Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной

Бажанов Евгений Александрович

Пока мы в посольстве разбирались, кто из нас прав, из Центра грянул очередной сюрприз. Прямо накануне приезда И.В. Архипова пришло уведомление о переносе визита из-за его неготовности. Одновременно из ЦК КПСС поступили конфиденциальные разъяснения. Оказывается поездку И.В. Архипова решили заблокировать в отместку за «горячий» прием китайцами Р. Рейгана, а заодно за активизацию Пекином военных действий на границе с Вьетнамом (которые были предприняты в ответ на очередное наступление вьетнамских войск в Кампучии).

Заодно Москва чуть не отменила запланированный примерно на то же время визит в КНР делегации ССОД (Союза советских обществ дружбы). Но не отменила. Делегацию

приняли прекрасно, о чем новый посланник В.П. Федотов в отсутствие посла и телеграфировал в Центр. О.Б. Рахманин пришел в негодование и приказал вообще ничего не сообщать телеграфом о пребывании делегации в КНР. В.П. Федотов тем временем проинформировал Центр о контактах Пекина с натовцами. На этот раз его одернул М.С. Капица: не нужны, мол, антикитайские выпады, оценивайте ситуацию сбалансированно.

В общем, в Москве не было четкой линии по Китаю, борьба сторонников и противников нормализации мешала ее появлению. Что же касается китайского руководства, то, несмотря на наш неожиданный зигзаг с визитом И.В. Архипова, оно продолжало подавать позитивные сигналы в адрес СССР.

В мае 1984 года в Пекине находился югославский руководитель Маркович, которому китайские лидеры заявили: 1. КНР никогда не будет воевать с СССР, никогда не вступит в антисоветский альянс с США и Японией. 2. Китай искренне стремится к дружбе с Советским Союзом. 3. КНР не имеет территориальных претензий к СССР. В период «культурной революции» претензии порой звучали, но такое больше не повторится. Земли, о которых шла речь, в течение столетий принадлежат России, там проживает советское население. Существует только вопрос об уточнении линии прохождения границы. В частности, КНР считает, что граница на реке Уссури должна проходить по фарватеру, а не по китайскому берегу, на чем настаивает Москва. 4. СССР продолжает угрожать КНР, не делая ничего для устранения «трех препятствий». Китайское руководство вынуждено напоминать об этом публично, но будет стремиться реже поднимать данный вопрос. 5. В Китае по-прежнему ждут И.В. Архипова и готовы принять его в любое время.

На протяжении 1984 года Пекин буквально осыпал нас предложениями о научных, культурных, спортивных контактах, об открытии консульств. Москва реагировала на инициативы вяло. Так, Госкомитет по науке и технике (ГКНТ), который имел право самостоятельно устанавливать связи с зарубежными партнерами, на Китай выходить не мог. О направлении в КНР любого специалиста, от приемщика оборудования до перевозчика, принималось отдельное решение ЦК КПСС, причем в обязательном порядке запрашивалось мнение посольства в Пекине. Делалось все, чтобы и китайцев не пускать в СССР, чтобы, не дай бог, их больше ездило в Советский Союз, чем наших людей в КНР. В ЦК разъясняли: китайцы – большие мастера «народной дипломатии», с помощью которой они обрабатывают советских граждан, мутят им разум.

Такая позиция выглядела весьма странной, особенно в сравнении с нашей линией на американском направлении. Москва неизменно ставила задачу всемерного расширения и углубления контактов с представителями различных слоев американского общества. Большое внимание уделялось привлечению в СССР официальных делегаций, бизнесменов, туристов. Имелось в виду воздействовать на американское общество, перенастраивать его на просоветскую волну. Прилагались усилия по стимулированию политического диалога с Вашингтоном на самом высоком уровне. И.В. Архипова не сразу отпустили в Китай, за океан же регулярно ездили члены Политбюро ЦК КПСС.

Получалось, что богатых, уверенных в своем превосходстве империалистов Кремль не опасался, а бедных, отсталых китайских коммунистов боялся словно черт ладана.

Неужели им было проще, чем американцам, влиять на советских людей? Мотивация, видимо, заключалась в следующем: маоисты – предатели, и они прежде всего должны покаяться и вернуться в лоно «родной церкви», под опеку «старшего брата». Вот тогда с ними и будем контачить, а вернее – руководить ими. Американцы же – противники, и очень сильные, с ними надо без промедления решать за столом переговоров спорные вопросы. А заодно убеждать их, что мы не такие уж плохие.

В случае с китайцами сказывалось и нежелание ортодоксов в Кремле подать «дурной пример» другим соцстранам, чтобы те, не дай бог, не кинулись брататься с китайцами.

Летом 1984 года, когда мы с Наташей на поезде ехали в отпуск в Москву, включили радио и слышим комментарий газеты «Правда» по поводу развития событий в КНР. Диктор суровым голосом сообщает, что в Китае идет нагнетание антисоветской истерии, извращается внутреннее положение в нашей стране, огульно охаивается ее внешняя политика. Чем дольше мы слушаем комментарий, тем больше изумляемся. На самом деле все наоборот. Критику внутренних дел в СССР китайцы почти полностью прекратили, внешнюю политику критиковали все реже и более выборочно.

По приезде в столицу захожу в МИД и высказываю удивление упомянутым комментарием. Коллеги разъясняют: после смерти Ю.В. Андропова в феврале 1984 года и прихода к власти К.У. Черненко почти безраздельный контроль над советской политикой на китайском направлении захватил О.Б. Рахманин. Именно он диктует СМИ, как освещать китайскую тематику.

В тот период Москва фактически стала выдвигать Пекину свои «три препятствия» на пути нормализации двусторонних отношений, требуя: 1. Поссориться с США. 2. Согласиться со статус-кво в Индокитае. 3. Одобрить внешнеполитический курс СССР по всем позициям. В частных беседах О.Б. Рахманин настаивал на том, что нормализация отношений с Китаем Советскому Союзу вообще не нужна. Маоисты – хищники и предатели, они понимают только силу. Необходимо наращивать ракетно-ядерный потенциал на границе с КНР и уходить от контактов с Пекином. То, что визит Архипова в Китай не состоялся, очень хорошо. Эта поездка породила бы у недалеких людей в СССР вредные иллюзии, спровоцировала бы опасный ажиотаж.

Жесткость О.Б. Рахманина вызывала растущее недовольство в политических кругах Москвы. Мы с Наташей среди прочих высказывали несогласие. В беседах с оппонентами Наташа отмечала: Китай – это страна, которая в силу исторических традиций, размеров, численности населения, влияния в мире объективно должна занимать независимые, самостоятельные позиции на международной арене. Примыкание к блокам других великих держав для Китая противоестественно, и если оно имеет место, то лишь временно, вследствие того, что расклад сил в мире, ограниченный военный и экономический потенциал мешают КНР в полной мере функционировать в роли великой державы.

Будет ли Пекин закрепляться на независимых позициях в мире, в немалой, если не в решающей, степени зависит от нас. Гибкость Москвы способствует движению Китая к независимым позициям, которые являются для него естественными. Напротив, давление провоцирует КНР на вступление в противоестественные коалиции с Западом.

Осенью 1984 года советник-посланник В.П. Федотов совершил поездку по стране и в своем отчете в Центр красивым, цветистым языком утверждал, что на юге Китая и не пахнет социализмом, что китайцы только и думают о наживе и т. п. ЦК немедленно откликнулся восторженным отзывом. Удостоился похвалы и я за аннотации книг, в которых излагались антисоветские взгляды китайских авторов на современный мир.