Миф об идеальном мужчине
Шрифт:
Потом заскулил терпеливый Ники.
– Я про него совсем забыл, – застонал Сергей. – Ники, извини, мой хороший, я про тебя забыл. Ну, пойдем скорей, я тебя выведу…
Делая над собой усилие, он поднялся, надел джинсы и первый попавшийся под руку свитер. Ники крутился под ногами, пихался и повизгивал. Носки искать было лень, и он сунул в кроссовки голые ноги.
– Зонт возьми! – крикнула из ванной Ирка. Шум воды заглушал ее голос. – И не ходи далеко, поздно уже!
– Ладно, – сказал
– Добрый вечер, Сергей Леонидович! – сказала ему Вера Игнатьевна, сторожиха, или, как принято было теперь говорить, консьержка. – Что-то вы как поздно сегодня!
– Мы про него забыли, – улыбнулся Сергей, открывая тяжелую холодную дверь на улицу. – Да я на пять минут.
Собак выгуливали в скверике напротив, и Сергей потопал туда за Ники, привычно устремившимся через дорогу. Дождь перестал, но было сыро, ветрено и неуютно, и хотелось скорее домой, в постель, под теплый Иркин бок.
– Ты как там? – спросил Сергей у Ники, пушистый хвост которого торчал из чахлых кустов. – Пописал или нет еще?
Ники что-то вынюхивал в кустах, шелестел листьями. Сергей посмотрел на небо. В рваных дырявых облаках время от времени открывалась темная холодная бездна. Голые ноги в кроссовках начинали подмерзать.
Внезапно странным отчаянным голосом взвизгнул Ники.
Сергей вздрогнул и поискал его глазами. Собаки нигде не было.
– Ники! – позвал Сергей. – Ники, ты что?!
Ни о чем не думая и ломая мокрые ветки, он бросился в кусты, где только что светилась белая кисточка.
– Ники, где ты? Да где же ты, чертова собака?!
Он споткнулся обо что-то, чуть не упал и выругался, поправляя сваливающуюся кроссовку.
Веревка плотно и безнадежно захлестнула его горло.
Еще секунду он ничего не понимал.
А потом стал сопротивляться, бешено, безумно, но тот, кто душил его, был сильнее, да и эту драгоценную секунду, единственный шанс на спасение, он потерял.
Свет стремительно темнел в глазах, и горлу было очень больно, и напоследок он подумал – как же они теперь, без него? Особенно маленький, Ваня.
И Ирка будет горевать.
Больше всего на свете он не любил расстраивать жену.
Дело сделано.
Все спокойно и тихо.
Правда, сказать он ничего не успел, потому что эта скотина доставила ему больше хлопот, чем он думал. Даже руку ободрал, хирург, гуманный и милосердный врач, каждый день кромсающий живые человеческие тела. Мерзавец.
Он еще раз удостоверился, что человек у его ног мертв.
Он порвал ему горло, пока тот извивался и корчился, надеясь спастись. А теперь лежал, уткнувшись оскаленным ртом с высунутым языком в шерсть своей мертвой собаки, как будто собирался ее укусить.
Туда
Он брезгливо бросил шнур на труп, перешагнул через него и неторопливо направился к выходу из замусоренного и загаженного собаками сквера, оставив Сергея Мерцалова остывать под вновь начавшимся дождем.
Андрей считал секунды.
Раз, два, три, четыре…
Двое вышли из машины и направились к бетонному парапету набережной. Один из них оглянулся через плечо. Глаза обежали пустынную, залитую дождем реку, тротуар в мелких пузырящихся лужах, желтый забор какой-то конторы напротив. Двое остались в машине.
…восемь, девять, десять…
Рядом шевельнулся Игорь Полевой, хладнокровный и надежный, как скала. И опять замер. Димка Мамаев держался из последних сил, возбуждение захлестывало его, переливаясь через край. Он хотел активных и решительных действий, после которых все враги окажутся поверженными, а сверкающий Димкин ботфорт будет попирать спину трусливого противника, распластавшегося на земле.
Не будет никакого кино, мальчик. И НТВ не покажет нас в программе “Криминальный дневник”. Если мы не облажаемся, все пройдет без шума и пыли. И даже без стрельбы, в которой для тебя основной смысл оперативной работы. Пока.
…двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
А вот и вторая машина. Гости прибывают точно по расписанию. В этой машине их всего двое. Оба выходят. Один закуривает, закрывая от дождя сигарету ладонями. Ладони сложены ковшиком. Тот же внимательный и короткий взгляд по сторонам.
Все спокойно.
В холодном влажном воздухе сытный кондитерский дух. Дальше по набережной – “Красный Октябрь”. Сладкий конфетный запах вязнет в носу, от него невыносимо хочется курить. И есть.
…двадцать. Один, два, три…
Ребята за желтым забором подобрались и натянули маски. Андрей не мог этого видеть, но точно знал, что это так.
Может, бизнесмен Муров и не стоит их усилий, и даже скорее всего не стоит, но убийцу его они сейчас возьмут.
Четверо у парапета разговаривают спокойно. Смеются.
Ну, бог в помощь…
Двигатель ревет, и машина сразу выскакивает на тротуар, с визгом приседая перед растерянной четверкой. Двери распахнуты, и Андрей уже снаружи. Слева от него Полевой. Только Димка где-то застрял.
– Стоять! Руки на голову!!
Один из них бросается бежать, сбоку на него кидается оперативник в маске. Кто это? Андрею некогда соображать.
Ругань, глухой удар. Стон.
– Мордой в парапет, ноги!.. Ноги шире, мать твою!! Ботинком в голень… стоять!!
Один валится на колени, другой, захрипев, перегибается через парапет.