Мидуэй и свобода слова

Колядко Николай Николаевич

Именно благодаря ей удалось сорвать японское вторжение на южное побережье Новой Гвинеи и свести к некоторому подобию «ничьей» первое в истории сражение авианосцев в Коралловом море. А затем, воспользовавшись недостатками японского плана, слишком сильно увязанного со внезапностью удара, устроить «засаду» в районе Мидуэя. Иными словами, важность данных, полученных радиоразведкой, трудно было переоценить.

Поэтому неудивительно, что для защиты этих данных наши союзники даже ввели специальные уровни секретности. В Великобритании этот верхний уровень получил название «Ультра секретно» (Ultra Secret), в США данные радиоперехвата

проходили также под новым высшим уровнем секретности «Магия» (Magic). Количество высших должностных лиц, допущенных непосредственно к данным с грифом «Ultra/Magic» в их полном объёме, в обеих странах можно было посчитать по пальцам. И вдруг этот источник бесценных данных был поставлен под прямую угрозу.

Противодействие

Как-то официально опровергать или даже просто комментировать взрывоопасную статью в «Чикаго трибьюн» было нерационально – это наоборот привлекло бы к ней ненужное внимание. В Министерстве ВМС США нашлись умные головы, с некоторым запозданием предложившие и подготовившие другое, несколько ортогональное решение. 12 июня 1942 г. министерство опубликовало пространное и подробное «Коммюнике №88», начинавшееся со слов:

Сражение при Мидуэе сделало возможным опубликовать информацию, касающуюся сражения в Коралловом море. Задержка с публикацией этих данных была вызвана требованиями секретности, которая стала для нашего флота фундаментом в построении победы при Мидуэе.

Далее шло максимально подробное – с учётом военного времени – изложение событий, включая описание обстоятельств потери танкера «Неошо», эсминца «Симс» и авианосца «Лексингтон», а также приведены уточнённые данные по японским потерям. При этом ненавязчиво проводилась мысль, что информация как о подготовке японского вторжения, так и отслеживание направлений японских ударов были получены исключительно средствами авиационной разведки. Так же старательно повторялось неправильное имя потопленного японского лёгкого авианосца – «Рюкаку», хотя американская радиоразведка к тому времени уже выяснила свою ошибку и знала, что на самом деле этот авианосец назывался «Сёхо».

Одним выстрелом «убивалось» сразу четыре зайца. Во-первых, газетчикам была брошена кость в виде большого количества официальной информации, на разбор которой могли бы переключиться их «военные обозреватели». Во-вторых, внедрялась мысль, что основным источником разведданных являются не мифические источники во вражеских штабах, или, не дай бог, радиоперехваты, а старая добрая тактическая разведка, в данном случае – авиационная. В-третьих, в преамбуле коммюнике содержался намёк, что получение информации о готовящемся японском ударе по Мидуэю было каким-то образом связано с событиями в Коралловом море.

Что косвенно подтверждало тезис «знали заранее», при этом задавая ложное направление в предположениях об источнике данного знания. Ну и, наконец, в-четвёртых, сознательно приведённые неточные данные – как по японским потерям, так и по названию авианосца – демонстрировали японцам, что противник далеко не всеведущ. И если вероятность того, что какие-то газетные статьи останутся незамеченными, была достаточно велика, то в том, что компетентные специалисты из разведуправления Императорского флота в обязательном порядке изучат официальное коммюнике Министерства флота США – не сомневался никто.

Противодействие шло и по другим направлениям. Редакторам и издателям «Чикаго трибьюн», «Нью-Йорк Дэйли Ньюс» и «Вашингтон Таймс-Геральд» было настоятельно рекомендовано

не развивать далее эту тему, однако это больше походило на новый замок на воротах конюшни, из которой уже украли лошадей. Кроме того, что этот материал был сразу же перепечатан другими газетами, к его распространению подключились и другие средства массовой информации. Сверхпопулярный американский радиоведущий и колумнист Уолтер Уинчелл уже без обиняков говорил о том, что победа при Мидуэе стала возможно благодаря расшифровке вражеских радиоперехватов.

Не обошлось и без излишне говорливых «народных избранников», газеты и радио цитировали слова некого «неназванного конгрессмена»: «Наш флот каким-то образом смог взломать секретные коды японцев». Словом, выпущенного из бутылки джинна уже невозможно было загнать обратно. Оставалось лишь надеяться на традиционно короткую память как прессы, так и публики, что вскоре сами похоронят опасную тему среди прочего «информационного шума». Ну и на то, конечно, что всё это не привлечёт внимания японцев.

Это никак не отменяло ещё трёх задач: 1) выяснить источник утечки, 2) принять меры по предотвращению подобных случаев в будущем, 3) максимально жёстко наказать виновных в данном инциденте. Но если первые две задачи были решены достаточно быстро, то с третьей возникли серьёзные проблемы.

2. Поиск виновных

Источник утечки

В то же воскресенье 7 июня 1942 г., пока Главком ВМС США всё ещё находился на посвящённой Мидуэю пресс-конференции, начальник Оперативного управления Генштаба ВМС и «правая рука» Главкома, контр-адмирал Чарльз Кук вызвал «на ковёр» капитана 2-го ранга Артура Макколлума, отвечавшего в Разведуправлении ВМС за Дальневосточное направление. Адмирал продемонстрировал ему злосчастную газету и фактически обвинил его отдел в передаче секретной информации прессе. Причина была проста – анонимный автор статьи ссылался на «надёжный источник в военно-морской разведке». Единственное, в чём ошеломлённый разведчик смог убедить разъярённое начальство – это не делать поспешных выводов и дать ему хотя бы несколько часов на изучение материалов.

Спешно прибыв в Разведуправление ВМС, Макколлум накрутил уже собственных подчинённых, после чего сотрудники отдела Дальнего Востока принялись лихорадочно отбирать и анализировать все материалы, имевшие отношение к численности и составу японских сил при Мидуэе. Поскольку эти данные постоянно уточнялись и корректировались, то сравнивая приведённые в статье цифры с цифрами в документах можно было вычислить, как минимум, промежуток времени на котором произошла утечка.

Ещё одной зацепкой были ошибки в названиях японских кораблей – Макколлума не покидала мысль, что именно такие искажения он где-то уже видел. Память разведчика не подвела, и вскоре был обнаружен документ, где совпадали и цифры, и ошибки. Там «Акаги» точно так же превратился в «Акага», «Такао» – в «Такас» и т. д.

Этим документом было датированное 12.21 31 мая 1942 г. сообщение штаба Тихоокеанского флота США, содержавшее самые последние сведения по составу и организации японских сил при Мидуэе, уточнявшее данные из «Приложения „B”» к «Оперативному плану №29-42». Поскольку основные действующие лица предстоящей операции – 16-е оперативное соединение контр-адмирала Рэймонда Спрюэнса и 17-е контр-адмирала Фрэнка Флетчера – уже находились в море, то это сообщение было отправлено им по радио. Искажения в японских словах возникли из-за ошибок при шифровании.