Мифы и правда о Сталинграде
Шрифт:
Наличие танков в строю в танковых частях Донского фронта на 22.00 12 января 1943 г. [220]
За три дня боев численность танкового парка Донского фронта сократилась более чем вдвое. Многие полнокровные полки потеряли значительную часть своей техники. Так, 47-й гв. танковый полк «Черчиллей», называя вещи своими именами, сгорел почти дотла. От 21 танка перед началом операции к вечеру третьего дня наступления осталось всего три машины. Конечно, в позиционных боях, тем более в условиях наступления советских войск, значительная часть подбитых машин могла быть восстановлена. Но резкое снижение числа танков в частях фронта снижало темпы наступления. В немецкой 3-й моторизованной дивизии на 12 января еще оставалось 11 боеготовых танков, в 16-й танковой дивизии – 4 Pz.IIIlg, 1 Pz.IVlg, 3 Pz.II, 1 командирский танк. Также в качестве неподвижных огневых точек в 16-й танковой дивизии использовались 2 КВ и 1 Т-34.
Попытка немецкого командования задержать дальнейшее продвижение советских войск на своем втором оборонительном рубеже, который в основном проходил по среднему Сталинградскому оборонительному обводу, успеха не имела. «Гидравлический пресс» из 2,5 тыс. орудий медленно, но верно делал свое дело.
Войска Донского фронта, проведя в течение 13 и 14 января перегруппировку сил, с утра 15 января возобновили наступление. К середине дня оборона была прорвана. Остатки 6-й армии стали отходить к развалинам Сталинграда.
В качестве последней попытки качественно изменить ситуацию со снабжением «крепости Сталинград» в группу армий «Дон» 15 января 1943 г. из Растенбурга отправился Эрхард Мильх, известный своими организаторскими способностями. Не успел он приехать, как «воздушный мост» получил тяжелый удар: в ночь на 16 января был потерян аэродром Питомник. Это означало не просто потерю аэродрома. Питомник был хорошо оборудованной в навигационном отношении авиабазой. Незадолго до захвата советскими частями Питомника Рихтгоффен приказал оборудовать новую авиабазу в Гумраке. Это был небольшой советский аэродром. Вопрос о его подготовке для приема транспортных
Мильх был шокирован услышанным 16 января на совещании в штабном поезде 4-го воздушного флота. Уровень боеготовности транспортных самолетов упал до 20 %. 4-й воздушный флот располагал на тот момент 140 Ю-52, из которых боеготовыми были всего 42. В свою очередь, из 42 боеготовых «юнкерсов» 27 машин были в процессе перебазирования в Зверево и не могли немедленно выполнять вылеты в «котел». В итоге «воздушный мост» реализовывался силами всего 15 Ю-52. Бомбардировщиков Хе-111 тоже было 140 машин, из них боеготовым был 41 самолет. Из 29 ФВ-200 «Кондор» боеготовой была всего одна машина. Этот четырехмоторный самолет оказался чересчур чувствительным к суровым условиям русской зимы и чудовищным условиям эксплуатации.
Мильх выдвинул идею, которая уже обсуждалась командованием 4-го воздушного флота, – снабжать Паулюса с помощью планеров. Рихтгоффен и Фибиг пришли к выводу, что условия в Сталинграде неподходящие для планеров. Во-первых, они были «сидячей уткой» для советских истребителей. В 4-м воздушном флоте не хватало истребителей для сопровождения Ю-52, выделить еще что-то для планеров было нереально. Во-вторых, отсутствовали возможности для их взлета из «котла». Т. е. планеры становились «одноразовыми». Однако Мильх какое-то время носился с этой идеей, пока ее не пришлось оставить ввиду дальнейшего ухудшения ситуации.
К 16 января территория района окружения 6-й армии сократилась до размеров, составлявших менее трети первоначальной. Потери войск Донского фронта за первые пять дней наступления см. в таблице.Потери войск Донского фронта с 10 по 15 января 1943 г. [221]
Преследуя отходившие части противника, войска Донского фронта к исходу 17 января вышли на линию Большая Россошка, Гончар, Воропоново, где встретили упорное сопротивление противника на старых советских укреплениях на подступах к городу. На усиление танковых войск фронта 16 января был направлен 48-й отдельный гвардейский танковый полк на танках Mk.IV «Черчилль». Он был подчинен 21-й армии.
Плохие новости в немецких штабах следовали одна за другой. Только что организованная база Ю-52 в Зверево 17 января подверглась атаке советских самолетов. 9 Ю-52 запылали, еще 12 были повреждены. В строю осталось только 12 машин. Обычно немецкие авиабазы плотно прикрывались зенитным огнем, и результативность ударов по ним была невысокой. Однако ПВО Зверево обеспечивала всего одна батарея румынских(!!!) 75-мм зениток и одна батарея 37-мм автоматов. Это сделало успех советских авиаторов более чем предсказуемым.
Утром 19 января для продолжения работы в особом штабе Мильха был вызван командир XIV танкового корпуса генерал Хубе. 20 января он прибыл на место и сразу же отослал в штаб 6-й армии список дельных и верных присяге офицеров, подлежащих вывозу из «котла». По сути, немецкое командование приняло жесткое, но обоснованное решение, аналогичное попытке вывезти командный состав Приморской армии из Севастополя в июне 1942 г. Сам Ганс-Валентин Хубе еще доставит немало неприятностей советским войскам: за бои зимы 1944 г. он получит одну из высших наград Третьего рейха – бриллианты к Рыцарскому кресту. Карьеру «однорукого генерала», чудом вырвавшегося из Сталинграда, прервет только авиакатастрофа 21 апреля 1944 г.
Последние бои за разрушенный город. Январь 1942 г.
Довольно много высокопоставленных офицеров и генералов было вывезено из «котла». Так, помимо командира XIV корпуса генерала Хубе из Сталинграда был вывезен командир 60-й моторизованной дивизии генерал-майор Коллераман. Из числа командиров соединений LI армейского корпуса «котел» покинули: командир 79-й пехотной дивизии генерал-лейтенант граф фон Шверин, командир расформированной 94-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Пфайфер и командир 305-й пехотной дивизии генерал-майор Штенмец. Из состава командиров соединений XI армейского корпуса из Сталинграда был вывезен командир 384-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Габленц. Список вывезенных офицеров IV корпуса открывал его командир генерал инженерных войск Йенеке. Также «котел» покинул птенец ведомства Геринга – командир 9-й зенитной дивизии генерал-майор Пикерт. Точнее, он вылетел из «котла», а возвращаться его угораздило в тот день, когда был потерян Питомник. В Гумрак Пикерт уже не полетел. Процесс вывоза из «котла» ценных кадров затрагивал не только генералов. Не остались в окружении командующие инженерными войсками полковники Зелле и Штиотта. Были и менее значительные персоны, например майор Вилли Лангейт, командовавший танковым полком в 14-й танковой дивизии, будущий командир дивизии «Курмарк» в 1945 г. Одним словом, суровая военная необходимость заставляла беречь командные кадры и пытаться их спасать, вырывая из рядов обреченной на гибель армии.
Впрочем, нельзя сказать, что прибытие Мильха было вовсе бесполезным. Так, 20 января он вызвал дополнительно 50 квалифицированных техников из испытательного центра Люфтваффе в Рехлине. Когда они прибыли и ознакомились с работой аэродромных команд и экипажей, выяснилась удивительная вещь. Лишь немногие экипажи задействованных в организации «воздушного моста» самолетов использовали рекомендованную производителем процедуру запуска двигателей в холодную погоду. Это еще было объяснимо в отношении подразделений, переброшенных из Северной Африки. Однако таких было меньшинство, а практика неправильного запуска двигателей была повальной. Были приняты драконовские меры, чтобы заставить пилотов выполнять нужную процедуру. В результате число боеготовых самолетов возросло с 20 до 30 %. Тем не менее нововведение Мильха уже безнадежно запоздало. С момента его прибытия количество ежедневно доставляемых в «котел» грузов даже упало. Связано это было, конечно, не с его кипучей деятельностью, а с общим ухудшением обстановки. Если бы он прибыл раньше, возможно, войска Паулюса снабжались бы немного лучше. Хотя бы за счет увеличения числа боеготовых самолетов.
Подготовка атаки последнего рубежа на подходе к городу продолжалась четыре дня. Центр тяжести операции был перенесен в полосу 21-й армии. Армии И.М.Чистякова передавались из 65-й армии основные силы артиллерии и реактивных минометов. Также было получено некоторое количество танков. 22 января для поддержания боеспособности поредевших танковых войск фронта на станцию Качалино прибыл эшелон с 23 танками Т-34. С утра 22 января наступление войск К.К. Рокоссовского возобновилось на всем фронте. Противник упорно удерживал укрепления внутреннего обвода, но после сокрушительных ударов советской артиллерии оборона противника была прорвана.
Новые успехи советских войск сводили к нулю все усилия по гальванизации «воздушного моста». Мильх приложил немалые усилия для улучшения условий работы Гумрака. Там был установлен радиомаяк, радиопеленгатор и налажена система приема грузов. Но 23 января он был потерян. Предполагая потерю Гумрака, 6-я армия начала 21 января оборудование еще одного аэродрома – Сталинградский. 22 января он был подготовлен к приему самолетов. Однако попытка посадки на нем самолетов Хе-111 привела к потере сразу 6 машин из-за толстого слоя снега и воронок от бомб на полосе. К тому же ситуация ухудшалась так стремительно, что Сталинградский был потерян буквально через несколько часов после Гумрака. Теперь снабжение войск в «котле» осуществлялось только парашютными контейнерами. Ни о какой эвакуации раненых больше не было и речи. Кроме того, сам поиск и сбор контейнеров были сопряжены с немалыми трудностями. Паулюс докладывал: «Многие «бомбы» [222] не найдены, потому что мы не имеем достаточно топлива, чтобы их разыскивать». Значительная часть сброшенных контейнеров была собрана уже советскими трофейными командами.
24 января, на следующий день после потери последнего аэродрома в пределах «котла», Ф. Паулюс докладывал: «44, 76, 100, 305 и 384-я пехотные дивизии уничтожены. Ввиду вклинения противника на многих участках фронт разорван. Опорные пункты и укрытия есть только в районе города, дальнейшая оборона бессмысленна. Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию». Разрешения капитулировать от Гитлера вновь не последовало.
25 января войска Донского фронта ворвались в Сталинград с запада. К исходу 26 января войска 21-й и 62-й армий соединились в районе Мамаева кургана и расчленили группировку противника на две части: южную, зажатую в центральной части города, и северную, оказавшуюся окруженной в районе Тракторного завода и завода «Баррикады».
В районе завода «Баррикады» был окружен XI армейский корпус, а непосредственно в Сталинграде южнее и севернее долины р. Царица – IV, VIII и LI армейские корпуса и XIV танковый корпус. 28 января южная часть района окружения, в свою очередь, была разорвана надвое. 6-я армия, раздробленная на три части, изолированные друг от друга, доживала свои последние дни и даже часы. В вечернем донесении 6-й армии от 28 января говорилось:
«Мощный прорыв противника вдоль железнодорожной линии Гумрак – Сталинград расколол фронт армии на участки: северный котел с XI корпусом, центральный котел с VII и LI корпусами и южный котел с командным пунктом и остатками армии. XIV и IV корпуса лишились своих частей. Армия предпринимает попытки создать новый фронт обороны на северной окраине котла и на западном предполье. Армия предполагает, что ее сопротивление окончательно будет сломлено до 1 февраля».
Надо сказать, что прогноз относительно сроков сопротивления был сделан довольно точный. Штаб Паулюса разместился в подвале одного из домов в центре Сталинграда. Обычно указывается, что штаб 6-й армии располагался в универмаге, однако в журнале боевых действий Донского фронта уверенно указывается в качестве штаба и места пленения исполком.
Связь с другими «котлами» по радио поддерживал генерал Шмидт. Боеспособность немецких войск к этому времени резко снизилась. Началась массовая сдача в плен солдат и офицеров армии Паулюса. Только за три дня, с 27 по 29 января, части 64-й армии взяли в плен 15 тыс. солдат и офицеров. Собственные потери армий Донского фронта с 20 по 30 января 1943 г. см. в таблице.* – только за период 20–25 января 1943 г.
Следует отметить, что потери фронта медленно, но верно снижались в последней декаде января. Так, если с 20 по 25 января общие потери составили 16 444 человека, то с 25 по 30 января общие потери были уже 9439 человек. 24-я армия к тому моменту выбыла из состава фронта.
30
30 января Ф.Паулюс получил последнюю радиограмму от Гитлера. Она гласила: «Поздравляю Вас с производством в генерал-фельдмаршалы». В сущности, это был завуалированный приказ покончить жизнь самоубийством. Однако, выполнив приказ держаться до последнего, Паулюс не счел нужным отказываться от плена. Более того, начальник штаба 6-й армии Шмидт в тот же день поручил переводчику выйти с белым флагом на площадь и найти советских командиров, которым можно было бы сдаться. Сначала переговоры велись с начальником Оперативного отдела штаба 38-й мотострелковой бригады старшим лейтенантом Ф.М.Ильченко. Утром 31 января в подвал исполкома спустилась делегация штаба 64-й армии во главе с начальником штаба армии генерал-майором И.А.Ласкиным, начальником оперативного отдела армии полковником Лукиным и командиром 38-й мотострелковой бригады полковником Бурмаковым. По прибытии в штаб Паулюса они предъявили ультиматум о прекращении сопротивления и полной капитуляции окруженной группировки немецких войск. Подчеркну: в документах 64-й армии утверждается, что местом пленения был именно исполком. Об этом черным по белому написано в «Донесении об обстоятельствах пленения командующего 6-й германской армией фельдмаршала Паулюса», направленном в адрес К.К. Рокоссовского Военным советом 64-й армии. Оно гласило:
«С утра 31.1.43 генерал-фельдмаршал фон Паулюс находился в Доме Исполкома (центральная часть г. Сталинграда).
В ходе боя здание было окружено подразделениями 38-я мсбр под непосредственным руководством зам. командира бригады по политчасти подполковника Винокура Л.А.
После окружения здания прибыл личный адъютант фон Паулюса с предложением о ведении переговоров» [223] .
На донесении стоят подписи всех членов Военного совета армии, в том числе лично спускавшегося в штаб Паулюса Ласкина. На фасаде универмага было написано крупными буквами «УНИВЕРМАГ», и товарищу Ласкину ясным зимним утром было бы трудно перепутать два здания между собой. Исполком также упоминается в вечерней оперативной сводке 64-й армии.
В 10.00 Паулюсу был предъявлен ультиматум о прекращении сопротивления и полной капитуляции окруженной группировки немецких войск. Ультиматум был принят, но с полной капитуляцией случилась заминка. Командующий южной группой немецких войск в Сталинграде генерал-майор Фриц Роске подписал приказ о прекращении боевых действий и сдаче оружия. Роске к тому моменту исполнял обязанности командира 71-й пехотной дивизии вместо погибшего 26 января генерала пехоты Александера фон Хартманна. Следует подчеркнуть, что приказ отдал именно Роске, а не Паулюс. Позднее Паулюс на допросе у Шумилова подчеркивал, что это решение Роске принял самостоятельно и он (командующий 6-й армией) его не утверждал.
Фельдмаршал Ф.Паулюс в плену.
В ходе переговоров от Паулюса потребовали дать приказ войскам северной группировки о прекращении сопротивления, но на это требование командующий 6-й армией ответил отказом. На допросе у Шумилова Паулюс мотивировал свою позицию так: «Я не могу не подчиненным [непосредственно. – А.И. ] мне войскам отдать приказ о капитуляции. Я надеюсь, что Вы поймете положение солдата, поймете его обязанности» [224] . Вместе со штабом Паулюса сдались командир 29-й моторизованной дивизии Лейзер, начальник артиллерии LI армейского корпуса генерал-майор Вассоль и командир 1-й румынской кавдивизии генерал Братеску.
В ходе капитуляции южной группировки 31 января в плен войскам 21-й армии сдались 12 800 человек, в том числе командир 100-й егерской дивизии генерал-лейтенант Занне, командир VIII армейского корпуса Вильгельм Хейтц, командир 76-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Роттенбург. Частями 62-й армии были взяты в плен командир LI армейского корпуса генерал-летенант Зейдлиц, командир IV армейского корпуса генерал-лейтенант артиллерии Пфайфер.
Возможно, в последующем сообщали о пленении Паулюса в подвале универмага, чтобы не бросать тень на здание, в котором размещаются органы исполнительной власти. Наверняка злые языки сразу же обозвали бы обиталище слуг народа Домом Паулюса. После войны, однако, тогдашнее здание исполкома было снесено.
Универмаг всплыл только 5 февраля в донесении штаба 38-й мотострелковой бригады. Однако в этом же донесении в качестве немецкого парламентера из универмага почему-то указывается… «адъютант командующего южной группой генерал-майор Роске». Т. е., подтверждая общепринятую версию в одном, донесение штаба 38-й бригады ставит ее с ног на голову в другом.
Одним словом, единодушия в документах нет, хотя версия «Исполком» в документах звучит чаще. Где же был пленен Паулюс? Мне лично ближе версия о том, что товарищ Ласкин днем 31 января был в здравом уме и доброй памяти, когда составлял донесение об исполкоме в штаб фронта. Послевоенные мемуары, написанные как участниками событий с советской стороны, так и ставшими гражданами ГДР бывшими офицерами вермахта, могли подвергнуться научной редактуре по тем или иным соображениям.
Северная группировка 6-й армии продержалась ненамного дольше южной. После мощного огневого удара нашей артиллерии 2 февраля сложил оружие и прекратил сопротивление XI армейский корпус в районе «Баррикад». Командир корпуса генерал-лейтенант Карл Штрекер сдался в плен. Частями 21-й армии 2 февраля было взято 17 964 человека пленных, среди них командир 113-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Зикст фон Армин, командир 305-й пехотной дивизии полковник Шиматис. Части 62-й армии дополнили этот список командиром 389-й пехотной дивизии генерал-майором Лятманом и командиром 24-й танковой дивизии генерал-лейтенантом фон Ленски. Всего войскам 62-й армии сдались 15 тыс. человек.
Всего в ходе операции «Кольцо» в плен было взято более 2500 офицеров и 24 генерала 6-й армии. Всего же было взято в плен свыше 91 тыс. солдат и офицеров вермахта. Трофеями советских войск с 10 января по 2 февраля 1943 г. по донесению штаба Донского фронта стали 5762 орудий, 1312 минометов, 12 701 пулемет, 156 987 винтовок, 10 722 автомат, 744 самолета, 1666 танков, 261 бронемашина, 80 438 автомашин, 10 679 мотоциклов, 240 тракторов, 571 тягач, 3 бронепоезда и другое военное имущество.
Покончили жизнь самоубийством только отдельные представители окруженной в Сталинграде группировки немецких войск. К их числу относится генерал-лейтенант Гюнтер Ангерн, командир 16-й танковой дивизии, застрелившийся 2 февраля 1943 г.
После ликвидации 2 февраля 1943 г. последних очагов сопротивления противника войска Донского фронта начали грузиться в эшелоны и постепенно растекаться по двигающемуся на запад советско-германскому фронту. Именно им вскоре придется формировать южный фас Курского выступа после неудачи под Харьковом.
Операция «Кольцо» обернулась для танковых войск Донского фронта тяжелыми потерями. После интенсивного прореживания танкового парка в первые дни наступления его численность так и не восстановилась, несмотря на прибывшее пополнение. Танковые бригады и полки фронта были лишь бледными тенями тех, кто начал операцию 10 января 1942 г. (см. таблицу).Наличие танков в строю в танковых частях Донского фронта на 22.00 2 февраля 1942 г. [225]
От первоначальной численности танкового парка Донского фронта осталось меньше трети. Если же принимать во внимание прибывшее пополнение боевой техникой, то в строю к концу операции «Кольцо» осталась примерно четверть принимавших участие в операции боевых машин. Оба полка «Черчиллей» (47-й и 48-й гв. танковые полки) понесли значительные потери, от полнокровных полков к концу сражения осталось по 4 машины.
Однако, несмотря на очевидные шероховатости в планировании и проведении, операция «Кольцо» закрепила успех Красной Армии под Сталинградом. Весь мир увидел толпы уныло бредущих пленных в остатках обмундирования, взятых в плен генералов недавно казавшегося непобедимым вермахта. Всего в ходе наступательной операции войск Донского фронта в период с 10 января по 2 февраля 1943 г. были полностью ликвидированы 22 дивизии противника. По престижу армии Германии был нанесен сильный удар.
С оперативной точки зрения первое, что бросается в глаза при оценке операции «Кольцо», это сравнительная неспешность ее проведения. Армия Паулюса, уже в течение полутора месяцев находившаяся в окружении, была ликвидирована только за три недели. Объективной причиной этого может быть усталость войск Донского фронта, субъективной – желание командования избежать лишних потерь. Первое утверждение может быть проиллюстрировано на простом примере. 293-я стрелковая дивизия вступила в бой почти в штатной численности. На 24 октября 1942 г. в дивизии налицо было 10 420 человек. После тяжелых боев ее численность к 20 декабря просела до 3797 человек.
Не в лучшем состоянии была армия Паулюса. 6-й армии удавалось перебрасывать в среднем в сутки лишь следующее количество грузов. С 1 по 16 января было доставлено 2325 тонн, в среднем по 145 тонн в день. Между 16 и 28 января в «котел» было доставлено или сброшено всего 790 тонн, что дает в среднем в день всего 60,75 тонны.Всего за 70 дней снабжения по воздуху 6-я армия получала в среднем 94,16 т грузов в день. Это было намного ниже даже минимальных потребностей в боеприпасах и продовольствии. С началом операции «Кольцо» ситуация со снабжением в 6-й армии неуклонно ухудшалась.
«Воздушный мост» по снабжению армии Ф.Паулюса стал последней крупной операцией транспортной авиации Люфтваффе. Между 24 ноября и 31 января 1943 г. было потеряно не меньше 488 самолетов, задействованных на снабжении 6-й армии. 166 самолетов было уничтожено, 108 пропали без вести, 214 – списаны как не подлежащие восстановлению. По типам они распределялись следующим образом: 266 Ю-52 (треть имевшихся в Люфтваффе самолетов этого типа), 165 Хе-111, 42 Ю-86, 9 ФВ-200, 5 Хе-177 и 1 Ю-290 [226] . Восстановить свои силы транспортной авиации Германии больше не удалось. Время, когда транспортная авиация сводила на нет все усилия советских войск по окружению больших и малых группировок немецких войск, безвозвратно ушло в прошлое.
Слабость обоих противников обусловила вялое развитие операции в целом. В плане контрнаступления под Сталинградом было предусмотрено в ходе окружения расчленить группировку противника только на две части. Для этого планировался удар правофланговых соединений 24-й армии Донского фронта вдоль левого берега Дона в направлении Вертячий, Песковатка с целью отсечения войск противника, действовавших в малой излучине Дона, от основных его сил в районе Сталинграда. На первом этапе контрнаступления такого расчленения осуществить не удалось.
Все это явилось результатом того, что армии левого крыла Донского и правого крыла Сталинградского фронтов в первые дни операции не имели достаточных сил и средств, чтобы расчленить окружаемого противника; им пришлось ограничиться лишь сковыванием большого количества дивизий противника, которые противостояли этим армиям. Попытки советских войск ликвидировать окруженного противника в конце ноября постепенным обжатием его группировки успеха не имели. Противник, располагавший большой территорией, сумел произвести маневр и укрепиться.
При планировании этой, начатой в январе, операции штаб Донского фронта допустил просчеты в оценке сил окруженного противника, что вызвало некоторые недочеты в распределении сил и средств по направлениям. Идея рассекающего удара в направлении с севера на юг выглядит более привлекательной. Сильный удар мог расстроить оборону, в которую упирался Сталинградский (а затем Донской) фронт в сентябре и октябре 1942 г., пытаясь пробиться к Сталинграду с севера. Тем более что в январе 1943 г. она была занята куда более слабыми силами. Войска 66-й армии в ходе операции «Кольцо» не добились решительного результата, т. к. имели минимальные средства усиления. Двадцать семь артиллерийских полков могли дать куда больший эффект. Разделение окруженной 6-й армии надвое, несомненно, сократило бы затраты времени на ликвидацию сопротивления немецких войск в «котле».