Миг удачи
Шрифт:
Холли внезапно остановилась, задумавшись о том, что же случилось с женой и сыном этого красавчика. Может быть, это было похоже на ее собственный непродолжительный брак? Она нахмурилась и пошла дальше. У нее было такое чувство, что она его встречала когда-то раньше. Она зажмурилась, пытаясь вспомнить, где, но так и не смогла.
Вдруг распахнулась боковая дверь, и на улицу вышел тот, о ком она только что думала. Он неторопливо направился к ней и спокойно спросил:
— Ну, и что вы скажете?
— О вашей
Он кивнул.
— Прабабушке. Я зову ее Большая Ба. С ней все в порядке?
Холли пожала плечами и не ответила. Она не могла сказать ему «да».
— Это означает «да» или «нет»?
— Это означает «я не знаю». — Ее голубые глаза с интересом смотрели на него. — Мне бы хотелось быть более уверенной, но обстоятельства пока не позволяют.
— Какие обстоятельства? — прищурился он.
— Ее состояние. Она ведь очень своевольна, ваша Большая Ба, а давление у нее слишком высокое. И если она не изменит своим привычкам, дело может плохо кончиться.
— Но у нее ведь есть хорошее лекарство…
— Да — если его принимать. Но в пузырьке оно не сработает.
— Вы хотите сказать, что она его не принимает?
— Именно так. Я дала ей первую таблетку десять минут назад. Поэтому я все еще здесь: хочу убедиться, что давление снизится.
Он сразу стал серьезным и тихо проговорил:
— А мне она сказала, что приняла таблетку… Это было первое, о чем я спросил ее сегодня утром.
— Думаю, не надо рассматривать это как ложь, мистер…
— Ник.
— Ник, — продолжила она, — ваша прабабушка не доверяет медицине и, наверное, считает, что все это прихоти врачей.
— Но она все-таки выпила таблетку?
Холли кивнула.
— Ей надо принимать лекарство дважды в день. Давайте так: вы будете отвечать за утро, а я за день — по крайней мере, всю эту неделю.
Он лукаво улыбнулся:
— Вы будете приезжать каждый день?
— В первую неделю точно, а там посмотрим…
Вдруг он крепко сжал ее руку и виновато вздохнул.
— Прошу прощения за то, что смеялся над вами сегодня в кафе. Ни за что бы не посмел, если бы знал, что вы личная бабушкина Флоренс Найтингейл [3] .
Она попыталась высвободить руку, но тщетно.
— Никакая я не Флоренс Найтингейл! — с раздражением воскликнула она. — Ненавижу, когда меня так называют!
Его глаза азартно сверкнули.
— Тогда кто же вы? Мисс Ивл Найвел [4] с красным крестом на черном саквояже? — Он подошел очень близко, их колени почти соприкоснулись: — Ага, я знаю, вы отчаянная гонщица, которая получает неизъяснимое удовольствие, каждый день рискуя жизнью.
3
Здесь
4
Здесь в смысле «злодейка со скальпелем».
Подавшись назад, она сказала:
— Я — Холли Гамильтон, патронажная медсестра. Не Флоренс Найтингейл, не Найвел. А езжу я на «ямахе» потому, что это удобно, экономично и дешево — ими торгует мой отец. Езжу с предельной осторожностью, поскольку знаю, что на дорогах много таких, кто не прочь обогнать меня или вытеснить на обочину. Я видела результаты таких аварий, я ведь медсестра. А моим пациентам и их близким совершенно нечего опасаться. Я никогда не катаю их на своем мотоцикле.
Она вырвала у него руку и, гордо вскинув голову, с достоинством направилась к дому. Ник не отставал. Вечернее солнце ярко освещало тропинку, которая извивалась по сосновому лесу, поднимавшемуся стеной тем, где кончалась лужайка.
— Вы ведь хотите меня о чем-то спросить? Мне кажется, мы еще не раз встретимся, так что если есть, что спросить, — валяйте, — предложил он полушутя.
Она остановилась и испытующе посмотрела ему прямо в глаза.
— Кто вы? Мне почему-то кажется, что я вас уже видела раньше.
Он перестал улыбаться и недоуменно глядел на нее.
— Вы ведь сказали, что я могу задать вам вопрос, вот я и задала, — произнесла Холли.
В изумлении он приоткрыл рот, потом хитро улыбнулся и подмигнул ей.
— Так вы не знаете, кто я? — спросил он в конце концов, словно не понимая, притворяется она или нет.
— Николас Беннет? — спросила она.
Он покачал головой.
— Нет. Беннет — фамилия моей прабабушки. Я Браун, Николас Браун.
Холли была уверена, что где-то слышала это имя — Николас Браун. Но где? Она лихорадочно пыталась вспомнить. Как память могла ее так подвести! Она явно обидела его своим вопросом, и теперь просто обязана была вспомнить. Мысленно она перелистала страницы газет, журналов, припомнила телепрограммы. Где, черт возьми, она могла видеть это запоминающееся лицо? И тут до нее дошло. Его называли не Николас Браун! Вернее, не просто Николас Браун. Это был Николас Браун Цунами, знаменитый боксер. Так вот кто он!
— Вы боксер! — с облегчением сказала она.
Он опять смотрел на нее в полном смятении; потом холодно произнес:
— Боксер?
— А что, нет? — ее победная улыбка несколько померкла.
Глубоко вздохнув, он кивнул.
— Да, я боксер.
Холли не могла понять, чем он недоволен. Такое впечатление, что она его чем-то унизила. Боксер — так боксер, ей-то какое дело? Что ему не нравится?
— Ну и как у вас получается? — после долгой паузы спросила она.