Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки

Бажанов Евгений Александрович

Лучшими студентами на курсе были девушки. И первая среди них – Наташа. Ее фотография висела на Доске отличников института. Ладная, красивая, с точеной фигурой и лучистыми глазами, она привлекала всеобщее внимание, но держалась скромно и просто. В памяти осталось, что с Наташей всегда был рядом элегантный умница, китаист Женя Бажанов. Их свадьба в 1968 году явилась для курса сама собой разумеющейся. У этой красивой пары была замечательная интеллигентная аура.

Наш курс «рассыпался» довольно рано – после четырех лет учебы. Кто-то уехал на загранпрактику или на стажировку в иностранный вуз. Я поступил на работу в МИД и сразу

же был направлен в Алжир. Помню, что Женя Бажанов в числе самых талантливых студентов-китаистов МГИМО уехал на учебу в Сингапурский университет. А Наташа, уже Бажанова, преподавала корейский язык на младших курсах, а потом блестяще, с красным дипломом, окончила институт.

Наши трудовые биографии, казалось бы, «разбежались». Но грели душу воспоминания о замечательном курсе и искренней дружбе. Узнавали друг о друге через знакомых или на мимолетных встречах в МИДовских коридорах».

Учившийся на год старше нас Игорь Владимирович Халевинский (председатель Ассоциации российских дипломатов, ЧПП), в свою очередь, восхищается достоинствами Наташи:

«С Наташей, тогда Корсаковой, я познакомился, когда она училась на первом курсе факультета международных экономических отношений (МЭО) МГИМО. Я изучал на факультете международных отношений (МО) урду, она на МЭО – корейский. В то время возникла эйфория в отношении Востока, всего Востока, поэтому никакой разницы не было ни по курсам, ни по факультетам. Все мы находились в одном котле – Великого Востока. Нам действительно было страшно интересно изучать совершенно необычные языки, оригинальную культуру, богатейшую историю. Этими впечатлениями мы делились в коридорах института на тогдашней Метростроевской, 53, у метро «Парк культуры».

На МО преподавался целый букет восточных и африканских языков. Прямо модель ООН! Поэтому восточники МЭО относились к восточникам МО с особым пиететом.

Наташа, очаровательная мгимовка, девушка необычайной красоты, поражала своей беспримерной образованностью во всех областях жизни, искусства, культуры. Общение с ней всегда помогало увидеть такие тонкие нюансы обсуждаемых проблем, которые мог уловить только ее острый ум при необыкновенной начитанности. Очень интересны были комментарии Наташи по Востоку и восточным языкам.

Она поражала также обаянием, чуткостью, удивительно добрым отношением к людям. Это была настоящая интеллигентка, но с необходимой твердостью во всем, словно вышедшая из галереи классических образцов выдающихся женщин в русской литературе. Только она была здесь – живая и земная».

Еще один наш товарищ по учебе в МГИМО, Борис Геннадьевич Зенков (ЧПП СССР и РФ в Республике Кипр, 1989–1997), рассказывает:

«Я познакомился с Натальей Евгеньевной в середине 1960-х годов. Сказать точно, при каких обстоятельствах, сейчас вряд ли смогу. Но не познакомиться мы просто не могли. Хотя я и не учил в МГИМО корейский, как Наташа, моим основным языком был французский. И тем не менее. Во-первых, мы учились почти что на одном курсе. Я был всего на годок помладше. Кроме того, тогдашний институт, который располагался на Остоженке, где ныне находится Дипломатическая академия МИД России, явно не страдал гигантоманией. В количественном отношении он был небольшим, и каждый студент знал многих товарищей по учебе буквально в лицо. Наконец, первая наша встреча вполне могла произойти либо в студенческом кафе, которое тогда было единственным в институте, либо во время одного из молодежных вечеров, которые проходили у нас довольно часто.

Возможно,

к нашему знакомству «руку» приложила моя будущая супруга, Светлана Михайловна Крюкова, которая училась с Наташей в одной школе, а потом и на параллельном курсе. К тому же у Светланы первым языком был индонезийский, за преподавание которого отвечала та же кафедра, что и за корейский. Так что и тут их пути-дорожки частенько пересекались. Ну, и вдобавок к этому все «восточники» в МГИМО не только знали и держались друг друга, но и старались вовлечь в свой особый «круг» таких «иноверцев», как я.

Мы общались чисто по-человечески и во время этих встреч говорили и о земных делах, и на профессиональные темы. Наташа всегда поражала широтой и глубиной своих знаний в области международных отношений, мировой экономики, этнографии, психологии, и одновременно проявлялись доброта и сердечность Наташи. Для помощи нам. с ее стороны не было особых причин. Но я могу привести кучу примеров, когда Наташа буквально бросалась на помощь другим людям, пусть даже она и встречалась с ними единожды, мимолетно».

Леонид Яковлевич Колос, китаист, учившийся в одной с нами академической группе, подчеркивает:

«Наталья Евгеньевна навсегда сохранится в памяти людей, которым посчастливилось с ней встречаться, работать, учиться, как исключительно добрый, мягкий, искренний, сердечный, отзывчивый, легкий в общении человек. Как великая труженица, человек энциклопедических знаний и гигантского ума».

…Учеба в институте преобразила Наташу, она превратилась в настоящую красавицу, благородную, утонченную, обворожительную. Интересны в этой связи наблюдения ее одноклассников. Вот что отмечает Татьяна Анатольевна Обыденнова:

«Вспоминается такой момент. В школе Наташа всегда носила очень скромную и строгую школьную форму. И вот, после того как мы все поступили в институт, на встрече выпускников появляется Наташа. Когда она вошла, мы ее не узнали. Такой красивой, элегантной и сияющей она тогда предстала. Пришла на встречу с нами, бывшими одноклассниками, совсем другая, изменившаяся. Та Наташа, которая училась в школе, и та Наташа, которая училась в институте, это были два разных человека. Словно Золушка стала принцессой.

Другой раз Наташа поразила меня, когда лет десять спустя я зашла в гастроном поблизости и увидела там Наташу. Она была настолько хороша в своей шапочке, по форме напоминающей чалму, что дух захватывало. А еще ее восхищенно обступили продавцы, в том. числе директор магазина. И она среди них была похожа на улыбающуюся королеву. Я всю жизнь рядом прожила и постоянно пользовалась этим гастрономом, но никто из продавцов никогда не уделял мне такого внимания. А тут все вокруг ее обступили, только и слышно было «Наташенька, Наташенька, Наташенька!». А она вся такая звонкая!».

Глава 4. Лучше девушек не бывает!

Я тоже восхищался Наташей, но наши отношения оставались чисто дружескими. Дело в том, что в 1965 году, т. е. после окончания первого курса, я женился на своей однокласснице по школе в г. Сочи, в том же году она поступила в московский вуз, и мы пытались строить с ней семейную жизнь.

Однажды (2 октября 1965 года) Наташа пригласила всех товарищей по академической группе в МГИМО в родительскую квартиру. Сразу отмечу, что, кроме Наташи и гораздо позднее еще одной кореистки, Оли Гречко, меня никто из студентов МГИМО ни разу не принимал в своем доме за все пять лет обучения. Поэтому приглашение от Наташи произвело на меня глубокое впечатление и запомнилось на всю жизнь.