Миф о шести миллионах

Хогган Дэвид

Самым знаменитым из ключевых "документов" является заявление Дитера Вислицени, полученное 18 ноября 1946 г. в тюрьме, расположенной в контролируемой коммунистами Братиславе. Вислицени, который был журналистом до перехода на полицейскую работу, являлся помощником Адольфа Эйхмана в Еврейском отделе Главного управления государственной безопасности до своего назначения в Словакии. Во время нахождения под арестом Вислицени дошёл до нервного истощения и на него находили многочасовые неконтролируемые приступы рыдания вплоть до самой казни.

Заявление Вислицени начинается достаточно убедительно. В нём указывается, что рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер являлся ярым сторонником еврейской эмиграции. В период с марта 1938 г. по январь 1939 г. немцы убедили покинуть Австрию свыше 100

тысяч евреев. Впоследствии эта цифра достигла 222 тысяч из общего числа в 280 тысяч австрийских евреев. Специальный Институт по еврейской эмиграции в Праге дал выдающиеся результаты в период после марта 1939 года и обеспечил окончательную эмиграцию 260 тысяч евреев.

Пункты, изложенные выше, не вызывают сомнений, но за ними следует комментарий — якобы от Вислицени, — что в 1939 году война с Польшей добавила свыше 3 миллионов евреев в немецкую сферу влияния. Это является крупной статистической ошибкой для любого эксперта по европейским евреям. В той части Польши, что была оккупирована Россией, находилось свыше 1 млн. 130 тыс. евреев, а цифра в три с лишним миллиона евреев вряд ли может быть реальной даже для всей довоенной территории Польши. По оценкам, до войны из Польши эмигрировало 500 тысяч евреев. Перепись в Польше от 1931 года установила, что число польских евреев составляет 2.732.600 человек (Reitlinger, "Die Endlösung", Berlin, 1956, p. 36). Вдобавок, в 1939 году как минимум 250 тысяч евреев эвакуировалось из западной Польши в советскую оккупационную зону. Если из 2.732.600 вычесть 1.880.000 и принять во внимание естественный прирост еврейского населения, то число польских евреев под немецким контролем к концу 1939 года с трудом достигает 1.100.000 человек ("Gutachten des Instituts fuer Zeitgeschichte", Munich, 1958, p. 80).

Заявление Вислицени подчёркивает то, что эмиграция евреев с территорий, оккупированных Германией, продолжилась и после начала войны. В качестве типичного примера приводится эмиграция евреев из Данцига через Румынию и Турцию в сентябре 1940 года. Идею о переселении евреев на Мадагаскар Гиммлер и Эйхман переняли от поляков. Последние в 1937 году отправили на Мадагаскар экспедицию Михаля Лепецкого (Michal Lepecki), которую сопровождали еврейские делегаты. Теодор Герцль (Theodor Herzl) — основатель сионизма — также считал Мадагаскар хорошей возможной базой для будущего еврейского государства. Мадагаскар означал для Гиммлера и Эйхмана "окончательное решение" еврейского вопроса. Даже после начала войны с СССР мадагаскарский план по-прежнему обсуждался в течение многих месяцев.

Заявление Вислицени продолжается утверждением, что до июня 1941 года условия проживания евреев в Германии (включая Австрию) и протекторате Богемия-Моравия были не хуже, чем до войны. В Польше евреи вернулись к их привычной и традиционной жизни в гетто, где были размещены военные заводы, чтобы обеспечить евреев соответствующей работой.

12. Начало войны с Россией от 22 июня 1941 года

Оперативные группы

После начала войны с Россией будто бы последовали два важных события. В июле 1941 года Гитлер отдал приказ расстреливать политических комиссаров, взятых в плен вместе с советскими частями (ещё в 1939 году к Красной армии было приставлено 34 тысячи этих политических агентов, имевших специальные полномочия). Согласно так называемому заявлению Вислицени, специальные оперативные группы (Einsatzgruppen) — применявшиеся как для этой задачи, так и для уничтожения партизан — вскоре получили приказ расширить свои действия вплоть до "повсеместной бойни" советских евреев. В марте 1942 года поступило решение сосредоточить всех европейских евреев в Польском генерал-губернаторстве или концентрационных лагерях. И это будто бы стало прелюдией к уничтожению европейских евреев (Поляков и Вульф, Там же, pp. 87ff.)

Деятельность оперативных групп играла большую роль в деле, представленном советским обвинителем Руденко в Нюрнберге на главном процессе, а также на трёх последующих процессах над руководителями СС. Обвинение против

четырёх оперативных групп, созданных в мае 1941 года накануне превентивной войны Германии против СССР, было подготовлено — не без советской помощи — американским обвинителем Телфордом Тейлором (Telford Taylor). Он заявил, что эти четыре группы войск безопасности, предназначенные для борьбы с партизанами и комиссарами, убили не менее одного миллиона мирных еврейских жителей в западной России и на Украине только из-за того, что те были евреями. Не существовало никаких достоверных данных, могущих подтвердить это заявление, однако 5 ноября 1945 г. Отто Олендорфа (Otto Ohlendorf), главу южной оперативной группы Д, "уговорили" подписать заявление, согласно которому под его командованием было убито 90 тысяч евреев.

Процесс над Олендорфом состоялся только в 1948 году, гораздо позже главного Нюрнбергского процесса, и к тому времени он настаивал на том, что его раннее заявление было выбито из него с помощью пыток. В своей основной речи незадолго до трибунала 1948 года Олендорф уличил во лжи еврея Филипа Ауэрбаха, генерального прокурора Баварского государственного отдела по компенсациям, который заявил недавно, что будет добиваться компенсации для своих "11 миллионов евреев", прошедших через концлагеря. Олендорф насмешливо утверждал, что "только микроскопическая часть" людей, для которых Ауэрбах требует компенсацию, когда-либо видела концлагерь. В конце концов, Олендорф был казнён в 1951 году, но он успел увидеть, как Ауэрбах был осуждён за хищение имущества и мошенничество.

Олендорф объяснял трибуналу, что его формирования часто вынуждены были предпринимать энергичные усилия по предотвращению еврейских погромов, которые организовывали местные жители в России в немецком тылу. Он отрицал то, что все оперативные группы, когда-либо использовавшиеся на войне на восточном фронте, совершили даже четверть от всего того, что вменяло им обвинение. Он настаивал на том, что незаконная партизанская война в СССР забрала гораздо больше человеческих жизней из числа солдат и офицеров регулярной немецкой армии (русские хвастались, что партизаны убили 500 тысяч человек). Незадолго до своей казни в 1951 году Олендорф составил горькое обращение, в котором обвинил западных союзников в лицемерии — в том, что они требовали с Германии отчёта по общепринятым законам ведения войны, в то время как немцы воевали с беспощадным советским противником, который эти самые законы не соблюдал.

Впоследствии замечательный английский юрист Р. Т. Пейджет (R. T. Paget) составил тщательный отчёт — "Manstein, his Campaigns and his Trial" ("Манштейн, его походы и суд над ним", London, 1951) (Олендорф находился под начальством Манштейна). В нём Пейджет делает вывод, что обвинительная сторона, приняв советские цифры, завысила число погибших от рук оперативных групп более чем в 10 раз, а ситуации, в которых в основном совершались эти действия, были сильно искажены. Несмотря на это, стало общераспространённой легендой то, что физическое уничтожение евреев в Европе началось в 1941 году с деятельности оперативных групп против советского противника.

Поляков и Вульф цитируют также заявление бывшего сотрудника Эйхмана, доктора Вильгельма Хёттля, о том, что в декабре 1944 года Эйхман сказал, будто в период с 1941 г. по 1942 г. оперативные группы убили не менее двух миллионов евреев. Это заявление не было принято всерьёз даже американским трибуналом, судившим Олендорфа и вынесшим ему смертный приговор. Стоит отметить, что советская восточная Галиция должна была быть включена в "пострадавшую" территорию, однако незадолго до 1 июля 1943 г. около 434.329 евреев из восточной Галиции были перевезены немцами на запад ("Gutachten des Instituts fuer Zeitgeschichte", 1958, p. 231). Это даёт кое-какое понятие об "основательности" этой так называемой генеральной бойни советских евреев в 1941–1942 годы. Хёттль был завербован американской разведкой на заключительной стадии войны, и, думается, он говорил всё, о чём его просили следователи — без обычных пыток третьей степени и жёсткого давления. Цифры Хёттля превысили даже сумасбродные оценки, данные советским обвинителем Руденко.