Мифы и легенды Древнего Востока
Шрифт:
— Мужи вы или не мужи? Видите, как возгордился этот человек, а вы стоите с опущенными руками, как бабы! И даже выгоды собственной не блюдете! Только сегодня Саул обещал озолотить того, кто избавит Израиль от позора, выдать за храбреца свою дочь и ввести его и всю его семью в число тех, кто свободен от податей и находится на царском кормлении {212} .
Явившись к середине речи, Давид не понял, что надо сделать, чтобы получить эти невиданные блага. Только он заикнулся, чтобы об этом порасспросить, как его увидал старший брат Элиаб и заткнул ему ладонью рот. Вместо благодарности
— Зачем ты сюда явился, мальчишка? Знаю я твое завистливое сердце! Отправляйся к своим баранам {213} !
Поняв, что Элиаб, не решаясь совершить подвиг, который может возвысить его самого и всю семью, не хочет, чтобы прославился он, Давид, юноша отправился прямо к Саулу, чтобы предложить ему свои услуги.
— А знаешь ли ты, с кем должен сражаться? — спросил Саул, выслушав юношу. — Ведь филистимлянин — ратоборец с малых лет, а ты — пастушок!
— Это верно, — кивнул Давид. — Я пасу мелкий скот отца моего. Но и мне приходилось сталкиваться с более сильным, чем я. Не раз на стадо нападали львы и медведи. И я не убегал! Не прятался, а выходил им навстречу и вырывал из их пасти ягненка! Я готов сразиться и с этим чужеземцем, и с каждым другим, кто поносит воинство живого Бога.
Эта речь, которую менее всего можно было бы ожидать от юноши, почти мальчика, настолько удивила Саула, что он сказал:
— Что ж! Иди! Да будет с тобою Бог!
Давид повернулся, чтобы идти, но царь его остановил:
— Сначала вооружись!
Оруженосцы Саула опоясали Давида мечом и хотели одеть на него доспехи, но он, скинув меч, сказал:
— Не привык я к такому оружию. Буду сражаться своим.
Он показал им пастушью пращу в виде палки с углублением для камня {214} .
С этими словами Давид отправился к ручью, где долго отбирал обтесанные водой голыши, взвешивая каждый на ладони. Набив ими торбу, ту самую, в которой принес сыры, он стал спускаться в долину.
Судя по тому, как развеселился филистимлянин, появление Давида не осталось незамеченным.
— Это ты! — сказал Голиаф, давясь от хохота. — Взгляните на него! Он принял меня за собаку и идет с палкой! Но я не кусаюсь! Я убиваю {215} .
Эти слова не испугали Давида. Он спустился еще ниже и остановился шагах в двадцати от Голиафа.
— Ага, струсил! — захохотал филистимлянин, поднимаясь вверх. — Подойди-ка ближе! Я разорву тебя на части и выброшу потроха на корм птицам и зверям.
Тогда-то Давид произнес речь, которую много лет спустя передавали все ее слышавшие своим сыновьям и внукам, а те — своим сыновьям и внукам:
— Вот ты идешь против меня с мечом, копьем и щитом, а я выступаю с именем Бога воинства израильского, которое ты, собака, поносил. Вот сейчас предаст тебя Бог в мои руки, чтобы я отсек твою голову и отдал ее и трупы других филистимлян птицам небесным и зверям земным. И все, кто будут свидетелями этого, поймут, что спасение не в мече и копье, а в Боге.
Сказав это, Давид неторопливо снял с плеч торбу, достал оттуда камень, вложил его в пращу и, занеся за спину, швырнул что было сил. Камень врезался в место, не защищенное медью, в лоб. Гремя доспехами, упал Голиаф на землю вниз лицом.
Подойдя к павшему, Давид вынул
Тем временем Давид сдирал с Голиафа доспехи, а отыскав его голову, снял и шлем. Взяв все это в одну руку, а голову Голиафа за волосы в другую, он отправился в стан.
— Как зовут этого молодца? — спросил Саул военачальника Авенира.
— Это пастушок Давид! — ответил он.
— Да! Я Давид, сын твоего раба Иессея из Вифлеема, — подтвердил юноша, помахивая головой Голиафа.
Свидетелем подвига Давида был сын Саула Ионафан, возлюбивший его, как свою собственную душу. И снял Ионафан с себя одеяние и все свое вооружение от меча и лука до защитного опоясания и отдал Давиду. Саул же поставил Давида над войском. И было это приятно не только всему народу, но и царским слугам. Во время возвращения победившего воинства выходили из городов Израиля женщины, чтобы встретить Саула пением и плясками. И возглашали они: «Саул поразил тысячи, а Давид — десятки тысяч!»
Очень досадно было это слышать Саулу, и он сказал в сердцах: «За мною числят тысячи, за ним — десятки тысяч! Недалеко до того, что ему отдадут и царскую власть».
И стал Давид внушать Саулу подозрение.
Аэндорская волшебница
Эпизод с волшебницей из Аэндора введен для того, чтобы еще раз свести Саула с Самуилом, на этот раз — как человека и тень.
В то время умер Самуил. И оплакали его все дети Израиля. И похоронили его в городе его Рамафе.
И тогда же филистимляне собрали свои воинства, чтобы сражаться с Израилем, и расположились станом в Шунеме {216} . Узнав об этом, Саул собрал воинов на холмах Гилбоа.
При виде множества недругов дрогнуло сердце Саула. Обратился он за советом к Богу. Но не ответил ему Бог ни через вещие сны, ни через знамения, ни через пророков. Захотел обратиться он к гадателям, да незадолго до того изгнал из своей страны всех гадателей и волшебников {217} . И приказал он слугам своим: