Мифы и предания славян
Шрифт:
А „кум“ еще пучок соломы берет и еще хотел поджечь. Мужик-то выхватил кочергу, она накалилась, красная. Да давай водить ему по рылу и везде. А подовинник его тоже. Банник выскочил и удрал. Подовинник сказал мужику:
– Вот, а если бы я тебя не предупредил? Вот какой кум-то к тебе приходил».
По другим представлениям, овинник труслив и убегает от человека. Однако если рассердится, то может подпалить овин.
Крестьяне старались не ссориться с овинником, умилостивить его всевозможными способами: более опытные начинают топить только после того, как попросят у «хозяина гумна» позволения, благодарят по окончании сезона. В именинные
В канун Нового года девушки гадали на то, когда начнется и какой будет семейная жизнь. К окну сушила они подставляли оголенные ягодицы и ждали: если погладит мохнатой рукой – семейная жизнь будет в достатке, гладкой – в бедности, если же гуменник и вовсе не дотронется до гадающей, то это значило, что и в этом году ей не суждено выйти замуж.
Женский овинный дух – жареница – также живет в овине у печки. Говорят, будто она излучает свет и огонь – «вся так и горит, и светится». Ее, по поверьям, можно видеть в полдень на огороде или гороховом поле.
Одноглазка – мифологический женский персонаж, включаемый в триаду вместе с Двухглазкой и Трехглазкой, следящий за героем. Вне триады не существует.
Образ, противопоставляемый Двуглазке (которой не хватает обычных двух глаз для решения чудесной задачи) и Трехглазке (у которой третий глаз все видит, когда два других спят, архаический мотив преимущества числа три, известный в индоевропейской мифологии). Одноглазка – один из вариантов мифологического образа Лиха, изображаемого у восточных славян в виде одноглазой женщины, встреча с которой приводит к потере парных частей тела.
Иногда вместо похищенного дитя Мары подкладывают своего ребенка. Такой подменыш отличается злым характером: он коварен, дик, необыкновенно силен, прожорлив и криклив, радуется всякой беде, не произносит ни слова – пока не будет вынужден к тому какою-либо угрозою или хитростью, и тогда голос его звучит, как у старика.
Где он поселяется, тому дому приносит несчастья: скот заболевает, жилье ветшает и разваливается, предприятия не удаются.
Он имеет склонность к музыке, что обнаруживается и быстрыми успехами его в этом искусстве, и чудесною силою его игры: когда он играет на каком-нибудь инструменте, то все – и люди, и животные, и даже неодушевленные вещи предаются неудержимой пляске.
Чтобы узнать, действительно ли ребенок подменен, надо развести огонь и кипятить воду в яичной скорлупе, тогда подменыш восклицает: «Я стар, как древний лес, а не видал еще, чтобы варили в скорлупе яйца!» – и вслед затем исчезает.
Полевой (полевик) – один из низших духов в славянской мифологии, «родственник» домового. Обретается в полях, обычно обработанных, но может и просто жить в диком поле. Также его называют луговиком, если он живет на лугу. Иногда его именуют белуном. Белун якобы является перед человеком и просит того, чтобы он вытер ему сопли, которые свисают на бороду. Ежели кто откажется, то он сделает ему что-нибудь плохое. А если кто вытрет, то он исчезнет, а у человека в руке вместо соплей окажутся серебряные монеты.
Дух этот полевой видится в виде маленького белобородого старичка, который не любит, когда кто-то работает в поле.
С. Максимов пишет: «У орловских и новгородских знающих людей этот дух,
На свете их много (толкуют там): на каждую деревню дадено по четыре полевика.
Алексей Саврасов. К концу лета на Волге
Иван Билибин. Полевик
Это и понятно, потому что в черноземных местах полей много, и мудрено одному полевику поспевать повсюду. Зато лесные жители, менее прозорливые, но не менее трусливые, видали „полевых“ очень редко, хотя часто слыхали их голос. Те же, кто видел, уверяли, что полевик являлся им в виде уродливого, маленького человечка, обладающего способностью говорить. Вот что рассказывала на этот счет одна новгородская баба:
Шла я мимо стога. Вдруг „он“ и выскочил, что пупырь, и кричит: „Дорожиха, скажи кутихе, что сторожихонька померла“.
Прибежала я домой – ни жива, ни мертва, залезла к мужу на полати, да и говорю:
– Ондрей, что я такое слышала?
Только я проговорила ему, как в подъизбище что-то застонало:
– Ой, сторожихонька, ой, сторожихонька.
Потом вышло что-то черное, опять словно маленький человечек, бросило новину полотна и вон пошло: двери из избы сами ему отворились. А оно все воет:
– Ой, сторожихонька.
Мы изомлели: сидим с хозяином словно к смерти приговоренными. Так и ушло».
Относительно доброго, но проказливого нрава полевик имеет много общего с домовым, но по характеру самых проказ он напоминает лешего: так же сбивает с дороги, заводит в болото и в особенности потешается над пьяными пахарями.
С полевиком особенно часто можно встретиться у межевых ям. Спать, например, на таких местах совсем нельзя, потому что детки полевиков («межевчики» и «луговики») бегают по межам и ловят птиц родителям в пищу. Если же они найдут здесь лежащего человека, то наваливаются на него и душат.
У полевиков, в отличие от прочей нечисти, любимое время – полдень, когда избранным счастливцам удается его видеть наяву. Впрочем, очевидцы эти больше хвастают, чем объясняют, больше путают, чем говорят правду. Так что, в конце концов, внешний облик полевика, как равно и его характер, выясняются очень мало, и во всей народной мифологии это едва ли не самый смутный образ. Известно только, что полевик зол и что подчас он любит сыграть с человеком недобрую шутку.
Полевой капризен, его легко разгневать, и тогда он мучает пасущийся в поле скот, насылая на него мух и слепней, приваливает к земле хлеб, скручивает растения, напускает на них вредных насекомых, отводит от полей дождь, приманивает на них скотину, разрушает изгороди на полях, пугает и сбивает с дороги людей, заводит их в болото или в реку, особенно потешаясь над пьяными пахарями. Детей он заманивает полевыми цветами, сбивает их с дороги, «водит» по полям, заставляя блуждать. Непрошеных посетителей полевой пугает диким эхом или свистом или же принимает вид чудовищной тени и гонится за человеком.