Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство

Всем нам хорошо известно, что такое брак и семья, верно? Вряд ли найдётся человек, который ответит отрицательно. Но, что интересно, в науке не всё так просто, и до сих пор нет общепринятого определения этим общественным явлениям. Мало того, даже ведутся споры, а существуют ли семья в реальности или это лишь наша умозрительная конструкция? Антропологи, социологи и психологи уже больше столетия бьются над загадками брака и семьи и по-прежнему не пришли к согласию. А самое главное – они так и не смогли ответить, как исторически возникли брак и семья. Почему? Или зачем? Какой в них смысл? И различается ли этот смысл для мужчины и для женщины?

Десятилетиями разрабатывались сложнейшие концепции, призванные объяснить

системы родства у разных народов; десятилетиями создавались гипотезы, почему мужчина и женщина однажды начали формировать союз (моногамия); десятилетиями сочинялись формулы, почему повсеместно именно мужчина господствует в союзе с женщиной, но согласия в науке нет по сей день. Все эти споры даже забуксовали в 1970–80-е, и мало кто хотел к ним возвращаться впоследствии.

Брак и семья – это плод какой-то объективной необходимости? Или даже некий биологический закон, врождённая схема поведения? Или всё же это продукт культуры, некоего соглашения людей глубокой древности о том, как надо организовать свою жизнь, чтобы общество сделалось более упорядоченным? Или всё же может быть какая-то другая причина, которая не лежит на поверхности?

Данная книга и посвящена этим вопросам. Но при этом она совсем не будет сведена лишь к рассмотрению известных науке точек зрения, а попробует внести кое-что новое в изучение брака и семьи, задать новый вектор мысли, который прежде оставался проигнорированным.

Многие десятилетия считалось, что семья – это "базовая ячейка" общества, якобы с семьи общество и начинается. В книге будет показано, что на заре человечества "базовой ячейкой" общества была несколько иная структура, чем то, что мы называем семьёй сейчас. Принято считать, раз уж семья существует многие тысячи лет, значит, в её основе лежит некая "объективная необходимость", что по-другому просто никак было нельзя, а потому именно так и сложилось. Но в действительности это не так, и известная нам нынче форма организации людей, называемая семьёй, возникла совсем иначе. Причём настолько иначе, что многих предложенная картина удивит и кому-то даже придётся не по вкусу. Зато это поможет объяснить ещё одну загадку человечества – гендер: различающиеся культурные роли мужчины и женщины, которые традиция ревностно оберегает. Многим будет неожиданно узнать, что разделение ролей мужчины и женщины не определено ни природой, ни каким-то "объективными условиями", а что всё это лишь вопрос древней и простой идеологии престижа.

Из книги вы узнаете:

1. Является ли моногамия врождённой особенностью человека или это всего лишь культурный конструкт?

2. Как моногамная идеология, зародившаяся тысячелетия назад, сменилась моногамной психологией всего лишь 100–150 лет назад.

3. Моногамная психология – это хорошо или плохо?

4. То, что мы называем семьёй сейчас, раньше сильно от неё отличалось.

5. О роли моногамии в разобщении общества.

6. Минусы современной семьи: для здоровья, для психики и для общества в целом.

7. Брак – это хорошо или плохо? Что говорят исследования?

8. Как связаны брак и семья с пандемией депрессии в XX веке?

9. Делают ли дети счастливыми? Или чайлдфри появились не просто так?

10. Чем спасается моногамия в эпоху своего исторического кризиса?

11. Как господствующая идеология заставляет видеть одно и не видеть другое.

12. Женская сексуальность – действительно ли слабее мужской?

13. И почему женская сексуальность так жёстко контролируется?

14. Так ли давно известен феномен отцовства?

15. Мужское господство вызвано объективными условиями или историческая случайность?

Попытке ответить на все эти вопросы и будет посвящена данная книга. Первая часть книги – это вводная теория, описывающая, как формируются нормы нашей культуры, как мы обретаем наши жизненные цели, которые преследуем всю свою жизнь, а заодно будет показано, что прошлое, каким мы его представляем,

в действительности было немного другим – институты семьи и брака сильно отличались от их современных аналогов. Вторая часть – описание прошлого, каким оно реально было. Там же будет произведена попытка реконструкции наиболее древнего периода человеческой культуры с рождением гендера, брака и контроля женской сексуальности. В третьей части раскрыто современное положение дел брака и семьи без каких-либо идеологических декораций, которыми до сих пор принято сопровождать любые разговоры об этих институтах.

Из названия книги ясно, что речь пойдёт о трёх важнейших явлениях человеческой культуры, причём сделано это будет под острым критическим углом. Привлечение данных антропологии, приматологии, истории, социологии, психологии и физиологии поможет посмотреть на эти явления в неожиданном ракурсе.

Начнём.

Выхожу из лифта и иду к своей квартире. Навстречу – пожилая соседка, за руку ведёт свою 3-летнюю внучку. Любезно здороваемся и расходимся в разных направлениях. Уже за спиной слышу детский голосок: "Аео… очка?" Пока бряцаю ключами у дверного замка, мозг из миллиарда нюансов контекста восстанавливает нерасслышанное: "А где его дочка?"

Оборачиваюсь назад – влекомая за руку прочь кроха, семеня ножками и сворачивая шею, с любопытством разглядывает меня.

– У него нет дочки, – отвечает бабушка уже где-то далеко. И уводит ребёнка во внешний мир, наполненный тоннами других норм и образцов, которыми потом будет деформирована её юная головка.

Человек познаёт жизнь через усвоение общественных норм. И речь не о таких нормах, как запреты или поощрения в духе «Плохо» или «Хорошо», а о более мягких и прозрачных вариантах нормы, нормы как ориентира развития.

Изначально ползающий ребёнок по образцу взрослых начинает ходить. С их образцов он начинает копировать жесты, позы и некоторые нюансы мимики.

По образцу взрослых ребёнок начинает говорить. По их образцу он начинает носить одежду. И всё это становится частью самого человека настолько, что значительно позже у него даже возникает иллюзия, будто всё это было с рождения: что ходить он не учился, что учиться говорить ему тоже не было особой нужды, и что носить одежду он стал бы в любом случае, даже если бы вырос в коммуне нудистов на юге Франции, а испытывать отвращение к грязи и собственным нечистотам он тоже якобы начал бы совершенно самостоятельно. Редко кому приходит в голову, что всему этому он научился, присвоив себе задолго до него сложившиеся нормы человеческого поведения.

Человек создаёт себя, присваивая общественные нормы. Он наполняется ими, как сдутый шарик гелием, и становится тем, кто есть, – членом общества. Обладателем общественного сознания. Хранителем общественных норм. И, конечно, непременно при всём этом считает себя индивидуальностью, уникумом, хотя не обладает ни малейшими доказательствами этого. Кроме желания таковым быть.

Отныне он с искренней детской наивностью убеждён, что на самом деле это "он так считает", что на самом деле это "он так чувствует". Но в действительности без внешних норм, которые в ходе усвоения становятся нормами внутренними, человек не мог бы ничего толком «считать» и «чувствовать». Упавший ребёнок пытается понять, что чувствовать и как себя вести, мгновенно выворачивая голову в поисках реакции взрослых. В присутствии других людей, увидев что-то необычное или пугающее, мы в первую очередь смотрим на реакцию остальных, чтобы понять, действительно ли это что-то необычное и пугающее или же мы что-то не так поняли.