Шрифт:
Работы на постройке железной дороги закончились. Подрядчик уплатил, что кому причиталось, обманул, кого удалось, — и люди толпами начали расходиться по своим деревням.
Возле корчмы, стоявшей неподалеку от насыпи, гомон не затихал до самого полудня. Кто наполнял бубликами кошелку, кто запасался впрок водкой, а кто напивался тут же на месте. Потом, завернув в холстину свои пожитки и закинув их на плечи, все разошлись, крикнув на прощанье:
— Будь здоров, глупый Михалко!..
А Михалко остался.
Остался
Вскоре за кустами можжевельника скрылись сермяги, холщовые рубахи и круглые шапки. Потом замолкла и песня. А он все стоял, заложив за спину руки, потому что некуда ему было идти. Как вот у этого зайца, что скакал сейчас через рельсы, так и у него, крестьянского сироты, дом был в чистом поле, а кладовая — где бог пошлет.
За песчаным бугром раздался свист, заклубился дым и загромыхали колеса. Подошел рабочий поезд и остановился возле недостроенной станции. Толстый машинист и его молоденький помощник соскочили с паровоза и побежали в корчму. За ними поспешили и смазчики. Остался только инженер, который задумчиво разглядывал пустынную местность и прислушивался к клокотанию пара в паровозном котле.
Парень знал инженера и поклонился ему до земли.
— А, это ты, глупый Михалко! Что ты здесь делаешь? — спросил инженер.
— Да ничего! — ответил парень.
— Почему ты не идешь к себе в деревню?
— Не для чего, ваша милость.
Инженер что-то запел вполголоса, потом сказал:
— Ну, так поезжай в Варшаву. Там всегда найдется работа.
— А я и не знаю, где она, эта Варшава.
— Садись в вагон, тогда узнаешь.
Глупый Михалко, как кошка, вскарабкался на платформу и уселся на груду камня.
— А есть у тебя хоть немного денег? — спросил инженер.
— Да есть, рубль и сорок грошей и еще злотый мелочью.
Инженер снова стал напевать, оглядываясь по сторонам, а в паровозе по-прежнему клокотал пар. Наконец из корчмы прибежали железнодорожники с бутылками и узелками. Машинист и его помощник поднялись на паровоз, поезд тронулся.
Проехали версты две, и на повороте показались дымки бедной, лежащей среди болот деревеньки. Увидев ее, Михалко просветлел. Он засмеялся, стал что-то кричать (хотя на таком расстоянии все равно никто бы его не услышал), замахал шапкой… Смазчик, сидевший на высоком помосте, даже прикрикнул на него:
— Эй, ты чего там высовываешься? Еще вылетишь ко всем чертям…
— Так ведь это наша деревня, вон там, вон!..
— Ну, коли ваша, так и сиди спокойно, — ответил смазчик.
Михалко уселся спокойно, как ему было приказано. Только очень уж тошно было
Они проезжали станцию за станцией, на одной задерживались дольше, на другой меньше. Когда зашло солнце, инженер приказал накормить Михалка, а парень за это поклонился ему в ноги.
Поезд проезжал по совершенно новым местам. Тут уже не было разлившихся болот, а виднелись холмистые поля, извилистые и быстрые речки. Исчезли курные избы и плетенные из лозы овины, показались красивые усадьбы и каменные постройки, получше, чем у них костелы или корчмы.
Ночью остановились близ города, выстроенного на горе. Казалось, дома карабкаются друг на друга, и в каждом было столько огней, сколько звезд на небе. Хоть сто похорон посмотри, а не увидишь такого множества свечей, как в этом городе…
Где-то играла красивая музыка, люди ходили толпами, смеялись и веселились, хотя была поздняя ночь и в деревне в эту пору только и слышно, как кричит упырь да тревожно лают собаки.
Михалко не спал. Инженер велел дать ему фунт колбасы и каравай хлеба, а потом прогнали его на другую платформу, на которой везли песок. Здесь было мягко, как в пуху. Но парень не ложился; он сидел на корточках, уплетал колбасу с хлебом, да так, что у него глаза лезли на лоб, и думал:
«Вон ведь какие дивные вещи бывают на свете, дай боже!»
После нескольких часов стоянки, под утро, поезд тронулся, и они быстро поехали. На одной станции, среди леса, снова долго стояли, и смазчик сказал парню, что инженер, верно, поедет назад, потому что получил телеграмму.
Действительно, вскоре инженер позвал Михалка.
— Мне надо возвращаться, — сказал он. — А ты один поедешь в Варшаву?
— Да кто его знает! — пробормотал парень.
— Э, да не пропадешь же ты среди людей!..
— Все равно, кто там меня искать будет, раз у меня нет никого?
В самом деле, кто там его будет искать?
— Ну, так поезжай, — сказал инженер. — Там сейчас у самого вокзала строят новые дома. Будешь носить кирпичи, вот и не помрешь с голоду, только не спейся с круга. Потом, может, лучше устроишься. На всякий случай вот тебе рубль.
Парень взял рубль, поклонился инженеру в ноги и снова уселся на своей платформе с песком.
Поехали.
Дорогой Михалко спросил смазчика:
— Далеко отсюда до нашей станции?
— Кто его знает. Верно, миль сорок.