Мифы и тупики поп-психологии
Шрифт:
Судя по всему, никакого эффекта Моцарта, если не обращать внимания на поднятую вокруг него шумиху, просто не существует.
Кстати, вскоре после нашумевшего калифорнийского исследования опыт Раушер и ее коллег был повторно воспроизведен в психологической лаборатории университета г. Окланд, но… с нулевым результатом. А ведь воспроизводимость открытого феномена — важнейший критерий его научной достоверности. Сама Раушер также предприняла подобные попытки, но была вынуждена констатировать, что методическая сторона опыта нуждается в совершенствовании. В частности ее внимание привлек один из аспектов экспериментальной ситуации, ранее никак не учтенный, — существует ли какое-либо различие между выполнением теста теми студентами, которые действительно слушали музыку (то есть достаточно сосредоточенно и прочувствованно), и теми, для кого она выступала лишь звуковым фоном, на который они не очень-то обращали
Как это ни покажется странным, параметры музыки как таковой в первоначальном опыте совершенно не были приняты во внимание. Завороженные блестящей репутацией Моцарта как признанного гения, исследователи фактически наугад выбрали из его произведений такое, которое отвечало простейшему критерию компактности, не более того. Формулируя свою гипотезу, Раушер и коллеги предположили, что "однообразная музыка с предсказуемыми повторяющимися ходами, по всей вероятности, не способствует абстрактному мышлению, а наоборот препятствует ему". Тем самым словно был брошен очередной камень в огород современной "попсы", все "шедевры" которой построены по принципу "два прихлопа — три притопа". Однако по такому критерию и фуги Баха следовало бы признать отупляющими, а наиболее интеллектуально стимулирующими — изыски авангардного джаза, в котором даже сам исполнитель не в силах предсказать, какую ноту извлечет следующей.
Интересно, что по мнению многих знатоков, фортепианная соната D-мажор, использованная в эксперименте, — едва ли не самое слабое, неудачное и примитивное из всех сочинений Моцарта, весьма однообразное по своему содержанию. То есть результатом эксперимента можно считать лишь тот факт, что прослушивание не самого выразительного произведения Моцарта может (?) способствовать кратковременному повышению IQ. И всё!
Так или иначе, профессор Раушер, которая сегодня работает в Университете шт. Висконсин, продолжает начатую ранее линию исследований, однако никаких сенсаций ее опыты пока не подарили. Что вполне характерно для подлинно научного подхода к спорной и неоднозначной проблеме. Увы, этого не скажешь про мистера Кэмпбелла, сумевшего коммерциализировать сырую гипотезу и превратить ее в рыночный продукт.
Помимо патетически преувеличенных результатов спорного эксперимента, упоминавшегося выше, бестселлер Кэмпбелла никаких научных доказательств не содержит. Зато переполнен голословными притязаниями вроде тех, что приведены в первых строках этого очерка. Причем это лишь малая часть из более чем полусотни проявлений эффекта Моцарта, пропагандируемого автором. Причем для специалистов в большинстве случаев очевидна не просто их бездоказательность, но и ложность. К примеру, Кэмпбелл повествует об исключительной пользе музыки Моцарта для лечения аутизма. При этом он ссылается на самоотчеты некоей Джорджи Стели, которая более или менее успешно излечилась, в том числе якобы и благодаря музыке. Кэмбелл, ссылаясь на Стели, констатирует тот факт, что в ходе лечения музыка звучала. А коли лечение оказалось успешным, то налицо причинно-следственная зависимость. Однако на самом деле, как явствует из полной истории болезни девочки, музыка для нее выступала сильнейшим раздражителем, наряду с другими внешними стимулами причинявшим ей страдания. Эффект терапии состоял в том, чтобы добиться смягчения болезненных реакций. Иными словами, налицо явная подтасовка фактов в пользу сомнительной гипотезы.
Критики этой гипотезы справедливо указывают на факт достаточно очевидный. Если пресловутый эффект действительно существует, то наиболее выраженным должно было бы быть его влияние на тех, кто не только постоянно слушает музыку Моцарта, но и исполняет ее, то есть на профессиональных музыкантов. Это должны были бы быть исключительно здоровые люди — физически и душевно, отличающиеся высокими нравственными качествами и недюжинным умом. В действительности же это не так. Не говоря уже про то, что сам Моцарт был человеком крайне болезненным и особыми личностными достоинствами не блистал. Так и современные музыканты, даже виртуозы, в большинстве случаев ничем, кроме своей музыкальной одаренности, не превосходят врачей или бухгалтеров, или, скажем, автомехаников, многие из которых даже не слышали о Моцарте.
Подводя итог, приходится констатировать, что пресловутый эффект Моцарта — это всего лишь еще один мыльный пузырь из тех, которые с удивительным постоянством периодически выпускаются для соблазна любителей самосовершенствования. Спрос на такие пустышки непреходящ и вероятно объясняется массовым стремлением достичь интеллектуального и личностного роста по-быстрому и без значительных усилий, лишь за счет необременительного изменения вспомогательных условий или кратковременного выполнения незамысловатых упражнений. Это ягода того же поля, что и гипнопедическое
Пища для ума. Съел — и порядок?
Иные лекарства опаснее болезней.
Сенека
Мечта многих студентов — магическая таблетка, которую можно было бы проглотить накануне экзамена и тем самым моментально нагрузить голову необходимыми знаниями в полном объеме.
Люди, не чуждые фантазии, но более здравомыслящие, отдают себе отчет в побочных эффектах такой инъекции. Не секрет, что изрядная часть знаний, преподаваемых в процессе обучения, рискует остаться никогда не востребованной. Поэтому радикальный фантастический способ усвоения чреват опасной перегрузкой. Уж коли мечтать о магической таблетке, то на пару с антидотом, с помощью которого по получении вожделенной пятерки можно было бы враз стереть из памяти ненужный излишек информации.
Самые здравомыслящие не тешат себя фантазиями и полагаются на традиционные источники усвоения. Но и они в стрессовой предэкзаменационной обстановке иной раз подумывают о каких-то стимулирующих средствах, которые позволили бы обострить восприятие, внимание и память и тем самым способствовать усиленной умственной работе. При этом изобретательность большинства дальше кофе не идет. Но многие дают себе зарок в будущем заняться наконец самосовершенствованием. Ведь профессиональные психологи на все лады расхваливают разработанные ими тренинги интеллекта, всевозможные мнемические приемы, рациональные способы восприятия и обработки информации, освоение которых обещает превратить любого троечника если не в Спинозу, то уж по крайней мере в отличника.
Разработчики таких приемов с особым энтузиазмом рекламируют их общедоступность и компактность — невероятный прогресс якобы достижим за несколько недель, а то и дней. Скептики, однако, предостерегают от иллюзий — магической таблетки не существует, как не бывает и ее "психологических" аналогов. И это, пожалуй, даже хорошо. Ведь если бы столь радикальные средства существовали на самом деле, последствия их применения могли бы быть далеко не однозначно положительны.
Американский писатель Кристофер Энвилл один из своих научно-фантастических рассказов назвал "Небывалый расцвет интеллекта". В нем он повествует о том, как в недалеком будущем некая фармацевтическая фирма, экспериментируя со стимуляторами мозговой активности [3] , изобретает замечательный препарат, невероятно повышающий аналитические способности. Опробованный поначалу предприимчивыми студентами (следствие — потрясающий рост академической успеваемости), препарат быстро завоевывает широкую популярность, его начинают с энтузиазмом потреблять все — от дворника до министра. Результат плачевен — общество, состоящее из одних философствующих умников, оказывается абсолютно нежизнеспособно. И ради спасения человечества фирма приступает к срочному созданию анти-средства, которое позволило бы нейтрализовать чудовищный эффект массового интеллектуального роста.
3
Интересно, что именно в этом качестве — как стимулятор мозговой активности — исследователями фармацевтической фирмы "Сандоз" был более полувека назад синтезирован печально знаменитый ЛСД.
"Фантастика!" — иронично усмехнется читатель. И будет не прав! Ибо то, что можно было назвать фантастикой еще четверть века назад, в наши дни обретает черты пугающей реальности. Революция в сфере совершенствования когнитивных способностей на самом деле уже свершилась. Просто это была своего рода "тихая" революция, которой почему-то не придала значения научная общественность, в частности психологическая. А ведь именно психологам следовало бы уделить этой проблеме особое внимание. И не столько потому, что открытие химической панацеи рискует лишить их привычного заработка в виде всевозможных тренинговых манипуляций. Дело в том, что на повестку дня поставлен серьезнейший вопрос — отчасти психологический, но во многом и философский, этический — о целесообразности столь радикального совершенствования, о его допустимых пределах и возможных издержках.