Мифриловый крест
Шрифт:
– Ничего не понимаю. Если правит Николай Второй, здесь должна быть железная дорога.
Он снова повернулся к деду:
– Где железная дорога?
– Не могу знать, ваше священство. Окромя вот этой вот дороги, других не ведаем.
– Понятно… А скажи-ка мне, дед, вот что. Кто в вашей деревне помещик?
– Его сиятельство боярин Евпраксин, Аристарх Львович.
– Параллельный мир, - сказал я.
– Что?
– не понял Усман.
– Это не прошлое, это параллельный мир. У нас во времена Николая Второго
– Значит это прошлое параллельного мира. Или это не тот Николай Второй. Ладно, поехали в эту Михайловку, здесь от них все равно больше ничего не добьешься. И вот еще что, - он обернулся к аборигенам.
– Смотрите сюда.
Усман лениво размахнулся расслабленной рукой и резко ударил по краю телеги. Кусок горбыля шириной с пол-ладони и толщиной в палец с хрустом разломился.
– Если кто-то дернется, - сказал Усман, - и я подумаю, что этот кто-то хочет завладеть нашим оружием, с ним будет так же. Понятно?
Аборигены дружно закивали, мы погрузились на подводы и двинулись в путь. Дебилоподобный мужик пересел на первую телегу, мальчишка - на вторую, а третью оккупировали мы втроем с Усманом и дедом.
7.
Деда звали Тимофеем, мужика - Устином, а мальчишку - Федором. Устин был сыном деда, а Федор, соответственно, внуком. Я отметил, что первые буквы имен следуют в алфавитном порядке и сказал это деду, но тот то ли не знал, что такое алфавит, то ли смертельно боялся обнаружить свое знание. Кажется, в этом мире крестьянам запрещают учиться грамоте. Почему?
Дед Тимофей ответил на этот вопрос обстоятельно и со знанием дела.
– А зачем хрестьянину буквы знать?
– спросил он и сам себе ответил.
– Незачем. Одна беда от этой грамоты простому человеку. Ничего хорошего для простого человека в буквицах этих нет и быть не могет.
– А как же библию читать?
– спросил я.
Дед так перепугался, что, казалось, стал вдвое меньше.
– Да что вы говорите, ваше священство!
– забормотал он.
– Нешто мы совсем темные? Мы же знаем, что библию читать токмо вашим священствам дозволено, а нам, темным, запрещено наистрожайшим образом.
– А с чего ты взял, что мы священники?
– подал голос Усман.
– Как это с чего? Вон у товарища твоего крест на груди. Нешто не ясно?
– Разве обычные люди не носят кресты?
– удивился я.
– Да как можно!
– дед зашелся от негодования.
– Святотатство и богохульство!
– А как у вас к мусульманам относятся?
– спросил Усман.
– К бусурманам? Да никак. Люди как люди, только вера у них другая.
– Поганая?
– уточнил Усман.
– Ну да, поганая, языческая, то есть.
– Как же это языческая? Языческая вера - это когда богов много, а у мусульман бог един.
– Не знаю я, - вывернулся дед, -
– А сколько народу в Москве живет?
– спросил я, сам не знаю зачем.
– Тьма-тьмущая, - лаконично ответил Тимофей.
– А точнее не знаешь?
– А кто ж его знает точнее? Много там народу, больше, чем в Серпухове, в Подольске и в Троицке, вместе взятых, вона как много!
– А что у тебя в мешках, что на первой телеге?
– спросил Усман.
Дед Тимофей замолчал, будто прикусил язык. Потом он нехотя произнес:
– Значит, разбойники.
– Да не разбойники мы никакие!
– возразил Усман.
– Просто интересно, что, спросить нельзя?
– Спросить-то можно, - печально сказал дед.
– Ситец там, рогожа, платок шелковый для Маськи, гвозди железные, крючки рыболовные, соль пищевая… мы же с рынка едем, сено продавали. Отбирать будете?
– Да ну тебя!
– рассмеялся Усман.
– На хрена нам все это барахло! Если нас с Сергеем покормить, да в баньке попарить, да разговором развлечь, так ничего нам больше и не нужно от вас. Можем и заплатить.
– Чем заплатить?
– заинтересовался дед.
Усман вытащил гранату из одного из многочисленных кармашков камуфляжа.
– Знаешь, что такое?
– спросил он.
– Нет, - дед боязливо отодвинулся в сторону.
– Дергаешь за кольцо, бросаешь и прячешься. Через четыре секунды она взрывается.
– Это как?
– Разрывается на части вдоль насечки, а вот эти квадратики разлетаются во все стороны.
– Как пули?
– Примерно.
– Проверяете, ваше священство?
– С чего ты взял?
– Проверяете, не польщусь ли на запретное. Нет, ваше священство, у нас в Михайловке законы чтят как положено. Будет вам и обед, и баня, и все остальное, и все за бесплатно, как и положено. А яйцо вот это я у вас и даром не возьму.
– Почему?
– Запретное потому что.
Мы еще долго ехали, почти до самого вечера. Ни одного постоялого двора на дороге не встретилось, Тимофей пояснил, что они размещаются в дне пути друг от друга, и до следующего мы доехали бы в аккурат к закату. Трижды мы встречали встречные обозы, которые при виде нас заранее съезжали на обочину, уступая дорогу. Хозяева одного обоза даже куда-то попрятались, и если бы мы с Усманом польстились на немудреное добро, наваленное в телеги, оно досталось бы нам без малейшего труда. Странно, что никто нас не обгонял, хотя мы ехали шагом, и что нам не встретилось ни одного всадника и ни одного пешего путника.