. Я делала это. Чувствовала то же, что и они, хотя исцеляла лишь слабые повреждения. Потом я старалась втянуть боль и, как вы говорите, позволить теплу моего дара исцелить их.

Ричард кивал, пока она говорила.

– У меня тоже было так.