Мичман Империи. Часть первая
Шрифт:
У меня аж скулы свело от злости. Я себя вообще не чувствовал. Напрягался изо всех сил, чтобы двинуть хотя бы мизинцем, но всё тщетно. Вся зала была буквально затоплена силой Франтишека. В голове всплыли слова Евгения Михайловича, что при встрече с таким врагом, легче убить себя. Нет, дайте только шанс, только шанс, тесак ещё при мне, есть засапожник, да что нож, есть зубы, ногти, кости…
— Всё сказал? — просипел Дед. — Дай уже сдохнуть спокойно, без твоих криков.
— Хорошо, — ощерился Ракса
— Бабочки, — радостно кивнул телохранитель и посмотрел на Ерастова.
Дядя Саша закричал. Завопил так, словно все косяки мира ударили по его локтям. Ударили, и били, и били, и били.
Его доспех затрещал, бронепластины полопались, а потом ЛДПМ просто слетел с Ерастова, оставив того в одной форме.
— Крылышки, — радостно оскалился Франтишек, и повторил то же самое с Серафимом и Беркутом.
— А теперь сожги их, — прохрипел Ракса, и отошёл на несколько шагов назад, глаза его горели нетерпением и жаждой зрелища.
— Бабочки.
Вокруг Франтишека, чуть менее чем в полуметре от него, появилось плазменное поле. Воздух наполнился гулом и скрипом сгораемого паркета. Давление силы стало чуть меньше, на капельку, совсем не заметно, но всё же.
— Напрягитесь изо всех сил! — крикнул Ерастов, когда его потащило к плазменному кокону. — Растяните его силы!
Да куда уж больше напрягаться? У меня уже кости трещали от усилий. Кажется, даже мышцы с них слезать начали. Всё тщетно. Мы всё так же прижаты к полу, а четверо наших товарищей уже выстроились в очередь, чтобы сгореть в плазме. И Дед был первым. «Агрх!» — Зарычал я, от бессилия, срывая голос и прикусывая язык.
— Напрягайтесь, я уже что-то… — начал было Ерастов, но Ракса его прервал.
— Давайте, сопротивляйтесь, покажите жажду жизни! — морда его окрысилась, глаза горели жаждой крови. — Гори старик, гори!
Дед уже был впритык от поля. Несмотря на всё своё напряжение я ощутил запах палёной формы. Мыслей не было, даже думать не хотелось о его смерти. Я всего лишь хотел вырваться из плена и достать тесак. Вырваться, и начать рубить… Ну же, еще немного!
— Любишь бабочек? — просипел Дед почти у самой плазмы, — а фокус хочешь?
— Фокус? — расплылся в улыбке Франтишек, и счастливо закивал головой, уставившись на Деда. — Фокус хочу.
— Сейчас будет, — прохрипел Дед и, с трудом, медленно, словно выжимал тонну, поднял вверх правую руку с выставленным вперед указательным пальцем, — фокус!
Рукав куртки испарился мгновенно. Брызнули капли раскалённого металла. Запахло палёной резиной. Рука пробила плазменное поле и вошла Франтишеку в глаз, разломав его череп на части.
Чужая сила тут же исчезла. Мы взлетели на ноги! Наша сила затопила бальный зал. Накрыла
— Франтишек, нет! — закричал Ракса и обернулся: — Матеуш!
Матеуш бросил оружие и встал на колени, сложив руки за голову. Его примеру последовали остальные гвардейцы.
— Зачем тебе протезы, отрасти себе новую руку, — громко ворчал Дед, отряхиваясь левой рукой и поправляя форму. — А вот зачем! — он взмахнул оплавленным обрубком протеза и посмотрел на Раксу, — продолжим разговор? Кого ты там убить собрался, кизяк благородный?
— Бой чести! — Ракса выхватил шпагу. — Ростислав Туров, давай решим вопрос, чья же Юдина по праву!
Мои глаза в момент заволокло багровым туманом, а злость и гнев потребовали выхода.
— Совсем умом тронулся, — хекнул Дед от удивления, — да кто ж с тобой драться соглас…
Дед не закончил, а я уже скинул доспех и с тесаком в руках прыгнул на Раксу.
Рубанул сверху, уклонился, отбил шпагу и вдарил ему в нос. Он поставил щит. Прихватить, подтянуть, пробил! Брызнуло красным, но я не остановился. Выбил шпагу из его рук, схватил за волосы и перегнул спиной через колено. Тесак замер под его кадыком.
— Ммм — промычал Ракса, глядя на меня расширившимися, полными боли глазами. — Пощади.
— Слабак! — плюнул я на пол и оттолкнул его от себя. Убивать это ничтожество расхотелось. Да у него индекс ниже моего! Теперь понятно, почему он такой мерзкий: компенсирует маленький размер.
— Вот, поросль зелёная, — проворчал Дед, снимая с головы фуражку и утирая пот со лба тыльной стороной ладони.
Я так и не понял, чего было больше в этих словах, недовольства или облегчения.
— Сам такой, — бросил я, глядя на его шевелюру.
Дед крякнул и повернулся к стене с зеркалами. Его волосы, вместо привычной седины, кричали ядовито зелёным. Кхм, да и у меня то же самое на голове.
Глянул на Ерастова с Серафимом. Та же песня! Даже мои парни ради интереса откинули шлемы. У всех волосы были ярко-зелёного, ядовитого цвета.
— Это у вас камуфляж такой? — прошепелявил Ракса, сплёвывая на паркет кровь вперемешку с зубами.
— Поговори мне еще, — буркнул Дед, и протянул ему инфопланшет, — давай, подписывай капитуляцию.
— А условия? — просипел Гавел.
— Жить хочешь? — Ракса кивнул, — ни мой род, ни род Юдиных тебя не тронут, прочти условия, там всё расписано.
Я же в этот момент написал сообщение Ждану:
— Шкерься! Если догадался я, поймёт и Дед.
— Саня, ты же давно хочешь лошадей разводить?
— Да, Воислав Драгомирович, — смутился Ерастов, и добавил: — только коней.
— Да без разницы, — буркнул Дед, и протянул дарственную Раксе, — подписывай.