Миф о заговоре. Философы, масоны, евреи, либералы и социалисты в роли заговорщиков

Рогалла фон Биберштайн Йоханнес

В этой «красной ложе» автор обращает внимание на два разных направления в масонстве. В то время как «синяя» ложа — то есть иоанновские ложи, действующие согласно первоначальной английской системе и знающие лишь степени ученика, подмастерья и мастера, — клянется «в верности и покорности всякой официальной власти», «красная» ложа собирается, «чтобы истребить всех королей, учредить равенство сословий и даже общность имущества» [501] . Это объединение разрывает «все узы человеческого общества» [502] и стремится к «осуществлению своих тайных замыслов, тлеющих, как подземный огонь в недрах земли, чтобы наконец вырваться и обратить все в пустыню» [503] . Заметно, что эти рассуждения о «красной ложе» намекают на тамплиерский орден, использующий шотландскую систему высоких степеней, цели которого, правда, искажены до неузнаваемости. Но в то же время автор метит — имея на это несколько больше оснований — в не названный, правда, открыто орден иллюминатов, главный организатор которого Книгге был выходцем из тамплиерского

ордена.

501

Ibid., 338.

502

Ibid., 340.

503

Ibid., 341.

В июльском номере контрреволюционного венского «Журнала искусства и литературы» (Magazin der Kunst und Literatur, 1793-1797) за 1793 г. была напечатана модифицированная версия этого предостережения — «О красной и синей ложе» (Uber die rote und blaue Loge) [504] . Там содержится следующая мистификация: по Европе якобы ходят «странствующие братья» из «красной ложи» (термин «иллюминат» по отношению к ним уже используется как родовое понятие [505] ). «Все эти люди знают друг друга, хоть никогда не виделись, понимают друг друга, не разговаривая между собой, и служат друг другу, так и не познакомившись. Они лелеют скромный замысел править миром и для этого обманывают суверенов, присваивая их власть, запутывают в свои силки их министров. В их сети уже попали могущественные государи. Эта секта располагает влиянием более чем на тридцать немецких дворов и грозит низвергнуть тело Германии, самое блистательное в Европе. Польскую революцию она организовала из мести... Это чудовище родилось не в Париже и не во Франции; но Париж — место, где эта бесчеловечная секта создала себе резиденцию и полигон. План заговора сплели здесь [в Германии]» [506] .

504

Magazin III (1793), 65-77.

505

Ibid., 77.

506

Ibid., 71-72.

В этом предостережении антииллюминатский тезис о заговоре наконец обрел конкретную форму. Теперь важно выявить промежуточные звенья и исторические обстоятельства, которые привели к формированию этой теории заговора. Однако прежде всего надо указать, что к тому моменту контрреволюционная полемика словом «иллюминат» называла отнюдь не только (бывших) членов ордена иллюминатов. Скорее это было клеймо, которым как подозрительных метили всех немцев, симпатизировавших революции. Леопольд Алоиз Хоффман в своем «Венском журнале», а позже издатели «Журнала искусства и литературы» отождествляли иллюминатов и якобинцев [507] .

507

Например, в ibid., 327 «иллюминатство» именуется «родным братом якобинства». Ср. также Uber Eklektiker 1794, 57: «Иллюминатство — опять-таки школа теоретического якобинства; якобинцы же — иллюминаты-практики».

При этом примечательно, что в немецком «иллюминатстве» видели и историко-идеологический источник французского республиканизма. Если в конце 1792 г. в «Венском журнале» появилось безапелляционное утверждение: «Якобинец не более и не менее, чем иллюминат, который воплощает на практике иллюминатскую систему Вейсгаупта и Книгге, рожденную в Баварии и выращенную как гам, так и других местах» [508] , то это, разумеется, было сделано с намерением подчеркнуть особую опасность, которую представляют собой немецкие иллюминаты, и побудить власти принять соответствующие контрреволюционные меры.

508

WZ IV (1792), 141.

Сколь велик в те месяцы — 21 сентября 1792 г. французский Национальный Конвент упразднил королевскую власть, 21 октября 1792 г. Майнц без боя сдался французскому генералу Кюстину — был в Германии страх перед революцией, видно, например, из того, что реляция кёльнского посланника при регенсбургском рейхстаге от 26 декабря 1792 г. в такой форме передавала слух о «якобинском заговоре» [509] в Вене: «Недавно раскрытый в Вене якобинский клуб, в котором участвовали французы, иллюминаты и масоны, не только выявлен, но неделю тому назад 60 человек было арестовано и ввергнуто в железные оковы» [510] . Может быть, не случайно уже очень скоро — во втором номере «Венского журнала» за 1793 г. — появилась статья «Важное разъяснение об еще малоизвестной побудительной причине французской революции, полученное из надежного источника» [511] , где наконец предоставлялось ранее отсутствующее недостающее звено между деятельностью немецких иллюминатов и началом Французской революции.

509

Об австрийском якобинстве см.: Wangermann 1966.

510

Цит. по: Hansen 1931/38 II, 754.

511

WZ II (1793), 145-158.

Этим связующим звеном, получившим затем выдающееся место в контрреволюционной литературе,

стала поездка в Париж в 1787 г. иллюминатов Иоганна Боде и Вильгельма фон дем Бусше [512] . Боде и Бусше намеревались принять участие в одном масонском конвенте в Париже, однако, когда они добрались до Парижа 24 июня 1787 г., конвент уже закончился. Правда, Боде и Бусше встретились в Париже с разными масонами, и, несомненно, Боде, который тогда в какой-то мере был мозгом ордена иллюминатов, запрещенного в некоторых немецких государствах и переживавшего распад [513] , мог попытаться пропагандировать «иллюминатские» взгляды в Париже. Однако более чем сомнительно, чтобы немецкие иллюминаты могли серьезно повлиять на своих собеседников — парижских масонов, по преимуществу ориентированных на теософию [514] . И если последние сыграли какую-то роль на доякобинской стадии революции, все-таки было бы натяжкой приписывать это влиянию немецких иллюминатов.

512

Le Forestier 1914, 664 ff.

513

Ср. письмо Шиллера Кёрнеру от 10 сентября 1787 г.: «Вейсгаупт сейчас — притча во языцех... Боде прощупывал меня, не хочу ли я стать м<асоном>. Здесь его считают одним из важнейших людей во всем ордене. Что ты о нем знаешь?» (цит. по: Rossberg 1942, 63).

514

Так писал и Ле Форестье: Le Forestier 1914, 667. Контрреволюционное утверждение, воспроизводимое у Ханса Майера (Hans Maier 1965, 114), будто бы упоминавшийся выше Никола де Бонвиль, один из тех, с кем в Париже общались Боде и Бусше, принадлежал к ордену иллюминатов, не доказано и, как можно утверждать с высокой степенью вероятности, ложно. Большое внимание контрреволюционной публицистики привлекли также контакты Мирабо с немецкими просветителями во время его пребывания в Берлине (1786—1787), на чем здесь подробней остановиться невозможно. Ср. об этом: Le Forestier 1914, 662.

В «Важном разъяснении» приводились следующие доводы: Франция впала в «полную анархию» в первую очередь не в результате — как часто думают — «нищеты народа, чудовищного угнетения, распада системы финансов, гнета деспотий, деспотизма министров и дворянства» [515] . Корень зла следует видеть скорее в том, что были ослаблены принципы народной жизни, утрачены религия и добродетель. За это в первую очередь ответственны писатели как «наставники в атеизме и безнравственности» и «отравители народа» [516] . Тем не менее сомнительно, так ли быстро дело дошло бы во Франции до революции, не случись «tertium interveniens» [517] .

515

WZ II (1793), 149.

516

Ibid., 152.

517

Ibid.

За это «вмешательство третьего» и выдается парижская поездка немецких иллюминатов Боде и Бусше! Они якобы «ратовали за чудовищный план своего ордена — придать прежнему религиозному и государственному устройству новый облик при помощи затеваемой реформации мира, устранить князей и попов как настоящих злодеев, учредить естественное и всеобщее равенство людей и ввести некую философскую религию вместо христианства». За короткое время они «пропитали иллюминатством» [518] французские ложи, и без этого «последнего и сильнейшего толчка» Французская революция едва ли разразилась бы.

518

Ibid., 153-154.

Патетично и не без шовинизма подводится итог: «Авторы великого замысла перевернуть мир — не французы: эта честь принадлежит немцам. Французам принадлежит та честь, что они, исполняя этот замысел, положили начало и что следствием этого, как показывает их история — полностью в духе этого народа, — были отрубание голов, интриги, убийства, огонь и меч и — пожирание человеческой плоти. Из иллюминатства, возникшего в Германии и еще отнюдь не угасшего, но скрывшегося и тем опасней являющего свою суть, и выросли эти политические comites, давшие жизнь Якобинскому клубу» [519] .

519

Ibid., 156.

Эта версия тезиса о заговоре была дословно воспроизведена в целом ряде контрреволюционных публикаций. Сам Хоффман снова опубликовал ее в 1795 г. в изданных им «Фрагментах биографии тайного советника Боде, скончавшегося в Веймаре» [520] . Однако распространение, чреватое наибольшими последствиями, она получила благодаря тому, что была предпослана изданным в 1794 г. Грольманом (анонимно) «Новейшим работам Спартака и Филона в ордене иллюминатов» [521] .

520

Hoffmann 1795, 3-36.

521

Neueste Arbeiten 1794, предисловие (без пагинации); Спартак и Филон — иллюминатские орденские имена Вейсгаупта и Книгге соответственно; ср. также «Вступление от издателя» (Vorbericht des Herausgebers) в гёттингенском «Революционном альманахе» (Revolutions-Almanach) за 1794 г., где пассаж «Авторы великого замысла...» взят из «Новейших работ».