Миг бесконечности. Том 2
Шрифт:
После разговора с деревенскими жителями и недолгого общения с Марией Половинкиной вырисовалась полная картина произошедшего. На признательное показание Марию и в самом деле уговорила заведующая Галка, которая состояла в давней любовной связи с участковым Кочиным. Он и арестовал Половинкину, как только та написала на себя бумагу. Он же «из лучших побуждений» и адвоката рекомендовал, которая в итоге ничем не помогла своей подзащитной.
С ней Проскуриной увидеться не удалось. В городской коллегии сказали, что та ушла с работы, заболела. А жаль, спросить хотелось о многом. К примеру, почему она лишь дважды встречалась с Марией? И то на первом же
Необходимо было также найти ответ на вопрос, почему в положенный срок не было обжаловано решение суда. И почему адвокат так легко позволила «повесить» на бедную женщину многомиллионную сумму? Ведь из-за этого, несмотря на четверых детей, ей дали приличный срок с конфискацией имущества. Хотя что там конфисковывать-то было? Старый телевизор да холодильник?
Проконсультировавшись по телефону с Надеждой, Катя убедилась, что права: адвокат не только ничего не предприняла по делу, но еще и ввела в заблуждение подзащитную. И тут же заполучила номер телефона коллеги, специализирующегося на подобных делах. Созвонились, назначили встречу через неделю.
Прекрасно понимая, что не стоит торопить события и что все известное ей по делу Половинкиной не вынесешь на страницы газеты, по дороге назад Проскурина продумывала статью. Она уже знала, о чем будет писать. О нестерпимой тоске по детям, которая читалась в глазах многих женщин в колонии.
— Давай, Веня, к своему дому. Я оттуда сама доеду, — предложила Катя, когда они приблизились к городу.
Надо сказать, что после вчерашнего обморока Потюня так и не позволил ей сесть за руль. И пусть сознания она больше не теряла, все утро ее снова мутило, подкатывала тошнота, да и голова побаливала.
— Точно доедешь? — засомневался он. — Перепугала ты меня вчера. Сам чуть рядом не грохнулся, когда тебя на дороге увидел. Только что разговаривали и вдруг — бац, лежит! Подумал, сбил кто, а я и не заметил. Второй раз такого не переживу.
— Не будет второго раза, Венечка, не волнуйся.
— Слышь, Кать, а ты часом не беременна? — осенила его догадка. — Здесь одно из двух: или поймала вирус, как я на прошлой неделе, или залет.
— С чего ты взял? — удивилась она.
— Да насмотрелся я на эти штучки! Ты б сходила проверилась на всякий случай. Это я тебе как трижды отец говорю.
— Твои б слова — да Богу в уши. Вень, знал бы ты, сколько у меня с этим делом проблем! — Катя тяжело вздохнула. — Так что или вирус, или что другое. Давление, к примеру. Мама гипертоником была. Говорят, это передается по наследству.
— Час от часу не легче… Но, если честно, мне совсем не хочется потом добираться от тебя на такси. Ты и вправду в норме, голова не кружится?
— Ты меня триста раз за два дня об этом спросил. Доеду, не волнуйся! — успокоила Катя. — Ты же видишь: все нормально. Просто изнежилась за отпуск, расслабилась.
— Похоже на то, — согласился Веня, меняя на светофоре маршрут в сторону своего жилища. — Ладно, уговорила. Только одна просьба: не работай сегодня ночью, спать сразу ложись. Я ж тебя знаю: пока с диктофона все не снимешь — не успокоишься. Трудоголик несчастный!
— Не столько трудоголик, сколько есть одна причина: улечу во Франкфурт, там мне будет не до статьи.
— Я — другое дело, я в обморок не падаю. Вот сейчас позвоню и пожалуюсь твоему кавалеру. Расскажу, что с тобой в дороге приключилось, — недвусмысленно кивнул он на лежавший на панели мобильник Проскуриной.
— Только попробуй! — быстро схватила телефон Катя.
— Запросто! Раза три уже собирался его набрать. Кать, если без шуток… Пообещай, что ляжешь спать, ну пожалуйста! — едва не взмолился он.
— Ну хорошо… Я постараюсь.
— И на том спасибо… Ладно, садись руль, — остановившись у своего подъезда, милостиво разрешил Веня. — Только отзвонись, когда в квартиру войдешь! Иначе я такой тарарам подниму! — пригрозил он, забирая из салона свои вещи.
— Обязательно! Но можно я сначала своему кавалеру позвоню? — обойдя машину, чмокнула его в щеку Катя и уселась на водительское сиденье. — Спасибо!
— А то… — глядя вслед габаритным огням, пробубнил Венечка. — Может, и не беременная, — непонятно почему вздохнул он, поправил на плече рюкзак и скрылся в подъезде.
5
Переступив порог квартиры, Катя сразу же позвонила Вадиму. Выслушав ее краткий отчет об обратной дороге, он, как и Потюня, приказал немедленно ложиться спать. Этого, конечно же, Катя не могла себе позволить. Пришлось до пяти утра просидеть за компьютером. Еще и стихотворение написала. Как всегда, в последнее время: стоило только лечь в кровать, подумать о Вадиме, посчитать дни до встречи — и полилось:
Ты где-то здесь… Я где-то там… Я где-то здесь… Но ты уехал… Все стрелки замерли в часах… И в пик веселья — не до смеха. Ответы — часто невпопад. Все мысли — как ты там, далеко? Как оказалось, у души Для светлой грусти места много. Гораздо больше, чем могла Она грустить о ком-то раньше: Не терпит двойственность она, Не допускает капли фальши. Закрыта крепко на замок: Не отдает и не впускает, С ее желаньем «здесь» и «там», Хоть плачь, увы, не совпадает. Просверлен взглядом циферблат, В календаре поставлен крестик… Скорей бы наступил тот день, Где «здесь» и «там» сольются вместе!Вскочила Катя в восемь и ровно в девять была у ворот немецкого посольства. Слава Богу, несмотря на явный недосып и насыщенные событиями два предыдущих дня, проблем со здоровьем не ощущалось. Разве что голова туго соображала.
Припарковавшись неподалеку, она переключила телефон в режим «без звука» и направилась к воротам. Но пройти в здание вдоль турникетов оказалось непросто. Угрюмый замерзший люд в очереди и знать ничего не желал о том, что она записана на прием к консулу. Пришлось идти прямо к охраннику.