Михаил Ефремов. Хроника летней драмы
Шрифт:
Возможно, многие помнят, что юристы в тот момент, следя за баталиями Пашаева и Добровинского, все как один публично давали советы, подсказывали, как можно смягчить срок Михаилу. А я снова обратилась к Сергею Гроза, который раньше не обсуждал в прессе эту тему. Сергей Владимирович высказался резко, чётко и по делу. Комментарии Сергея многие издания разобрали на цитаты, их можно найти в интернете. Ссылку на свою статью я отправила Анастасии Ефремовой, от которой получила краткий ответ: «Ничего мне больше не присылайте, я всё вижу в интернете
С желанием докопаться до истины я попыталась поговорить с супругой Ефремова. Написала Софье в мессенджер. «Простите, я всего боюсь. Не хочу ничего портить», – ответила Софья.
Вскоре Сеть, словно бомба, разорвала неожиданная новость: Михаил отказался от услуг Эльмана Пашаева! В те же дни в Министерстве юстиции встал вопрос о лишении адвокатского статуса защитников обеих сторон.
Глава 4
Однажды утром раздался звонок от редактора Ольги Сабуровой, с которой мы занимались «Делом Ефремова».
– Можешь сделать интервью с Пашаевым? Мы готовы предоставить свою площадку. Пусть приходит к нам в редакцию, сделаем печатную и видеоверсию интервью.
– Думаю об этом, – ответила я Ольге. – Сама очень хочу встретиться с Пашаевым и задать вопросы, которые у меня возникли в процессе общения с друзьями Михаила. А также совершенно непонятно, почему отмалчиваются жена Михаила и его сестра, ну и самое главное – почему именно такую тактику ведения процесса выбрал Эльман Магеррам оглы.
Я понимала, что сейчас надо действовать решительно: либо пан, либо пропал, поскольку журналистов, желающих поговорить с Пашаевым, было много. А время меж тем шло, положение Михаила Ефремова ухудшалось, и я, как многие люди в нашей стране, ему сочувствовала.
Знаю, что с юристами, а тем более с адвокатами, договариваться архисложно, поскольку это люди весьма специфического склада мышления. Адвокаты, подобно дипломатам, никогда не говорят «нет». Но и «да» не говорят, и ты находишься в каком-то подвешенном состоянии. Как найти подход к адвокату, чтобы не получить отказ в интервью, может подсказать только сам адвокат.
– У тебя восточная фамилия. И ты идёшь к уважаемому кавказскому мужчине. Поэтому прежде всего надо сказать ему: «Ас-саляму алейкум, Эльман Маггерам оглы», выразить тем самым своё уважение и почтение», —посоветовал мне Сергей Гроза.
– Ты прав: у человека есть отчество. К Добровинскому ведь по имени и отчеству журналисты обращаются. Для любого человека звучание его собственного имени приятнее, чем любая музыка.
– Ко-неч-но! – поддержал меня Сергей. – Из-за того, что ты уважительно, соблюдая традиции, обратишься к нему, Эльман не откажет тебе в интервью.
Я позвонила Пашаеву, и он любезно отозвался. В первую очередь я его поприветствовала, представилась. Моя восточная фамилия произвела на него впечатление.
– Конечно-конечно, я с Вами поговорю, – ответил Эльман. – Давайте договоримся встретиться ровно через десять дней в два часа дня.
Пришло долгожданное восьмое сентября, когда мы с Эльманом должны были созвониться в десять утра, а в два часа дня встретиться. И вдруг за час до звонка я узнаю новость о том, что Пашаева и Добровинского лишили адвокатского статуса. Я поняла, что интервью вряд ли состоится, не захочет человек встречаться с журналистом, когда у него происходят подобные события. Я чувствовала, что и на мой звонок он, скорее всего, не ответит. Но на этот раз интуиция меня обманула.
– Эльман Магеррам оглы, ас-саляму алейкум! Вы готовы приехать в редакцию?
– Вы красиво произносите моё имя, – сказал Пашаев. – Но ко мне можно обращаться просто – Эльман.
Мне показалось, что адвокат улыбнулся.
– Да-да, мы, конечно, встретимся, – сказал мне Пашаев.
По его интонациям я поняла, что он совершенно не расстроен тем, что произошло. Я слышала голос счастливого человека.
– По какому адресу находится ваша редакция? – спросил Эльман и, услышав от меня название улицы и номер дома, сказал, что будет в районе станции метро «Динамо» ровно через сорок минут.
– Но, Эльман, я не смогу быть там через сорок минут! Мне ехать туда ровно час.
– Хорошо, тогда через полтора часа жду Вас в моём офисе. Так удобно? Успеете?
Хоть и впритык, но я успевала приехать на встречу. А что ещё оставалось делать? Не переносить же интервью! Это первое. И главное! А во-вторых, я поняла, что Эльман явно не хотел встречаться со мной на чужой территории. Я позвонила Ольге Сабуровой, сказала, чтобы она меня не ждала, и попросила срочно отправить фотокора в офис юриста.
– У меня к тебе будет одна просьба, – сказала Ольга. – Задай от меня Пашаеву несколько вопросов.
Разумеется, я прислушивалась к Сабуровой, поскольку считаю её одним из лучших столичных редакторов, профессионалом высокого класса.
Были мы на месте за пять минут до назначенного времени. В большую комнату с зелёными стульями, куда нас проводила секретарь хозяина офиса, ровно в 14 часов, как было условлено, зашёл герой светских хроник последнего времени.
– Эльман, честно говоря, я не ожидала, что мы сегодня сможем поговорить, – начала я беседу.
– Да, дел у меня полно.
– Нет, не из-за этого.
– А из-за чего?
– Я думала, что Вы не согласитесь со мной встретиться из-за последних событий.
– Из-за каких событий? – бодро отозвался Пашаев.
– Вас же сегодня Министерство юстиции лишило адвокатского статуса.
– Да мне всё равно…
Мой собеседник часто отвлекался на телефонные звонки. Судя по ответам
Пашаева, ему звонили журналисты.
– Эльман, Вы не против, если я буду записывать нашу встречу на камеру?