Мифы Великой Отечественной (сборник)
Шрифт:
В данном случае удручает не сам факт промаха, а то, что Маринеско слукавил, не захотел признать свою ошибку. Еще раз он слукавил несколькими минутами позже, когда, выпустив по транспорту 39 100-мм и 15 45-мм снарядов и насчитав в общей сложности 11 попаданий, он объявил судно потопленным. На самом деле транспорт только потерял ход и накренился, что не помешало немцам после ухода «С-13» дать ход и приткнуться к отмели у косы Хель. К весне 45-го судно было введено в строй, участвовало в эвакуации немцев из Данцигской бухты и плавало в составе западногерманского торгового флота до 1954 г., когда его сдали на слом. Еще более досадным и непонятным фактом является попытка Маринеско «повысить» атакованного каботажника до ранга 5000-тонного транспорта. Случайная ошибка в данном случае опять же исключается, поскольку Маринеско не только имел возможность рассматривать судно в течение часа с любых дистанций, но и как бывший моряк торгового флота обязан был знать массогабаритные и архитектурные различия между разными классами судов. Так или иначе, даже это скромное суденышко не удается занести на счет «подводника № 1», что, впрочем, не явилось препятствием для награждения Маринеско орденом Красного
Вот тут-то мы и подходим к истории знаменитого январско-февральского похода лодки. Как читатель мог убедиться из вышеизложенного, к тому времени ни сама «С-13», ни Маринеско ни по реальным, ни по декларируемым победам явно не входили на флоте в число лидеров. Как же получилось, что всего месяц спустя субмарина, ее командир и экипаж добились не одного, а сразу двух крупных успехов, что никак не может считаться случайностью?
Боюсь быть заклейменным злейшим врагом «подводника № 1», нуда шила в мешке не утаишь! Выскажу свое личное суждение – не было бы счастья, да несчастье помогло. Всему «виной» те экстраординарные обстоятельства, при которых лодка вышла в поход. Случилось так, что в предновогоднюю ночь Маринеско с товарищем покинул борт «С-13» и вернулся назад лишь спустя двое суток. Ситуация усугублялась тем, что за время отсутствия командира экипаж успел «отличиться» выяснением отношений с местным населением. Суровому времени – суровые меры. Командующий КБФ адмирал В.Ф. Трибуц решил передать безвестного Маринеско суду военного трибунала. Однако рациональное зерно взяло верх. Смена командира на крупной лодке грозила новым выводом субмарины в организационный период до конца войны, и это в то время, когда число действующих подлодок на флоте сократилось до пятнадцати! Рассудив подобным образом, Трибуц предоставил возможность командиру и экипажу «С-13» искупить вину в предстоящем походе, что до боли напоминает «искупление вины кровью» в штрафном батальоне. Таким образом, к числу прочих рекордов, относящихся к походу героической субмарины, надо добавить еще и тот, что она стала единственной «штрафной подлодкой» советского ВМФ за все годы войны.
Лодка покинула базу 11 января и находилась на позиции № 4 (маяк Риксхефт – Кольберг) с вечера 13-го числа. «Правильность понимания» боевой задачи явствует уже из первых действий на позиции. Несмотря на то что к исходу суток факт присутствия «С-13» в районе был зафиксирован противником и она подверглась преследованию группы ПЛО, Маринеско активно искал объекты для атаки. 16 января лодка пыталась выйти на обнаруженный авиаразведкой конвой. Отказаться от перехвата заставил лишь 8-балльный шторм. После успокоения моря 21 января группа ПЛО вновь восстанавливает контакт с субмариной. Несмотря на энергичные действия охотников, немцам не удается вытеснить «С-13» с позиции. Маринеско не желает прибегнуть к «коронному номеру» многих командиров лодок Балтфлота, попадавших в подобные передряги, – уходу на двое-трое суток к берегам Швеции для ремонта или «для определения собственного места». Он продолжает искать возможность совершить подвиг.
Куда девалась октябрьская безынициативность? 21-го и 24-го лодка обнаруживает и преследует конвои, и лишь противодействие кораблей охранения мешает ей выйти в атаку. В ночь на 29 января «С-13» почти удается настигнуть добычу, которая оказалась сторожевым кораблем или судном-ловушкой. Обстрелянная автоматическими пушками подлодка ложится на грунт, но не уходит из района, где непогода вновь разыгрывается не на шутку. Прошло чуть меньше двух суток, и вот вечернее всплытие 30-го приводит к обнаружению крупного лайнера. Им оказался «Вильгельм Густлоф»…
Теперь обратимся к детальному анализу «атаки века».
Наблюдатели субмарины обнаружили будущую жертву на курсовом угле 30 градусов левого борта в 21.10 и спустя пять минут идентифицировали ее как лайнер, перед которым идет дозорный С KP. Что же на самом деле представлял собой обнаруженный конвой?
«Вильгельм Густлоф» покинул рейд косы Хель в 14.30 (в статье использовано московское время) 30 января. По плану, лайнер, вышедший еще раньше из Готенхафена, должен был встретиться в вышеуказанном месте с пароходом «Ганза» и далее следовать в составе конвоя в Киль. Сильное волнение (6–7 баллов) и ветер бросили это судно на остов линейного корабля «Шлезвиг-Гольштейн», и оно повредило руль. После некоторых раздумий командир «сил охранения Готенхафена» корветен-капитан Вольфганг Леонхардт приказал «Густлофу» следовать на запад одному в охранении миноносца «Леве» [230] и торпедолова «ТЕ 1». Вскоре после выхода из Данцигской бухты в открытое море торпедолов просигналил о возникновении течи и убыл назад в базу. Лайнер и миноносец остались вдвоем.
230
«Леве» (быв. норвежский «Гиллер») спущен на воду в июле 1938 г. В апреле 1940 г. захвачен при оккупации страны немцами и включен в состав кригсмарине. С декабря 1940 г. до начала 1945 г. выполнял роль торпедолова в 27-й (учебной) флотилии подводных лодок (Готенхафен).
ТТЭ: Водоизмещение стандартное – 597 т; скорость – 30 узлов; вооружение: 3 – 102-мм, 1 – 40-мм, два 2-трубных торпедных аппарата (к моменту описываемых событий несколько отличалось, так, например, была снята 102-мм пушка на баке).
Командир
В момент обнаружения лодка двигалась в направлении 105 градусов, что являлось почти строгим контркурсом относительно курса «Густлофа». Скорости хода противников по иронии судьбы были одинаковы и составляли 12 узлов, хотя вахтенный приписал «немцу» на три узла больше, что, впрочем, опровергается германскими документами. При скорости сближения, равной 24 узлам, Маринеско потребовалось 14 минут, чтобы определить приблизительные элементы движения цели и начать с ней сближение. Нетрудно посчитать, что за это время дистанция между кораблями сократилась почти на 6 миль (в 21.20 «С-13» уменьшила ход до 9 узлов), что при сравнительно высокой скорости лайнера (об этом можно было бы догадаться в момент классификации цели) легко могло привести к потере контакта и уж точно привело бы, заметь противник советскую подлодку. Условия атаки усложнялись, хотя в этом вряд ли можно винить немцев, продолжавших «переть» на запад по прямой с постоянной скоростью. Враг словно проверял готовность советских подводников к осуществлению атаки в простейших условиях. Переходящая из одного отечественного издания в другое версия об особом «мастерстве» Маринеско, зашедшего в атаку со стороны берега, откуда враг не ожидал нападения из-за малой глубины, не выдерживает никакой критики. Во-первых, цель изначально была мористее «С-13», и на протяжении всей атаки лодка оставалась ближе к берегу, во-вторых, фарватер № 58 проходил от берега на расстоянии 12 миль, что совершенно не исключало возможность появления подводных лодок с любых направлений. Глубина дна в месте торпедирования «Густлофа» достигала 61 метра, в то время как в годы войны неоднократно имели место атаки советских подлодок с глубин до 15 метров (или даже 8 метров в Одесском заливе, где действовали лодки типа «М»).
Да, в эту ночь все обстоятельства повернулись против пассажиров злосчастного лайнера. Капитан Петерсен, зная, что в море находится еще несколько германских конвоев, приказал включить ходовые огни (именно «благодаря» им «Густлоф» был обнаружен ночью на большой дистанции), а вслед за этим дал команду миноносцу «Леве» переместиться на кормовые курсовые углы судна. Вскоре, не выдерживая 12-узлового хода при сильном волнении и боковом северо-западном ветре, «Леве» начал отставать. Очевидно, командир миноносца капитан-лейтенант Пауль Прюфе не придал этому слишком большого значения. Данных о наличии в этом районе агрессивно настроенной русской подлодки у него не было – предупреждение о нахождении в районе банки Штольпе «С-13», переданное штабом сил охранения ВМБ Готенхафен, не было принято на кораблях конвоя из-за атмосферных помех. По немецким данным, в момент торпедирования «Густлофа» «Леве» находился от него всего на расстоянии 300–400 м, во что, однако, трудно поверить, поскольку с «С-13» его не наблюдали.
В вахтенном журнале «С-13» «исчезновение» СКР датируется 21.25. Для героической «атаки века» исчезла последняя помеха!
Минутой раньше Маринеско начинает решительное сближение с противником. Хотя корабль охранения пропал из вида, в 21.27 командир «эски» отдает приказ о переходе в позиционное положение. Одновременно он начинает понимать, что цель ускользает. Об этом свидетельствует ряд поворотов влево, фактически уже вслед проходящему мимо судну. В 21.35 ход вновь увеличивается до 12 узлов. Позиционное положение препятствует достижению еще большей скорости, которая в этот момент весьма необходима. В 21.41 в концевых группах продувают балласт, и спустя три минуты лодка развивает уже 14 узлов.
К 21.55, в тот момент, когда дистанция составляет уже не более 35 кабельтовых, Маринеско окончательно убеждается в том, что с выходом в атаку он опоздал. Курсовой угол лайнера на подводную лодку – 120 градусов левого борта. Не приняв дополнительного решения, цель не атакуешь. Но что же мешает лодке обогнать теплоход и занять выгодную позицию вновь? СКР уже полчаса не просматривается, субмарину с судна не обнаружили, жертва идет постоянной скоростью и курсом. Для войны с таким сильным и умелым противником, каким были немцы, данные условия можно считать беспрецедентно легкими, а здесь еще и «горячий командирский наказ» без победы не возвращаться. В принципе даже нет проблемы выбора. В 21.55 «С-13» ложится на курс 280 градусов и начинает длительный, часовой обгон ничего не подозревающего «Густлофа». В течение последнего получаса лодка развивает 18-узловой ход (по всей вероятности, из-за сильного волнения реальная скорость была несколько меньшей, чем об этом можно было судить по числу оборотов гребных валов), чего она, возможно, не делала даже на сдаточных испытаниях в 1941 г. Вне всякого сомнения, поддержание подобной скорости делает честь электромеханической боевой части субмарины, однако не отнимает у атаки привкуса «полигонности».