Мифология. Бессмертные истории о богах и героях
Шрифт:
Затем спутницей Зевса стала Справедливость. Это было новое понятие. Вожди-завоеватели в «Илиаде» справедливости не хотели: они стремились присвоить все, что приглянется, по праву сильного, поэтому желали бога, который благоволит сильным. Гесиод же, как земледелец, живший среди бедняков, понимал, что необходим другой бог, справедливый. «Звери, крылатые птицы и рыбы, пощады не зная, / Пусть поедают друг друга: сердца их не ведают правды. / Людям же правду Кронид даровал – высочайшее благо» [7] , – писал Гесиод, отводя Справедливости место на троне рядом с Громовержцем. Эти строки свидетельствуют о том, что страдания обездоленных достигли небес и покровитель сильных превратился в защитника слабых.
7
Там
За историями о Зевсе любвеобильном, Зевсе боязливом, Зевсе комичном проступает совсем иной образ, формирующийся по мере того, как люди стали глубже понимать требования, предъявляемые жизнью, и осознавать, что нужно человеку от бога, которому он поклоняется. Этот Зевс постепенно вытесняет своих предшественников, пока не завладевает авансценой безраздельно. Как писал на рубеже I–II вв. н. э. Дион Хрисостом, теперь он «наш Зевс», превратившийся в «подателя дыхания, жизни и всех благ, отца, спасителя и хранителя всех людей» [8] .
8
Дион Хрисостом. Олимпийская речь, или Об изначальном сознавании божества. Перевод Н. В. Брагинской, М. Е. Грабарь-Пассек.
В «Одиссее» говорится, что «все мы, люди, имеем в богах благодетельных нужду» [9] , а сотни лет спустя Аристотель скажет: «Добродетель, многотруднейшая для смертного рода, краснейшая добыча жизни людской» [10] . У греческих авторов, вдохновлявшихся мифологическими сюжетами, с самого начала присутствует представление и о божественном совершенстве, и о добродетели. Неодолимая тяга к этим высоким идеалам побуждала поэтов неустанно трудиться над созданием их зримого воплощения, что и привело в конце концов к трансформации Громовержца в «отца и бессмертных и смертных» [11] .
9
Гомер. Одиссея. Перевод В. А. Жуковского.
10
Аристотель. Сколий в честь Гирмия, тирана Атарнейского. Перевод М. Л. Гаспарова.
11
Эпитет, часто используемый античными авторами. Гомер. Илиада. Песнь V. Перевод Н. И. Гнедича. – Прим. ред.
Греческие и римские источники мифологических сюжетов
Главным литературным источником для большинства книг об античной мифологии служат произведения римского поэта Овидия, творившего во времена правления императора Августа. Его поэмы – готовая мифологическая антология. По охвату материала с ним не сравнится никто из древних авторов, он пересказал почти все и довольно пространно. Среди сюжетов, знакомых нам по литературе и искусству, есть такие, которые дошли до нас только в его изложении. В своей книге я стараюсь обращаться к нему как можно меньше. Овидий, безусловно, прекрасный поэт и замечательный рассказчик, способный оценить мифы по достоинству и увидеть в них великолепную основу для своего творчества, однако смотрит он на них даже еще более отстраненно, чем мы сегодня. Овидий считает их нелепыми вымыслами.
Что чудеса поминать, измышления древних поэтов? –Этих чудес не видал и не увидит никто… [12]По сути, он говорит читателю: «Это ничего, что они несуразны. Я их приукрашу, и будет просто загляденье». И
12
Публий Овидий Назон. Любовные элегии (Amores). Перевод С. В. Шервинского.
Список первостепенных авторов, сохранивших для нас мифологические сюжеты, довольно краток. Возглавляет его, разумеется, Гомер. «Илиада» и «Одиссея» представляют собой (точнее, содержат) древнейшие памятники греческой литературы. Датировать с точностью какую бы то ни было их часть не представляется возможным. Разногласия по этому поводу в научной среде слишком огромны, и к единому мнению ученые вряд ли когда-нибудь придут. Приемлемой отправной точкой, по крайней мере для «Илиады», более древней из двух поэм, можно считать 1000 г. до н. э.
Второго автора в предлагаемом списке, Гесиода, относят то к IX, то к VIII в. до н. э. Он был бедным земледельцем, перенес немало лишений и тягот. Его поэма «Труды и дни», которая учит людей достойно справляться с жизненными невзгодами, бесконечно далека от изысканного великолепия «Илиады» и «Одиссеи». Но Гесиоду есть что сказать и о богах. Вторая приписываемая ему поэма, «Теогония», целиком и полностью посвящена мифологии. Если авторство Гесиода не ошибка, значит, простой крестьянин, трудившийся в глуши, вдали от городов, первым из греков задумался о том, как появился окружающий мир, небеса, боги, люди, и предложил свое объяснение. Гомер подобными вопросами не задавался. «Теогония» же повествует о возникновении вселенной и нескольких поколений богов, поэтому играет очень важную роль в мифологической традиции.
Следующую строку в перечне источников занимают так называемые «гомеровские гимны», воспевающие различных богов. Определить время их написания затруднительно, однако большинство ученых датирует самые ранние из этих гимнов концом VIII – началом VII в. до н. э. Последний из значимых гимнов (всего их насчитывается тридцать три) был создан в Афинах в V или в IV в. до н. э.
Пиндар, величайший лирический поэт Древней Греции, начинал творить в конце VI в. до н. э. Он слагал оды в честь победителей состязаний на великих общегреческих празднествах, и в каждой из них присутствует либо мифологический сюжет, либо аллюзии на мифы. Для мифологии Пиндар не менее ценен, чем Гесиод.
Современником Пиндара был Эсхил, старший из трех крупнейших поэтов-трагиков. Остальные двое, Софокл и Еврипид, родились несколько позже; самый поздний из них, Еврипид, умер в конце V в. до н. э. За исключением «Персов» Эсхила, прославляющих победу греков над персами при Саламине, все трагедии основаны на мифологических сюжетах. Вместе с гомеровскими «Илиадой» и «Одиссеей» эти произведения составляют главнейший корпус источников, из которых мы черпаем наши знания об античной мифологии.
К мифам часто обращаются великий древнегреческий комедиограф Аристофан, живший на рубеже V–IV вв. до н. э., а также два великих писателя – Геродот, «отец истории», первый европейский историк, современник Еврипида, и философ Платон, принадлежащий следующему поколению.
На середину III в. до н. э. приходится творчество александрийских поэтов, названных так потому, что в этот период центр греческой литературы перемещается из Греции в Александрию Египетскую. Аполлоний Родосский пространно повествует о походе аргонавтов за золотым руном, попутно подключая ряд других мифов. И он, и трое других александрийцев, также осваивавших мифологическую ниву, – поэты-буколики Феокрит, Бион и Мосх – утратили простоту Гесиодовой и Пиндаровой веры в богов и оставили далеко позади глубину и торжественность религиозных воззрений великих трагиков, однако до фривольности Овидия все же не дошли.