Мифы и легенды народов мира. Том 9. Народы России
Шрифт:
Молва о свободной земле Карчи достигла Дагестана, Абхазии, Сванетии, Мингрелии — отовсюду к берегам Черной реки сходились люди. В земле Карчи беглые рабы обретали свободу и счастье трудиться для себя.
Из Крыма, прослышав о чудесной стране, прибыли Джан–духан, Ахтугай, Мусса, Карабан, удальцы–наездники и храбрые воины, три больших рода из племени алтыкелк–абаза со всем своим имуществом, крымчаки из Карасу–базара, хатюк–кайны, бесленеевцы.
Вскоре к счастливому Карче пришел из Крыма Баташ и привел с собою шестьдесят воинов. Карча очень обрадовался его приходу, ибо кабардинские князья начали
Баташ не захотел жить в Эль–Тюбе, где и без того было много поселенцев, а облюбовал для себя другое место. Место, где он поселился, так и было названо Баташ [265] , а Эль–Тюбе стало называться теперь Карт–Джюрт — Старое Селение.
Баташ был храбрый воин. В минуты опасности, показывая собою пример, бросался в самое пекло сражения и бился отчаянно. Карча любил Баташа за отвагу, за решительность и мужество. В народе говорилось:
— Карча учит добывать счастье, Баташ — беречь его…
265
Батат — теперь (по сведениям 1939 г.) Хурзак.
Отцы учили сыновей:
— Кто не подчинится слову Карчи — нарушит обычай, кто не подчинится слову Баташа — совершит преступление.
Карче все чаще и чаще сообщали о том, что многие стремящиеся попасть в его страну люди гибнут в Черной реке, не в силах преодолеть ее стремнины.
Однажды в Карт–Джюрт прибежал один из рабов кабардинского князя Казн и упал к ногам Карчи.
— Великий Карча! — обратился он. — Я взываю к тебе и к твоему народу: помоги беглецам, что ищут спасения в твоей стране!
— Где эти беглецы? — спросил Карча.
— На реке! Их плот разбился об острые камни… Они вплавь стараются достигнуть твоей земли. Помоги им!
— Хорошо! — ответил Карча и тут же приказал снарядить пятьдесят лучших пловцов для спасения погибающих.
Оседлав коней, пловцы поскакали к реке, но было поздно: воды унесли и скрыли несчастных. Весть о гибели беглецов сильно огорчила Карчу.
— Нужно построить мост, — сказал он, — и оберегать его от разрушения. Пусть, кто хочет к нам переселиться, переселяется.
Застучали топоры, в лесах повалились кедры, ели, дубы; заскрипели колеса арб, подвозящих большие бревна к берегу.
— Если Карча сказал: нужно построить мост — мост будет!
Работа кипела, и скоро мост был выстроен. Об этом узнал Казн.
— Снарядить войско! — приказал он. — Нужно хорошенько проучить этого пришельца Карчу! Мало того, что он переманивает к себе моих рабов, он еще зарится и на мои земли!..
Сильное войско Казн двинулось к земле Карчи и вскоре, перейдя реку, подступило к селению Баташа.
Казн послал к Карче своих людей с требованием уплатить дань и взять с него слово: не вторгаться в пределы княжеских земель.
— Карча никому никогда не платил дани, — ответил посланцу Казн Карча. — И никогда не получал ее. Если же Казн непременно хочет получить дань, то я готов уплатить ее, только пусть он не гневается: невелика будет дань… — И отправил Казн старую
Разгневанный Казн двинул свои несметные полчища на Баташ. Когда баташинцы, оставив свои дома, отступили к Карт–Джюрту, Казн двинулся и на Карт–Джюрт.
Уже шакалы сбежались на поживу, и вороны кружились над полями. Войска Карчи и Казн сошлись у берегов Черной реки и вступили в бой. Силы были неравные: Баташ с горсточкой своих удальцов не мог устоять против войска Казн. Карча, который наблюдал за битвой с высокого холма, приказал отступить.
— Мы вернем свою землю, — сказал он, — но нам нужно собрать силы…
Народ сжигал свои жилища, палил луга и поля, вырубал сады — все предавал уничтожению. Стада и табуны погнали вперед, навьючив коней всем, чем можно: коврами, пшеницей, клетками с птицей, — Карча уходил в Сванетию.
Тяжело было Карче оставлять свою новую родину, но он думал: «Оставляя родину, мы остаемся свободными, а если мы свободны, кто запретит нам вернуть ее?..»
Десять лет Карча и его народ жили в Сванетии с мыслью о возвращении на родную землю: готовили оружие, собирали людей, выращивали коней для похода. Дети превратились в юношей, юноши — в сильных мужей.
Суровая жизнь закалила слабых, и они, забыв о своих прежних немощах, хотели одного: скорее сразиться с ненавистным врагом.
Карча знал: выступать в поход раньше времени так же опасно, как и выступить поздно. Выступить, когда время заслонит собою воспоминания и любовь к родной земле — значит, все потерять. Вот почему, когда минуло десять лет со дня оставления народом своей земли, Карча решил: нужно выступать. Пригласив на объявленный по этому случаю военный праздник своих друзей сванов, Карча горячо поблагодарил их за гостеприимство. Когда Карча кончил говорить, вперед вышел старый сван по имени Адуа. Он был в полном облачении воина: в тонкой кольчуге, в руках — щит, копье и дошна. Короткий меч в черных, отделанных серебром ножнах висел у него на бедре. На голове — блестящий шлем, на поясе — буйволовый рог. Адуа поклонился Карче.
— Спасибо, отец народов! Твое желание стало нашим желанием. Мы не хотим иного, как того, чтобы ты вновь стал нашим соседом… А это сбудется, в этом клянусь я — Адуа!
И старый сван ударил в щит рукоятью меча. Все стоящие поблизости сваны, повторив слова Адуа, сделали то же. Раздался гулкий звон металла и дружный крик:
— Это сбудется, и мы поможем тебе в этом!
И вот Карча и Баташ повели свое войско на Казн. Ночью, перевалив через хребты высоких гор, они неожиданно натолкнулись на многотысячную отару Казн, которая паслась у их подножий. Баташ, захватив с собою пятьдесят самых опытных и смелых воинов, окружил пастухов.
— Отара будет нашей, — сказал он Карче.
Баташ так ловко подкрался, что ни одна собака не подала голоса. Он повалил старшего пастуха на землю, когда тот произносил клятву над зарезанным жертвенным бараном.
— Стой–ка! — закричал Баташ пастуху. — Кармаклык произнесу я!
Воины — те, что подкрались с Баташем, — окружили кош. Пастухи, которые считали, что Карча никогда больше не вернется на свою землю, очень растерялись, увидев его воинов.
— Пощадите нас! — взмолились пастухи. — Мы такие же, какими и вы когда–то были!