Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.
Шрифт:
Со всех станиц председатели исполкомов докладывали в округ, что трудовое население почти полностью ушло в отступление (только из хуторов Краснокутской станицы – 1641 человек), народное хозяйство придется поднимать и восстанавливать с помощью женщин и стариков.
И все же за два зимних вьюжных месяца была проведена большая организаторская работа: состоялись выборы делегатов на съезд в Москву, создана основа советской власти – станичные, хуторские и волостные исполкомы, отделом социального обеспечения взяты на учет семьи красноармейцев, инвалиды войны, для беспризорных детей были открыты детские приюты, налажено
Большие и ответственные задачи возлагались на окружной продовольственный отдел Белогрудова: город, армию надо было бесперебойно снабжать продовольствием, сырьем. Взятые по решению исполкома на учет паровые мельницы из-за отсутствия горючего не работали, стояли скованные льдом водяные мельницы, зерно размалывали на немногих уцелевших от разрушения ветряках, да и то если позволяла ветреная погода. Кожевенные и овчинные производства также не работали: не было сырья II соли.
Население открыто выражало недовольство отсутствием в продаже предметов первой необходимости: обуви, мануфактуры, керосина и даже спичек. Два года назад купеческие магазины и ларьки были завалены этими товарами, теперь ничего не было. За это поругивали советскую власть, и в первую очередь хозяев – коммунистов; говорили, что красновские агитаторы и отцы-командиры были правы, когда говорили, что власть коммунистов несет казакам лишения, голод, нищету и разорение.
Для снабжения города и армии продовольствием принимались самые решительные меры по изъятию у казаков «излишков» хлеба, фуража, продуктов, устройству и оборудованию разных складов, хранилищ, ссыпных пунктов. Нередко для выполнения этих задач привлекалась милиция.
На первом этапе продовольственных заготовок главная трудность заключалась в том, что приходилось выкачивать хлеб и фураж без денег, ограничиваясь клочком бумаги; казаки-хлеборобы до поры до времени верили распискам с печатями и без них, сдавали излишки хлеба и продуктов, надеясь, что со временем в обмен они получат деньги или товары первой необходимости. В 1919 году, несмотря на боевые действия, казаки на день-два вырывались домой, чтобы вовремя вспахать, посеять и убрать. Хлеб у них был.
Заведующий продовольственным отделом Белогрудов докладывал Донпродкому, что уже в феврале для товарообмена округ может отправить более 20 ООО пудов пшеницы.
Для оплаты реквизированных у казаков хлеба и продуктов, а также для оплаты оставленных проходившими воинскими частями расписок за взятые продукты и одежду Белогрудов просил выслать не менее 15 миллионов рублей.
«На этой почве, – писал он в Донисполком, – возникают недовольства со стороны населения к Советской власти»21.
Денег ему не прислали, казакам за хлеб и продукты не заплатили. После этого от добровольной сдачи излишков продовольствия они стали уклоняться. В ответ на «саботаж» продагенты стали «выкачивать» хлеб с помощью вооруженной силы, в принудительном порядке. Казаки, не знавшие доселе таких мер принуждения, заволновались, хлеб стали прятать.
В окружной исполком поступали жалобы и заявления о ранее реквизированных продуктах и угоне скота проходившими полками 14-й и 23-й дивизий; мобилизованные для подвоза вооружения и боеприпасов подводы с подводчиками задерживаются в полках и длительное время не могут возвратиться домой.
«Учитывая огромные трудности для укрепления и понятия политики Советской власти в недрах трудового казачества», окружной исполком считал неотложным делом расширить организационно-пропагандистскую работу среди казаков, уделив главное внимание разъяснению «отсталому, забитому белогвардейской ложью казаку политики Советской власти по отношению к трудовому казачеству». С этой целью при каждом посещении станиц и хуторов члены окружного исполкома и инструктора в обязательном порядке устраивали с народом встречи, проводили митинги, выступали с докладами на разные темы.
Большую работу развернул окружной отдел народного образования. До установления советской власти в округе насчитывалось 365 приходских училищ и одна гимназия (Вешенская). После гражданской войны осталось 130 начальных, 13 высших начальных и три средних училища. Из 130 училищ для проведения занятий были пригодны только 80, остальные требовали ремонта. Большинство опытных и грамотных учителей ушли с казаками в отступление, многие жили в глухих хуторах и не изъявляли желания работать в советских школах. К концу февраля в округе на учет было взято около 60 школьных работников. Многие из них учителями не работали, а кто работал, не был знаком с новой программой обучения по принципу Единой трудовой школы.
Свою главную задачу отдел народного образования видел в организации внешкольного образования среди отсталых масс казачества, их распропагандирования, в необходимости воспитания детей в духе идей коммунизма. Казаков надо было привлечь на свою сторону, приохотить к чтению книг, советских газет; так легче было справиться с задачей постановки обучения по принципу Единой трудовой школы с классовым педагогическим уклоном.
15 февраля в Вешенской состоялся первый съезд учителей округа. Из-за непогоды многие учителя не смогли приехать, поэтому съезд решал чисто информационные и инструкторские задачи. На съезде была выражена общая озабоченность отсутствием инструкторов по дошкольному обучению; признано необходимым открыть в округе показательные школы первой и второй ступени, обеспечить их достаточным количеством учебников, наглядных пособий и принадлежностей. Все присутствовавшие на окружном съезде были снабжены руководством – «Положение о Единой трудовой школе РСФСР» и «Наказом школьным работникам».
В середине марта началась перепись детей школьного возраста, стал вопрос об открытии в некоторых станицах школ первой ступени. Жители станиц и особенно отдаленных хуторов к открытию советских школ отнеслись пассивно, детей в школу посылали неохотно, в большинстве своем ссылались на трудности жизни, отсутствие одежды, обуви.
Это была, конечно, серьезная причина, но не главная. Главная причина, по мнению окружных руководителей, заключалась в неприятии коммунистического воспитания и недовольстве устранением в школах «изображения религиозного культа» – икон. Церкви были открыты, служба в них шла, а в школах, как это было раньше, священников-учителей не было, новая власть учить детей закону Божьему не разрешала.