Мигом одним

Марков Константин

– Ну, это ничего не доказывает.

– Но в качинском нет ни ВАЛа, ни Абакана, ни Винтореза, ни ВСК-94 да и других радостей спецназа нет и в помине. Вот их-то он прекрасно знал. Из АСП вообще стрелять отказался в тире, даже не глядя на него. Сразу сказал, что на воздухе им только мишени рвать.

– Может он просто эрудит.

– В нынешний век компьютерных технологий невозможно скрыть свои предпочтения. Я проверил его профили. Самое странное в том, что с момента своего относительно хорошего самочувствия он ни разу не поинтересовался, ни своей почтой, ни своими страницами в сети. У Максима в этом нет потребности.

– Но он же не в лесу вырос.

– Да не в лесу. Вот почитай.

Петя протянул мне дело. Я полистал. Действительно,

у Максима не было потребности, да и особой возможности поддерживать свою страницу в сети.

– И еще. В свой дом, к родным и друзьям, он не сильно стремится, хотя возможности у него есть. Главврач его знал до поступления в училище и лично, по просьбе самого Опёнкина, проверял его на пригодность к управлению истребителем. Эти данные хранятся в архиве госпиталя. Конечно, это можно считать следствием комы, но не до такой же степени, чтоб он даже не смотрел на свою бывшую любовь, что посетила его.

– Проблемы с ориентацией?

– Да нет, медсестричку с третьего поста он просто пропустить мимо не может. Она его палату через четвертый этаж обходит. Забодал совсем девицу.

– Странно.

– Вот и я о том.

– Ладно, пусть себе служит, топтунов убери, так присматривай. Посмотрим, может и пристроим парня, а может и упокоим. Это все?

– Все остальное не настолько существенно и не так достоверно чтоб хвастаться.

– Ладно. Удачи.

Дойдя до столовой, я перекусил. Попивая кофе, задумался над полученной информацией. С одной стороны ничего необычного. Ну, попал человек в аварию, ну выздоровел. Правда, при этом у него открылись ранее не документированные способности. Что из этого? Есть ли жизнь после смерти? И возможно ли переселение душ? Пока сам этого не ощутишь – не поверишь в такое.

Погоняв немного такие мысли, я поставил себе пометку и благополучно выбросил эту информацию из головы, у меня были другие, более важные задачи.

2024 год, Москва, Максим Холод

Получив счастливый билет от врачей, я собрал свои вещи, их было немного, и первым делом отправился в штаб ВКС. В кадровой части меня выслушали, приняли документы о выздоровлении и приказали ожидать распоряжений дома.

Ехать домой к Сергею мне очень не хотелось. Это была чужая мне жизнь, чужой мир, чужие люди. В Москве я ориентировался с трудом, лишь по воспоминаниям бывшего владельца тела. Время от времени эти воспоминания всплывали во мне, прорезая новую борозду в душе. Одним из таких надрезов была одноклассница Сергея Инна. Она появилась у меня спустя месяц после моего перевода в окружной госпиталь к Шепшину. Столичная штучка. Вперлась в госпиталь как к себе домой. Я только собрался немного пробежаться, а тут она. Сразу с порога, мол, Серёга, поехали в клуб, так классно, развлечешься. Даже не спросила, как я себя чувствую. Я посмотрел на нее и решил, ладно, надо хоть как-то соответствовать. Поехали. Пока ехали по Москве, было интересно. По сути, я видел столицу своими глазами впервые. Но как приехали в клуб, я не смог туда зайти. Когда открылась дверь и из зала пахнуло шмалью я не выдержал. Одна мысль о наркотиках вывела меня из себя. НЕТ! НИКОГДА я больше не попробую эту дрянь. Высказав ей всё хорошее о клубе, да и о ней самой я развернулся и пошел прочь. Довести себя опять до тюремных нар, нет, не затем я вновь живу.

С родителями Сергея было еще хуже. Их-то не пошлешь лесом. Мать все плакала при виде меня. Я пояснял ей несколько раз, что ходить в Москве по улицам опаснее, чем летать на истребителе. Хоть бы взять последний пример, но она продолжала рыдать и жалеть меня. Это меня дико напрягало. С отцом было немного проще. Он, по крайней мере, не рыдал и не уговаривал меня остаться дома. У Кирюхи, была своя жизнь в сети и я в ней не учувствовал. Ну и ладно, одной проблемой меньше.

По поводу выписки мы с ним накатили по маленькой. Игорь был хорошим мужиком, но, как и все горожане немного инфантильным, склонным к лишнему ППРу на кухне. Тем не

менее, он был открыт к нормальному общению.

– Что дальше? – Спросил он, когда я «доложился» по здоровью.

– Подал документы кадровикам, решают. Просился обратно в Елизово. Предварительно сказали, что объективных причин против удовлетворения моей просьбы не видят.

– Так и будешь летать?

– Но не в интернете же сидеть как Кира. У него уже задница шире плеч и руки как у девочки.

– Это жизнь в мегаполисе.

– Я не хочу такого. – Мне пришли воспоминания Сергея об истребителе, о том первом полете на строевом МИГе. – Мое место в небе. Ты не представляешь себе как это, когда твое сердце бьется в унисон с турбиной твоей машины. МИГ он странный. Вначале машина словно спит. Такой себе слон на стоянке. Но вот ты запускаешь двигатель. Слон просыпается. Медленно, но уверенно берет разбег. И вдруг он становится легче воздуха, он распрямляет крылья, его сердце бьется мощно, упруго все быстрее разгоняя турбину. Он взлетает, оглядывается, набирает высоту, превращаясь из слона в дракона, а ты как червячок в яблоке сидишь в этой машине. Ты, живое существо, что укрощает эту стихию, направляя ее в небо. Поверь, это настолько великолепное чувство, что я не знаю пилота который откажется это почувствовать вновь. Когда вся Земля под тобой, и ты видишь, что она действительно круглая. Когда над тобой, днем светят звезды. Я вижу это каждую ночь, во сне. Отказаться от этого выше меня.

– Верю Сережа, верю.

В целом вечер прошел неплохо. Я рассказывал отцу о маневрах, которым научил меня Паров, о самой машине, об однополчанах. В какой-то момент повествования я вдруг осознал, что начинаю полноценно сливаться с памятью Сергея, совершенно забывая своё прошлое. Вначале меня это немного напугало, потом отпустило. Я ведь живу в его теле и его жизнью, значит, должен сделать эту жизнь осмысленной, а не профукать как свою.

*****

Через неделю мне позвонили. Следующим утром я прибыл в штаб ВКС. Кадровик выдала мне документы и пожелала ясного неба над головой. Выйдя в коридор, я разложил на подоконнике полученные документы. Основных было два листка. В первом меня отправляли на переподготовку в Ахтубинск, а второе было направление в Елизово. Командование решило не списывать меня и вернуть в строй по месту предыдущего назначения.

*****

Ахтубинск встретил меня жарой и легким суховеем. Как отлично вновь оказаться в родных стенах. Да, это была не территория училища, но она была рядом. На полигоне я нос к носу столкнулся с однокашником. Семён был одним из лучших пилотов на нашем курсе, местные инструктора его приметили сразу и вытребовали к себе еще до окончания обучения.

– Серёга! – Узнал он меня. – Ты какими судьбами?

– Вот на переподготовку, говорят, у вас тут новые модернизированные МИГи для нас есть. Прибыл для обучения премудростям.

– Будешь у меня в группе. Я уже младший инструктор. Группа маленькая, дружная.

– С бумагами куда? – Я достал документы.

Сёмка посмотрел бумаги.

– Пошли, а то пойдешь сам тебя запинают в нашей берлоге.

******

На поверку Семён оказался редкой занозой, да собственно он таким и был в училище. Целую неделю мы, как пионеры, сидели за партами, изучая летные наставления. Там действительно было много интересной и полезной информации. Весь объем я проглотил за два дня и остался голодным. Мои коллеги по классу все были значительно старше по возрасту, и им было сложнее.

Наконец дошло дело до практических полетов. Вот тут у меня немного подкашивались ноги. Одно дело теоретические знания, а другое практический навык управления машиной.

Одевшись в компенсаторный костюм, я вышел на взлетку. С утра нас всех проверили на предмет самочувствия, рефлексы и артериальное давление. Потом повели в раздевалку. Костюм мне выдали несколькими днями раньше и почти два часа подгоняли по фигуре, мой то, то есть серёгин, остался в Елизово. Мы переоделись, и теперь пришла пора сесть за штурвал.