Мифы и легенды Российского флота
Шрифт:
Между тем как капитан Фелловс с храбрым своим отрядом освободил от брандера корабль “Сципион”, с коим он сойдясь загорелся, другой брандер, и именно тот самый, с которого убили Фиц-Роя и из коего показывалось уже пламя, отрубив канаты, пошел на «Дартмут» и, прицепясь к правому его борту, зажег на нем брамсели, но, по счастию, проворный экипаж скоро погасил пожар, а брандер отбуксирован и истреблен.
В это время англичане, стоявшие на шпрингах в совершенной к сражению готовности, не замедлили открыть меткий и сильный огонь с кораблей и прочих судов, а граф Л. П. Гейден вводил свою эскадру в порт, дымом покрытый, и едва “Азов” миновал крепость и укрепления, как оные и открыли сильный по нему огонь, и наш адмирал, долженствующий идти в глубину залива, встречен был более, нежели из 1400 пушек, ужаснейшим перекрестным огнем.
Вице-адмирал Кодрингтон при начале сражения имел дело с кораблем капитан-бея, не взирая на то, что к нему находился ближе Могарем-бей, начальник египтян, умевший до времени сохранять повиновение экипажа, и как бы желал быть безмолвным зрителем побоища, а потому и не палил, почему и противу его не действовали, и Кодрингтон, думая избежать с сей стороны напрасного кровопролития, послал к Могарему своего лоцмана, грека, уроженца острова Мило, объявить, что буде он не вступит в бой сам, то на него нападать не будут. Но терпение турок истощилось, и парламентер сей, подобно
Описывал эту ситуацию и отставной немецкий капитант1 ранга А. Штенцель в своем труде «История войны на море в ее важнейших проявлениях с точки зрения морской тактики». Он утверждал, что по винепьяных офицеров один из российских кораблей открыл огонь по кормовой части «Азии», что, конечно, не соответствует действительности.
«Тогда положение англичан переменилось, противники их начали слабее и слабее действовать, и господин Кодрингтон, коему помог наш адмирал, сокруша капитан-бея, сокрушил и Могарема. Корабль первого, пронесясь по линии, брошен на мель, а второго сгорел, суда второй и третьей линий, бившие “Азию” с носу и кормы, потоплены. Но зато “Азов” обратил на себя общее внимание врага, ярою злобою противу его кипевшего, не только ядра, картечь, книпели, пули и брандскугели, но даже обломки железа, гвозди и ножи, кои турки в бешенстве клали в пушки, сыпались на него с одного корабля, пяти двухдечных фрегатов, бивших его в корму и в нос, и многих судов второй и третьей линий. Корабль загорался, пробоины увеличивались, рангоут валился.
Его сиятельство граф Гейден, находясь на юте во все время сего страшного сражения с веселым челом и совершенно спокойным духом, великим людям свойственным, наблюдал действия эскадры и противоборство многочисленного, в четверо сильнейшего неприятеля, предупреждая и отвращая все его дерзкие предприятия, с душевным удовольствием примечал ослабевающую силу онаго, но сердечно скорбел о потере достойных воинов своих. Храбрый и опытный капитан Лазарев 2-й, находясь попеременно в разных местах корабля своего, управлял оным с хладнокровием, отличным искусством и примерным мужеством, ободряя личным присутствием твердость и храбрость нижних чинов и искусно направляя действие артиллерии, ускорял разрушение сил оттоманских, и Тагирпаша, на сем фланге начальствовавший, опасаясь потопления избитого фрегата своего, с поспешностью перешел на другой. Когда же приспели к местам своим “Гангут”, “Иезекииль”, “Александр Невский” и “Бреславль”, когда полетели и их ядра на вражеские корабли, тогда “Азов” мало-помалу начал выходить из страшного аду, в коем он находился. 24 убитых, 67 раненых, избитый такелаж, паруса, а в особенности рангоут, и более 180 пробоин, кроме 7 подводных, доказывают истину сказанного.
Турки вообще целили по рангоуту, что было бы полезно, если бы сражались под парусами. Напротив, союзники метили, как и быть должно, по корпусам, разрушая кои, били у них много людей. Мачты корабля “Азов” были так избиты, что на пути в Мальту, имея фальшивое вооружение, он с великой опасностью нес нижние паруса.
Капитан-лейтенант Баранов был в сей геройской битве действительным помощником капитана своего господина Лазарева и показал особенное присутствие духа, он, исполняя с быстротою и точностью все его приказания и направляя корабль, как дело того требовало, равнодушно распоряжался действиями и управлением оного, и когда из правой его руки вырвало картечью рупор, то господин Баранов, невзирая на боль, контузией причиненную, с стоической твердостью и необыкновенным хладнокровием, взяв другой в левую руку, спокойно продолжал делать зависящие от него распоряжения.
Рассматривая положение кораблей “Азов” и “Азия”, нетрудно решить, кто из них находился в большей опасности, и сэру Кодрингтону или графу Гейдену принадлежит победный дня сего венец. Здесь кстати сказать, что когда у корабля капитан-бея “Азия” перебила шпринг, тогда он повернулся к “Азову” кормою, граф, увидя сие, приказал громить его в оную из 14 орудий, когда же он по причине перебитых канатов своих пошел за “Альбионом” с другим 76-пушечным кораблем, с сим последним с начала сражения дравшимся, по которому “Азов” весьма сильно действовал, и там оба остановились на якорях, тогда, будучи не в состоянии сопротивляться долее, а особенно когда у него в констапельской сделался пожар и сильные картечные выстрелы “Азова” не дозволили гасить оный, тогда яростию дышущие оттоманы, отрубив канаты, устремились среди гибельного положения своего в злом намерении сцепиться с кораблем “Азов” и сжечь его, но, встретив сильную и необоримую преграду в его ядрах и картечах, часть экипажа онаго бросилась на гребные суда, а другие, подняв торопливо форстеньги- стаксель, спустились под оным на берег, пламя указывало путь его к оному.
Кроме сего корабля, адмирал наш потопил два больших 50-пушечных фрегата, два корвета второй линии со всеми бывшими на них разноплеменными народами и истребил фрегат Тагир-паши, убив и ранив на оном из числа 600 около 500 человек. Паша, сие рассказывавший, видя его (фрегат. — В. Д.) наполненный трупами и боясь утонуть на оном, перешел на другой, но вскоре и оттуда должен был спасаться и остальное время до рассвета провел на островке.
Следовавшие за кораблем “Азов” наши корабли и фрегаты по мере вступления их в порт встречали сильную канонаду крепости, батарей и судов неприятельских, а брандера, зияющие жерлами, готовые запылать в одну минуту, шли на сближение с ними; “Гангут” и “Иезекииль”, встретив во время два из них, верными выстрелами немедленно пустили их ко дну со всем экипажем. Третий потоплен кораблями “Иезекииль” и “Александр Невский”.
Французский корабль “Сципион” наскочил на турецкий брандер и своим бушпритом увяз в его вантах.
Пламя перекинулось на корабль. Девять человек сгорели в огне, многие получили серьезные ожоги. Но в конце концов с пожаром справились. С помощью других кораблей брандер был пущен ко дну.
Линейный корабль “Гангут” вступил в бой одновременно с несколькими судами противника, в том числе с фрегатом Тагир-паши. Корабль “Иезекииль” атаковал 54-пушечный турецкий фрегат и много мелких судов второй и третьей линий. Корабль “Александр Невский” уже при входе в Наваринскую бухту уничтожил береговую батарею, а затем в течение 40 минут расправился с 58-пушечным турецким фрегатом».
В 18 часов 20 минут сражение прекратилось. Было уничтожено до 60 судов противника, в том числе 3 линейных
10 брандеров и других судов. Сразу после сражения англичане на шлюпе «Пеликан» детально обследовали Наваринскую бухту с целью установления потерь турецко- египетского флота. Кораблей и больших фрегатов погибло чуть более 50 процентов, а мелких судов — более 60. В книге Д. Джемса «История Великобританского флота от времен Французской революции по Наваринское сражение» (т. VI), изданной на русскомязыке в 1845 г., приведены данные о потере кораблей исудов турецко-египетского флота.
Класс судна Уничтожено Повреждено
Корабли 1 2
Большие фрегаты 3 1
Малые фрегаты 9 4
Корветы 22 8
Бриги 19 9
Шхуны 1 4
Брандеры 5 1
Всего 60 29
Число убитых и утонувших превысило 8000 человек.
Ночью сгорели почти все оставшиеся суда. Союзники потерь в кораблях не имели. На российской эскадре погибли 2 офицера и 57 матросов, наанглийской — 6 офицеров и 73 матроса, на французской — 41 матрос. На союзной эскадре ранения получили 25 офицеров и 562 матроса.
В книге «Корабли-герои» (1976 г.), выпущенной 100тысячным тиражом, отмечается: «8 октября 1827 г. союзная эскадра решила войти в Наваринскую бухту, где стоял турецко-египетский флот. Произошло знаменитое Наваринское сражение, в котором русская эскадра вынесла на себе основную тяжесть боя».
В своем донесении Л. П. Гейден писал:
«Три союзных флота соревновали один другому в храбрости. Никогда не видно было столь искреннего единодушия между различными нациями. Взаимные пособия доставлялись с неписанной деятельностью. При Наварине слава английского флота явилась в новом блеске, а на французской эскадре, начиная от адмирала Риньи, все офицеры и служители явили редкие примеры мужества и неустрашимости.
Капитаны и прочие офицеры российской эскадры исполняли долг свой с примерным рвением, мужеством и презрением всех опасностей, нижние чины отличились храбростью и повиновением, которые достойны подражания.
Неустрашимый капитан 1 ранга Лазарев 2-й управлял движениями “Азова” с хладнокровием, искусством и мужеством примерным. Капитаны Авинов, Хрущев, Богданович и Свинкин равно отличились. Сей последний, хотя при начале дела был тяжело ранен картечью, но продолжал командовать во все сражение, держась около 4 часов за веревку и на коленях на палубе своего корабля. Капитан “Гангута” Авинов явил также пример редкого присутствия духа».
Приведу приказ Кодрингтона, где, как и в донесенииГейдена, полностью опровергается миф о том, что между союзниками существовала неприязнь и даже вражда:
«Прежде нежели соединенные эскадры оставят место, ознаменованное ими столь решительной победой, главнокомандующий вице-адмирал поставляет себе приятной обязанностью изъявить господам офицерам и нижним чинам, на оных подвизавшимся, то высокое свое понятие о чрезвычайной их храбрости и хладнокровии, которое возымел он в 8-й день сего месяца.
Он совершенно уверен, что ни в каком флоте, принадлежащем одной и той же нации, не могло быть такого единодушия совершенного, такого полного согласия, каким в действии одушевлены были эскадры трех наших союзных дворов в сем кровопролитном и гибельном для неприятеля сражении, он в особенности приписывает сие славным подвигам своих сподвижников господ контр-адмиралов, деяния коих послужили примером прочим кораблям их к столь скорому и непременному вспоможению, доставляемому от одного другому в самом жару и смятении сражения.
Таковое единодушие к общей цели, таковое хладнокровие и храбрость, и столь примерная точность в действии артиллерии были следствием одержанной победы над благоразумно и в превосходнейшей силе приуготовленным неприятелем. Турецкий и египетский флоты получили возмездие за свое вероломство и нарушение данного обещания.
Высокомерный Ибрагим-паша обещал не оставлять Наварин и действовать против союзного флота, но бесчестно изменил данному слову. Союзные начальники обещали истребить турецко-египетский флот, ежели хотя один выстрел будет сделан по оным; и с помощью храбрых людей, коими счастие имели они командовать, в полной мере исполнили
обещание свое — из 66 военных судов, флот их составлявших, остался один только фрегат и 15 мелких судов в таком состоянии, что едва ли когда они в состоянии будут служить в море. Таковая победа не может быть одержана без больших пожертвований. Главнокомандующий оплакивает потерю многих искуснейших и храбрейших воинов и одно лишь утешение находит в том, что они пали, исполняя долг свой, и за дело страждущего человечества.
Главнокомандующий изъявляет искреннейшую признательность высоким своим сподвижникам, господам контр-адмиралам за благоразумное и отличное управление своими эскадрами, а равно капитанам, офицерам, матросам и солдатам, столь ревностно исполнившим их приказания и столь мужественно поразившим зачинщиков».
О взаимной поддержке, которую оказывали друг другу русские, англичане и французы, свидетельствуют факты. Например, участник сражения лейтенант А. П. Рыкачев (в сражении принимал участие и его брат мичманД. П. Рыкачев) писал: «Крепости и батареи встретили нас (корабль «Гангут». — В. Д.) сильным картечным огнем, причинившим большой вред нашему рангоуту и парусам и переранившим и убившим многих на юте. С первого же нашего залпа и залпа с французского корабля “Бреславль”, находившегося у нас справа, батареи и крепость совсем замолчали». Оба брата за сражение были награждены орденами: Алексей — орденом Святого Владимира 4-й степени, а Дмитрий — Святой Анны 3-й степени. Все командиры российских кораблей и фрегатов были награждены английскими и французскими орденами. Это тоже своего рода взаимное признание и оценка вклада в общую победу.
За отличие в этом сражении капитан 1 ранга М. П. Лазарев был произведен в контр-адмиралы, награжден английским орденом Бани и французским орденом Святого Людовика. Граф Л. П. Гейден получил чин вице-адмирала, орден Святого Георгия 3-й степени, французский орден Святого Людовика и английский орден Бани. На флагманском корабле Гейдена «Азов» впервые в Российском флоте подняли кормовой Георгиевский флаг. В Наваринском сражении отличились лейтенант П. С. Нахимов, мичман В. А. Корнилов, гардемарин В. И. Истомин — будущие флотоводцы, герои Синопа и Севастополя.
В учебном пособии для академий и училищ отмечается, что основную тяжесть в Наваринском сражениивынесли на своих плечах русские моряки, в то время какангличане и французы оказались втянутыми в сражение помимо своей воли. Это утверждение не имеет под собой почвы. В сражении российская, английская ифранцузская эскадры действовали как одно целое, чтои привело к блестящей победе.
Какие же тактические выводы можно сделать из этого сражения? Говорить о полном превосходстве какойлибо стороны нельзя. По числу линейных кораблей, аследовательно, и по мощи корабельной артиллерии превосходство имели союзники. Зато турецко-египетская эскадра обладала позиционным преимуществом и сильными береговыми батареями. Просчет Ибрагима-паши состоял в том, что он пропустил союзников в Наваринскую бухту, не воспользовавшись узким входом в нее, где по всем правилам военно-морского искусства должен был начать сражение; в безграмотном применении артиллерии: турки стреляли не по корпусу судна, а по рангоуту, в результате чего не потопили ни одного союзного корабля.