Мигранты

Косенков Виктор Викторович

— Ладно. — Игорь крепко взял Лену за руку. — Пойдем. Не больно уже.

Но она не унималась. Повисла на шее Морозова и расплакалась.

— Ну, ты чего? — Игорь погладил ее по вздрагивающей спине. — Ну всё уже, идти надо.

— Я… боялась… — всхлипывая, выдавила Лена. — Что он… тебя убьет.

— Не убил же. Все нормально. — Игорь потащил ее с рынка. — Пойдем.

— Прости меня… это я, дура… тебя сюда привела…

— Да ладно, всё уже… Зато на людей посмотрели. Пойдем.

Они убрались с территории

полицейского опорного пункта, вернулись на проспект. Раньше, в советские годы, эта улица, прямая как стрела, называлась бульваром Карла Маркса. Потом, когда вошла в моду манера переименовывать все и вся, стала именоваться улицей Сыле. Как ее называли нынешние местные жители, Игорь не знал. Скорее всего — никак. Не до названий теперь, живым бы в этом сошедшем с ума Таллинне остаться.

Лена довольно быстро пришла в себя. Вытерла слезы, поправила волосы и взяла такой темп, что Игорь теперь едва поспевал за ней.

— Лен, ну куда ты так понеслась?

— Ты что, не слышал? Костя тебя порежет, и меня заодно.

— Да ладно тебе, все-таки взрослый мужик. Должен понимать.

— Кто взрослый? Костя? — Лена фыркнула совсем по-кошачьи. — Псих он. Ты что, не понял, зачем Михей нас раньше выпустил? Боже, какая я дура! На кой ляд потащилась на этот рынок долбаный… Дура!

— А чего выпустил? Все ведь правильно сделал.

— Да это все для того, чтобы Костя нас прирезал не на территории Михея, а где-нибудь в сторонке. Чтоб Михей чистеньким из ситуации вышел. — Она помолчала. Потом добавила тихонько: — Разделают нас на мясной ряд, а потом на тот же рынок и притащат.

— Ты чего городишь? — Игорь сморщился. — Этот твой хахаль, конечно, козел, но не монстр же.

Лена остановилась и обернулась к Игорю. Ее лицо горело, она то и дело нервно прикладывала ладони к щекам.

— Ты что, не понимаешь? Ты совсем-совсем ничего не понимаешь? Ты дурак? Все еще думаешь, в сказку попал?

— Ну, если в сказку, то в страшноватую, — попытался пошутить Игорь.

Лена даже не улыбнулась.

— Нет, ты дурак! Идешь, как по бульвару. Ты не понимаешь, что ли? Мы дичь для них! Добыча, мясо! Очнись, Игорёша! Они нас убьют, убьют и на рынок продадут. В ту самую лавку, на мясо…

У Игоря неприятно заворочалось в груди, к горлу подступил комок. Он все отгонял от себя мысли, все зашторивался, все брезговал, но, видимо, пришла пора взглянуть правде в глаза.

— Человечиной тут все питаются, человечиной, — шепотом продолжила Лена. — Собак жрали поначалу, крыс, птицу. Чаек этих гадких! Рыбу ловить пытались, да не вышло, где ж ее сразу столько возьмешь? А жрать все хотят. Все, понимаешь? Так что осталась одна только жратва: ты да я да мы с тобой. Всё! Все вокруг жрут друг друга. Это не кино, это не сказка. Это ад, Игорёша… Мне тетя Валя намекала, да я не верила, дура. Не могла… И Костя намекал. А я дура. Дура! И таких

дур тут много, которые не верят. Или не хотят. Или просто глазки закрывают. Понимаешь?

— Не может быть, чтобы все… — тихо произнес Игорь.

Лена выдохлась. Вздохнула и облокотилась на «форд», на капоте которого еще сохранилась эмблема и остатки синей краски.

— Может, и не все. Но там, где от одного котла питаются, точно. Каннибалы.

— Но ведь можно же рыбу ловить, зверей…

— А кто умеет? — пожала плечами Лена.

— Ну, рыбу-то ловить, всякий может, — нахмурился Морозов.

— Чем? — Лена насмешливо посмотрела на него. — Удочкой? С берега? В море много не наловишь. Был у нас такой рыболов. Крючки даже нашел. Ржавые, гнилые, но всё же. Так и сгинул.

— Сети, — предположил Игорь.

— Лодки, — в тон ответила Лена. — Лодки где? Сгнило все. Это ж Финский залив, у меня отец рыбачил. Я тут все знаю. Мать, бывало, ругалась, когда он селедки этой дурной притаскивал мешок… То же самое с животными: охотиться уметь надо. Чем пользоваться? Луком со стрелами? Много настреляешь? Сначала, когда собаки оборзевшие шастали да зверье разное — кое-как получалось. Палками забивали, топорами. А потом…

— Потом, — эхом отозвался Игорь.

— Потом… осталось только одна добыча, — еле слышно закончила Лена.

— Так что же, я там у вас в столовой… — Морозов почувствовал, как горло сдавило спазмом.

— Не знаю. — Она отвела взгляд. — Точно не знаю. Может, в тот раз что другое… Но бывало, точно.

Она провела ладонями по лицу, широко раскрыла глаза, словно пробуждаясь.

Игорь молчал.

— Ладно, — наконец сказала Лена, — прости. Я что-то наистерила тут. Прости, Игорёша. Пошли скорее, а то не дай бог Костя нас нагонит.

Через час они миновали развалины Макдональдса. Казалось, кто- то умышленно тут все разломал, разбил. Забегаловка превратилась в руины. Из груды битого камня нелепо торчала голова клоуна с выбитым, провалившимся носом. От жуткой бутафорской усмешки бросало в дрожь.

— Вот и всё, — сказала Лена. — Вышли мы с территории Михея, теперь за нас никто ломаного грошика не даст.

— Ты уж совсем не нагнетай. — Игорь взял ее за плечи, легонько встряхнул. — Прорвемся. Ну что, напрямки?

— Как?

Морозов махнул рукой в сторону Длинного Германа.

— Туда.

Лена, поежившись, кивнула. И они пошли.

Древняя средневековая башня, на которой раньше развевался государственный флаг, была все еще самой высокой точкой Старого города. Правда, верхушка ее, площадка с зубцами, обветшала, а флаг давно сгнил, оттого башня казалась обломанным зубом, торчащим в медленно оползающей крепостной стене. Снизу, по каменной кладке, тянулись длинные зеленые щупальца ползучих растений, обвивающие башню почти до самого верха.