Мигранты
Шрифт:
— Там спрашивай…
В школе Игорь Лену не обнаружил. Спрашивая у всех подряд, Морозов, наконец, наткнулся на тетку, которая послала его к колодцу, куда Лена вроде как недавно ушла. В школе было много бодрствующих женщин, мужчины же, в основном, спали на матрасах и набитых травой тюфяках. Судя по неплохому вооружению, они тоже были дружинниками. Рядом с караульным находился целый арсенал: ухоженные тесаки, заточенные арматурины и даже короткие копья. В воздухе стоял тяжелый запах мужских тел.
— Армия, —
Женщины жили в бывших классах, тоже сообща. Они сновали туда-сюда, суетились по хозяйству: носили ведра, стирали, мыли, резали, натирали. Вокруг царил дух большой казармы, где у всех есть дело, и где, одновременно, всем на всё плевать.
Что-то неестественное почудилось во всей этой жизни. На короткий миг Игорю показалось, что цвета изменились, поблекли, что спящие уже и не спят вовсе, а давно умерли — просто никто не удосужился их вынести, похоронить…
Морозов тряхнул головой, отгоняя наваждение. Ну и чушь в башку лезет!
Пытаясь выбраться из душных коридоров, Игорь сам не заметил, как потерял направление. Его занесло в темный закоулок на лестнице, где густо воняло чудовищной смесью мочи и гнилых опилок. Двое с пиками резко выступили из закутка на свет.
Морозов замер.
— А чего верхние этажи? Заперты? — спросил он, кивнув на угадывающуюся в полумраке дверь с массивным засовом.
— Резерв, — важно ответил веснушчатый парень, перехвати» пику.
— А чего все на первом этаже ютятся? Жилья, что ли, нет?
— Всё есть. А там резерв. Вали давай, а то шухер подымем.
— Как к колодцу пройти? Мне там человека найти надо.
— Новенький? — уточнил второй парень, подозрительно глядя на Игоря.
— Вроде того.
— Вон туда, направо, там во двор выйдешь и найдешь свой колодец. Заходи со стороны котельной, а то вода разлилась. — Парень гыгыкнул, веснушчатый тоже усмехнулся. — По-другому только вплавь.
— Понял, спасибо.
Игорь, озираясь, пошел в указанном направлении и через пару поворотов действительно нашел выход.
Часовые не соврали: на заднем дворе школы растеклось порядочно. Из канализационного люка били мутные ключи, собирались в ручьи и стекали в огромную лужу. Женщины таскали воду в подвал, пригибаясь у низкой двери и громыхая ведрами на кургузой лестнице.
В груди приятно сжалось.
— Ленка! — крикнул Игорь, вертя головой. — Ленка!
Он не сразу увидел ее, не сразу выглядел среди друг их, одетых как попало, растрепанных и запыхавшихся баб. Она сама обернулась на зов.
Бухнула ведра на землю, вода прозрачным фонтаном брызнула в разные стороны. Развернулась и с криком «Игорёшка!» бросилась к Морозову, сдирая на ходу с головы платок.
Разлетелись на ветру светлые волосы, и Игоря будто кипятком обдало. В горле образовался комок, глаза защипало,
— Ленка!
Он схватил ее, поднял в воздух, закружил, едва не оскользнувшись, замер, осторожно поставил на землю. Прижал к себе, как самое драгоценное сокровище.
— Игорёша, Игорёша… — зашептала Лена. — Миленький! Игорёша! Господи! Худой какой…
Она бормотала еще что-то свое, бабье, бессмысленное и нелепое в этом кривом, в единый миг состарившемся мире, а он прижимал ее к себе и слушал, как колотятся сердца. Совсем рядом, почти в унисон. Сильно и часто.
Наконец Лена замолчала. Постояла немного, выравнивая дыхание, аккуратно отстранила его, шепнула «Погоди» и опрометью кинулась обратно. К ведрам. Но остальные бабы замахали на нее руками: иди, мол, иди! Только одна тетка, крупная и толстая, подошла, глянула недовольно. Лена что-то ей сказала, та сморщилась, но потом тоже махнула рукой и пинком опрокинула одно из ведер. Сердито выругалась.
Лена вернулась, взяла Игоря за руку и потащила прочь.
— Что это за баба рожу корчила?
— Старшая это, Игорёша, старшая. Потом объясню! Пойдем!
— Да куда ты меня тащишь?
— Дурак! — Она вдруг развернулась, обхватила его за шею и впилась губами в губы. — Игорёша! Дурак ты какой, господи…
И снова потащила.
В подвал.
Шуганула молодежь, а затем просто и бесхитростно отдалась ему, со всей страстью изголодавшейся, отчаявшейся, перепуганной женщины. Они разделили друг с другом весь накопившийся страх, все переживания, весь сладостный восторг от долгожданной встречи. Разделили все, что билось в их сердцах.
Жгуче. Поровну. Без остатка…
После этого они выбрались наружу и долго сидели под одиноко стоящей стеной, на солнышке. Молчали. Лена по-кошачьи щурилась, Игорь, прикрыв глаза наблюдал за ней. В теле была нега и расслабленность. Даже голод, ставший во все эти дни постоянным спутником Морозова, отступил.
Лена потянулась, провела по волосам Игоря. От ладони шла прохлада, но прикосновение получилось не отстраненным, а нежным.
— Где ж ты был все это время?
Морозов улыбнулся.
— Кажется, только это и интересует всех окружающих. Уже устал объяснять.
— Да ладно. Расскажи еще раз.
— Паром. Туалет. Заклинило дверь. Если б не тамошний бортмеханик, кранты мне. Потом тебя искал. Ты как?
— Ох… — Лена вздохнула. — Жуть была такая, что и вспоминать не хочется. Тошно. Сейчас как-то отлегло, а тогда, поначалу…
— Ну и черт с ним, не вспоминай.
— Да ладно. — Она снова вздохнула. — Очнулась в завале. Обломками придавило. Помню, под шифоньером лежу, не вылезти. Страшно было… Орала. Ногти все обломала. А рядом кто-то тоже кричит. Мне еще повезло. Я на пятом этаже была…