Миг бесконечности. Том 2
Шрифт:
— И не подглядывай.
— Почему?
— Ты меня смущаешь.
Освободившись от халата и шелкового великолепия рубашки, она сняла очки и быстро скользнула за дверь душевой кабины.
Если честно, она и в самом деле стеснялась. В первую очередь своего тела. Пусть ей удалось сбросить к Новому году пару килограммов, но до идеала было еще ох как далеко: там складка, здесь складка, кожа на бедрах, как апельсиновая корка. Наверняка Вадим привык любоваться совсем другими грациями. К тому же одно дело наблюдать это вечером, в приглушенных полутонах, и совсем другое — днем, при ярком свете.
Однако
Беспомощно оглянувшись, она близоруко заметила за стеклом кабины очертания фигуры в белом халате. Спустя секунду фигура, уже без халата, оказалась рядом, слегка ее потеснила, что-то крутанула — и тут же сверху ровными теплыми струями полилась вода.
Машинально зажмурившись, Катя только собралась возмутиться, но не успела: ее обняли, прижали к себе, нежно провели руками по спине, мягко коснулись губами губ. Не раскрывая глаз и боясь шелохнуться, на какое-то время она застыла — и машинально подалась вперед, навстречу поцелуям, ладони в ответном движении заскользили по плечам и спине Вадима. Прервав поцелуй, его губы, а вслед за ними ласкающие движения рук переместились к шее, прошлись вдоль плеч, задержались у груди, стали опускаться все ниже… Не сопротивляясь, Катя инстинктивно прогнула спину, запрокинула голову. От неожиданно приятной истомы, нараставшей где-то внизу живота, перехватило дыхание. Положив руки на плечи Вадима, в поисках равновесия она сжала пальцами его влажную кожу…
Полностью отдавшись захватывающим новым ощущениям, она почувствовала, как что-то нежное и мягкое скользнуло между ног, щекотнуло прикосновением. Пронзившая тело и сознание сладострастная волна тут же вызвала приглушенный стон, который утонул в шуме льющейся воды. За первым несмелым аккордом последовал второй, третий…
И не было на свете ничего прекрасней этой мелодии…
Позавтракав после душа, Катя и Вадим… вновь очутились в постели.
Казалось, это могло продолжаться вечно: расслабленное времяпрепровождение вперемешку с легкими поцелуями, разговорами, шутками. Однако постепенно количество слов начинало иссякать, поцелуи же, напротив, становились все более долгими и глубокими, ласки — более нежными и неутолимыми. Пьянящие прикосновения губ, рук — неважно, в какой последовательности, в какой степени услады. По нарастающей, неизменно возносящей куда-то ввысь.
Бросив их друг другу в объятья, ненасытная страсть в какой-то момент превращала два тела в одно. Это было полное слияние, полное растворение, до обмена клетками, элементарными частицами. Хаотично смешавшись, эти частицы выстраивались в уму непостижимые чувственные цепочки, водили хороводы, на мгновение отдалялись и вдруг с неконтролируемой скоростью неслись навстречу друг другу. Столкновение — и… не поддающийся измерению выброс энергии — в космос, в бесконечность… Цунами… Полное изнеможение… Истома… Тишина… Неправдоподобно сладкая, нежная…
Получив удовлетворение, страсть на время
Впрочем, почему пока? Свои тайны природа никому и никогда не открывала. Лишь позволяла немного приблизиться и чуть-чуть отворяла дверцу в один из своих лучших миров — мир избранных, мир влюбленных.
Вот и для Вадима с Катей реальность словно разделилась на два измерения — прекрасный, сказочный маленький мир для двоих и остальной мир со всеми его обитателями, достижениями, проблемами, конфликтами. И первый был наглухо закрыт от второго, максимально защищен, заблокирован от, казалось бы, самых важных, жизненно необходимых составляющих. Стрелки на часах, телефоны, телевизоры, компьютеры, Интернет и прочее — отключено, забыто, предано забвению. Они были здесь чужие. Более того, они были бы здесь врагами. Даже музыка не звучала, так как влюбленным вполне хватало других мелодий — слов, взглядов, прикосновений.
И все же категорически не согласному с такой независимостью второму миру удалось пробить брешь, проникнуть в первый и напомнить, что вечером они приглашены Зайцем на дачу в Крыжовку. А до этого надо было заехать к Нине Георгиевне. Обещали. Так что, хочешь не хочешь, пора вставать.
Однако попасть в Крыжовку им не удалось. По дороге на Пулихова позвонил Андрей и, расстроенный, дал отбой мероприятию — его срочно вызвали подменить приболевшего коллегу. И если поначалу Катя с Вадимом от этого немного растерялись, так как рушились планы, то после обеда были даже рады, что никуда не надо ехать: обоих разморило. Обнявшись, они вздремнули на диване, потом он лениво щелкал пультом телевизора, а она, примостившись рядышком, листала бесценные шедевры домашней библиотеки Ладышевых.
Нина Георгиевна, воодушевленная тем, что все вместе они не только встретили Новый год, но и провели первый его день, старалась не мешать. Она вообще была необыкновенно деликатной и тактичной женщиной.
И все же, при всех радостях, вечер для Кати периодически омрачался воспоминаниями о вчерашней ссоре с отцом. Впервые в жизни она не поздравила его с наступившим Новым годом. Как и он ее.
В конце концов борьба между чувствами обиды, вины и дочернего долга достигла апогея. Отложив книгу, она вышла в прихожую и достала из сумки включенный несколько часов назад телефон. Никаких звонков. Лишь энное количество поздравительных СМС от друзей-приятелей.
«Надо позвонить, иначе совесть заест», — поняла она и, не включая света, прикрыла за собой дверь кухни. Не хотела, чтобы Ладышевы услышали разговор, который мог сложиться непредсказуемо.
— Здравствуй, папа. С Новым годом! — тихо поприветствовала она.
— Ну, здравствуй. И тебя с Новым годом… — сдержанно ответил отец и добавил со вздохом: — Дочка, — и умолк.
— Как встретили? — первой нарушила молчание дочь.
— Ну как? Посидели вдвоем, проводили старый год, выпили за новый и легли спать. Арина расстроилась: напекла, наготовила, а есть некому. Может, заедешь? — неуверенно предложил он.