Миг бытия так краток
Шрифт:
— Но вы же…
— Все в порядке, Маньян. Вы успели как раз вовремя. Еще десять минут — и соглашение было бы подписано и отправлено в Штаб-квартиру Корпуса. Машина завертелась бы, и моя карьера была бы погублена…
Ретиф почувствовал тычок в спину. Обернулся.
— Обманул-таки, — тихо, но со злобой произнес Цорн. — Вот и вся святость нерушимого слова дипломата.
Ретиф смотрел на короткоствольный игломет в руке Цорна.
— Я вижу, вы страхуете свои ставки, Цорн.
— Мы выждем здесь некоторое время, пока в салоне не стихнет
— Политика ваша по-прежнему аховая, Цорн. Картина не изменилась, и у вашего переворота шансов ничуть не прибавилось.
— Бросьте это. Я буду разбираться с одной проблемой за раз.
— У Маньяна дурная привычка распускать язык в неподходящее время.
— Мне повезло, что я все услышал. Значит, не будет никакого соглашения, никакого оружия и, следовательно, никакого прибыльного поста для Таммани Цорна, да? Ну, я все еще могу сыграть и по-другому. Чего мне терять?
Отработанным профессиональным движением, слишком быстрым, чтобы уловить его, Ретиф рубанул Цорна по запястью ребром ладони. Игломет с лязгом упал на террасу, в то время как пальцы Ретифа стиснули Цорну руку, разворачивая того кругом.
— Отвечаю на ваш последний вопрос, — проговорил Ретиф. — Свою голову.
— У тебя нет ни одного шанса, обманщик, — охнул Цорн.
— Шоук через минуту будет здесь. Прикажи ему дать отбой.
— Выкручивайте сильнее, мистер. Можете даже сломать сложным переломом у самого плеча. Я ничего ему не скажу.
— Шутки закончены, Цорн. Отмени акцию или я убью тебя.
— Я вам верю, но вы не долго будете гордиться своим подвигом.
— Все эти убийства будут зря. Вы будете покойником, а образовавшийся вакуум власти заполнит Кругляш.
— Ну и что? Когда я умру, наступит конец света.
— А что если я сделаю вам еще одно предложение, Цорн?
— А чем оно может быть лучше, чем последнее?
Ретиф отпустил руку Цорна, оттолкнул его, нагнулся и поднял игломет.
— Я могу убить вас, Цорн, вы это знаете.
— Валяйте.
Ретиф взял пистолет за дуло и протянул его петрику.
— Я тоже игрок, Цорн. Я сыграю, поставив на то, что вы выслушаете мое предложение.
Цорн выхватил пистолет, попятился назад и посмотрел на землянина.
— Ставка эта была не самая умная из всех, когда-либо сделанных вами, но валяйте. У вас есть секунд десять.
— Никто вас и не собирался обманывать, Цорн. В дело вмешался Маньян, очень жаль, конечно. Но разве это причина губить себя и уйму людей, поставивших в этой игре свои жизни наравне с вашей?
— Они рискнули и проиграли. Что ж, не повезло. Бывает и такое.
— Возможно, еще и не проиграли — если вы не сдадитесь.
— Переходите к сути.
Ретиф говорил с полной серьезностью полторы минуты. Цорн стоял, нацелив пистолет, слушая его. Затем оба повернулись, заслышав приближающиеся по террасе шаги. Толстяк в желтом саронге прошлепал к Цорну. Тот сунул пистолет за пояс.
— Задержись со всем, Шоук, —
— Я хочу похвалить вас, Ретиф, — разоткровенничался посол Кродфоллер. — На вчерашнем вечернем приеме вы, наконец, отлично слились с массами; на самом-то деле я едва сознавал ваше присутствие.
— Я изучал действия господина Маньяна, — скромно заметил Ретиф.
— Да, Маньян молодец. В толпе он умеет быть практически невидимым.
— Спору нет, он знает, когда исчезнуть.
— Операция эта, Ретиф, была во многих отношениях образцовой, — посол довольно похлопал себя по толстому животу. — Соблюдая местные светские обычаи и гармонично сливаясь с двором, мне удалось установить прекрасные, дружеские, рабочие отношения с Властелином.
— Как я понимаю, заключение соглашения было отсрочено на несколько дней?
Посол тихо рассмеялся.
— Властелин хитер. Благодаря… э… проведенным мной особым исследованиям, я прошлым вечером узнал, что он надеялся, скажем так, «надуть» Корпус.
— Господи помилуй! — испугался Ретиф.
— Естественно, это ставило меня в трудное положение. В мою профессиональную задачу входило аннулировать этот гамбит, никак не выказав при этом, что я знаю о его существовании.
— И впрямь сложное положение.
— Я совершенно небрежно уведомил Властелина, что определенные предметы, включенные в соглашение, были изъяты и заменены другими. В этот миг, не скрою, Ретиф, я восхищался им. Он принял этот удар совершенно спокойно — с видом полнейшего безразличия, ничем не проявляя свое более чем серьезное разочарование. Конечно, он едва ли мог поступить иначе, не признав, по существу, своего коварного замысла.
— Я заметил, как он танцевал с тремя девушками, одетыми лишь в виноградные гроздья, он очень гибок для человека его комплекции.
— Властелина никак нельзя сбрасывать со счета. Это могучий ум. Подумать только, под маской легкомыслия он снес тяжелейший удар.
— Меня он полностью одурачил, — признался Ретиф.
— Не отчаивайтесь, молодой человек. Что там вы — признаться, я сам сперва не сумел почувствовать его хитрость, — посол кивнул, прощаясь, и двинулся дальше по коридору.
Ретиф повернулся и вошел в кабинет Маньяна. Тот оторвался от письменного стола.
— А, Ретиф, — поздоровался он. — Я все собирался вас спросить. Об этих… ну… бластерах. Вы…
Ретиф оперся на стол Маньяна и пристально посмотрел на него:
— Я думал, это наш маленький секрет.
— Ну, естественно, я… — Маньян закрыл рот и сглотнул, некоторое время посидел молча, а затем напряженно спросил: — Как же получилось, Ретиф, что вы осведомлены об этом деле с бластерами, когда сам посол не в курсе?