Михаил Пуговкин
Шрифт:
Каверин пригласил меня в Московский драматический театр артистом вспомогательного состава. Несмотря на то, что зарплату мне предложили в пять раз меньше, чем я получал на заводе, мама сказала: "Иди, раз душа просит. Правда, с таким лицом разве берут в артисты?"
Позже режиссер Рошаль говорил: "Миша, у вас не лицо, а целая кинобудка!"
– Легко ли вы поступили в Школу-студию МХАТа?
– Дело в том, что еще до учебы я успел поработать в Театре драмы единственном функционировавшем в Москве во время войны. Играл главную роль Петра Огонькова в пьесе "Москвичка". Девочки-поклонницы бегали за мной, как сейчас за группой "На-На". Но, несмотря на
В Школу-студию МХАТа я поступил, отслужив полтора года на фронте, где был ранен и едва не лишился ноги. В полевом госпитале еле-еле уговорил главного хирурга не ампутировать ее, после чего пришлось очень долго лечиться.
Студию открывал великий наш артист Иван Михайлович Москвин, и я был в первом наборе. Однако приемная комиссия с удивлением обнаружила, что мое образование - три класса сельской школы. Москвин воскликнул: "Вы - артист! Уже артист! И хотите учиться?" Я затараторил скороговоркой, чтобы не выдать волнения: "Мне нужно учиться, очень нужно учиться!" "Но у вас три класса образования!" - продолжал Иван Михайлович. И я рассказал свою биографию: о семье, о работе, о фронте, о театре, о двух ролях в кино. Все закончилось благополучно, правда, Москвину пришлось самому поехать в управление Высшей школы и сказать, что аттестат об образовании утерян мной на фронте. Этой святой ложью Иван Михайлович очень мне помог.
Мхатовская школа дала мне многое. В первую очередь за счет общения с великими артистами. Действительно великими. Сейчас так всех называют, а тогда их было немного, они были избранными. И мне посчастливилось около них быть. Так как я немножко подснимался в кино, они меня как-то близко к себе допускали. Я это ценю до сих пор. А как мхатовцы относились к профессии! Божественно!
– Вы выходили на мхатовскую сцену?
– Да. Был такой спектакль "Победители". Я учился на третьем курсе, и нас - студентов впервые заняли в спектакле. Репетировалась массовая сцена на переправе, и я должен был не пускать пройти через мост Аллу Тарасову. Боже! Я, мальчишка-студент, был влюблен в Аллу Константиновну! А вы можете представить, что происходит с мальчишками, когда они видят свою любовь. И вдруг я должен был ее не пускать! Репетируем, я ее как бы сдерживаю, и вдруг Алла Константиновна мне говорит: "Пуговкин, ну ты же мужчина! Прижми меня по-настоящему!" Вот я обрадовался!..
– Михаил Иванович, а вы были стеснительным?
– Всегда. Мне даже говорят: "Михал Иваныч, у вас два недостатка: вы не смогли преодолеть свою природную российскую стеснительность и не стали циником". Я считаю, что это не только недостатки, но и достоинства.
– У вас, наверное, и к женщинам свой, "пуговкинский" подход?
– Подход всегда находили они. Я однолюб. Я женат всего лишь в третий раз - и, по-моему, это лебединая песня - в то время как Элизабет Тейлор состояла в браке восемь раз. А к женщинам я отношусь, как к зрителям. С нежностью и вниманием.
– Вы владеете секретами мужского обаяния?
– Прежде всего, надо быть тактичным. Быть в буквальном смысле дипломатом. Есть, правда, такие женщины, которых надо атаковать, но я с ними не встречался. Мне везло. Кстати, в кино я практически не снимался в любовных сценах. Впервые поцеловался с Тамарой Носовой в "Свадьбе в Малиновке", а потом все время спрашивал у режиссера: "Ну как?" На что услышал ответ: "Такое впечатление, Миша, что ты этим занимаешься всю жизнь".
– Многие ваши коллеги всю свою жизнь связали с театром, а вы ушли в кино. Не жалеете?
– Я работал
– А вас никогда не ассоциировали с вашими персонажами, - что вы такой же веселый, компанейский, плясун и балагур?
– Конечно! Без этого, по-моему, ни один артист не обходится. Но мне почему-то всегда доставалось за моих так называемых отрицательных героев. Взять, к примеру, последние мои работы на телевидении. В картине "Цирк приехал" я поджег этот самый цирк-шапито, чем настроил против себя все детское население. И наутро после премьеры фильма я отправился в магазинчик за продуктами. Расплатившись, отхожу от кассы и слышу: "Сдачу возьми, поджигатель!"
Но был случай еще интересней. На съемках многосерийного фильма "Визит к Минотавру" я оказался в Бутырской тюрьме - по сюжету моего героя ведут на допрос. Стою у стеночки без ремня, руки за спиной - все, как положено - жду начала съемок, наблюдаю за проходящими мимо меня заключенными. Все меня узнают, здороваются. И вдруг один из них останавливается и восклицает: "Ну, наконец-то и Пуговкин с нами!"
– От вас постоянно ждешь веселой байки, остроумной шутки. Вы от этого не устаете?
– На самом деле я веду себя совершенно по-другому. У меня нет задачи рассмешить. На своих творческих встречах я рассказываю о жизни, о работе в кино, на сцене, а в зале - хохот. Это уже другое дело. Но все равно я не смешу, я просто рассказываю о жизни.
– У ваших киногероев, я заметил, даже фамилии смешные: Пирожков, Кнопкин, Ложкин, Кукушкин, Горбушкин...
– Это, наверное, исходило от моей фамилии. Она не очень-то отличается от этих.
– А ваши многочисленные бытовые герои - завхозы, прорабы, чиновники они откуда? Все из реальной жизни? Подсмотренные?
– Конечно. Бытовые роли начались, пожалуй, с картины "Солдат Иван Бровкин". Я сыграл бывшего матроса Захара Силыча с тоже смешной фамилией Перышкин. Что-то наблюдал, читал, у кого-то спрашивал - собирал. Часто помогает оформление, особенно в сказках. Когда надевают корону, костюм сказочный - ты уже не Пуговкин, а немножко другой человек.
– Да, в образах сказочных русских царей вы неплохо смотрелись!
– Это не совсем моя стихия, но я сказки очень любил. Когда их снимал Александр Роу, я несколько раз прикоснулся к этому делу, и мне понравилось. Актер должен обладать необыкновенной фантазией, уметь погружаться в неведомый для себя мир, возвращаться в детство - не впадать, конечно, а возвращаться. Роу артистов так отмечал - если ты хорошо сыграл сцену, он говорил реквизиторше: "Луиза, налейте Михал Иванычу чайку". Так как он был заядлым чаевником, то считал, что таким образом он поощрял артиста. И как-то раз за чаем он мне сказал: "Михал Иваныч, а у вас разбойники лучше получаются!" Я ответил: "Александр Артурович, дело в том, что с разбойниками я встречался лично. Я их и сейчас вижу на улице. А о царях я знаю только благодаря литературе".