Микеланджело Буонарроти

Фисэль Элен

Без сомнения, этот барельеф выполнен не без влияния ранних работ Донателло. В частности, Микеланджело использовал здесь метод stiacciato, примененный Донателло в его «Мадонне Пацци», которая до 1870 года хранилась в Палаццо Пацци во Флоренции, а сейчас находится в Государственном Берлинском музее. Эта техника состоит в том, чтобы сделать скульптуру почти плоской, учитывая взгляд зрителя таким образом, чтобы она показывала свои истинные пропорции только с определенного расстояния.

Второе интересное произведение – «Битва кентавров». Это барельеф внушительного размера, вырубленный в мраморной глыбе. Он более выпуклый, и здесь главный интерес

Микеланджело проявился в изображении переплетения борющихся тел. Кстати сказать, это просматривалось потом во всем его творчестве: крепкое обнаженное мужское тело в движении. А вот женские тела художника особо не интересовали. В «Битве кентавров» есть одна женская фигура – Гипподамия, из-за которой, собственно, и началось кровопролитие. Но ее сразу и не заметишь: она изображена со спины и выглядит слишком «по-мужски».

Биограф Микеланджело Надин Сотель пишет: «Микеланджело сам знал, что «Битва кентавров», выполненная непосредственно перед смертью Лоренцо де Медичи в апреле 1492 года, – есть его первое произведение, достойное подобного наименования. Оставшийся незаконченным из-за возвращения в отцовский дом, этот рельеф сопровождал его всю жизнь» ²⁷.

Смерть Лоренцо Великолепного

Лоренцо де Медичи не стало в ночь с 8 на 9 апреля 1492 года. Ему было сорок три года, и умер он от лихорадки, вызванной подагрой, но он также страдал от резких болей в желудке, что делает вполне допустимой и версию об отравлении. Ко всеобщему удивлению, перед смертью он пригласил к себе Джироламо Савонаролу, настоятеля монастыря Сан-Марко.

Это был доминиканский священник, он происходил из старинного падуанского рода. В 1475 году он тайно бежал из родного дома в Болонью, где поступил в монастырь. В 1482 году его отправили проповедовать в разные города, а потом послали во Флоренцию.

Чувствуя приближение смерти, Лоренцо Великолепный пригласил к себе Савонаролу, чтобы исповедоваться у него, но тот не дал умирающему отпущения грехов.

В книге «Загадка Микеланджело» написано вот что:

«Необычная гроза разбушевалась над городом в апреле 1492 года и разрушила башенный фонарь наверху знаменитого купола собора. Обугленные куски упали напротив дворца Медичи. Через три дня Лоренцо поразила загадочная болезнь <…> Лоренцо пригласил нескольких суеверных знахарей, которые пытались спасти его жизнь настойкой из жемчуга и драгоценных камней. Это только ухудшило его состояние, и он послал за Савонаролой, чтобы тот отпустил ему все его грехи и молился за его душу. Не существует достоверной информации о том, какие слова были произнесены у постели, но похоже, что Савонарола, как всегда непреклонный, проклял Лоренцо и ушел. Великолепный умер в мучениях вскоре после этого» ²⁸.

И почему он выбрал именно этого брата-домини-канца, который называл его в своих проповедях посланцем дьявола? Это так и останется загадкой. Как останется загадкой и тот факт, что 9 апреля 1492 года, на другой день после смерти Лоренцо де Медичи, тело его персонального врача Пьеро Леони было найдено на дне колодца. Кто-то считает, что это было убийство, кто-то – что самоубийство.

Глава 3

Становление мастера

Пьеро де Медичи по прозвищу «Глупый»

Как пишет Шарль Клеман, со смертью Лоренцо Великолепного «Микеланджело потерял гораздо больше, чем просто покровителя» ²⁹. С его смертью

начала сходить на нет и слава Флоренции. Что же касается Микеланджело, то его эта смерть погрузила в состояние глубокой меланхолии, удваивавшейся чувством потери, связанным с недавним уходом из жизни добрейшего маэстро Бертольдо. Да, подобная ситуация никак не способствовала формированию оптимистического взгляда на мир. Видеть старшего сына Лоренцо, Пьеро де Медичи, слабоумного (он недаром имел прозвище «Глупый») и совершенно бесхарактерного представителя семейства, пришедшего к власти благодаря славе отца, да еще единодушным решением Синьории, – было отчего прийти в отчаяние.

Совершенно подавленный, Микеланджело вынужден был вернуться в родной дом. Во дворце Медичи ему места теперь не оставалось. Они с Пьеро были несовместимы. И у художника не имелось другого варианта, кроме как без всякого энтузиазма вернуться в мастерскую Гирландайо, который внезапно удвоил его жалованье – к большой, кстати, радости Лодовико Буонарроти.

Уроки анатомии в морге госпиталя Санто-Спирито

Таким образом, молодой человек снова стал работать в мастерской Гирландайо. А еще он стал активно общаться с настоятелем монастыря Санто-Спирито, здоровенным весельчаком по имени Никколо Бикьеллини, с которым он был знаком в детстве. Бикьеллини управлял не только церковью Санто-Спирито, но и одноименными библиотекой, школой и госпиталем. Именно он дал Микеланджело возможность существенно улучшить свои познания в области античной культуры, а также в том, чего тому серьезно не хватало, – в анатомии.

Историки Бенджамин Блеч и Рой Долинер рассказывают:

«Ватикан не разрешал препарировать человеческие тела ни при каких обстоятельствах. Это было разрешено только в университете Болоньи, где у медицинской школы было специальное разрешение на препарирование трупов казненных преступников в целях обучения.

Самым известным людям Ренессанса приходилось нарушать закон. Они платили гробокопателям, которые воровали тела недавно казненных преступников и доставляли их в секретные лаборатории посреди ночи. Там художники вскрывали трупы при тусклом свете свечи, делали наброски так точно и быстро, как могли, а затем уничтожали все улики» ³⁰.

А вот Микеланджело повезло: каким-то образом ему удалось убедить настоятеля Санто-Спирито дать ему ключи от морга.

Энергичные руки Микеланджело не могли не работать. Когда он получил доступ к телам нищих, преступников и неопознанных умерших, он принялся без устали резать то, что еще совсем недавно было человеческой плотью. Делать это приходилось по ночам. Конечно же, эта ужасная полуночная работа вызывала отвращение у молодого человека, но его страсть к самосовершенствованию была гораздо важнее. В конечном итоге, он изучил тайны человеческого тела лучше любого художника или даже врача того времени.

«Представим себе, – пишет Надин Сотель, – как он поднимал покрывало и пошатывался от запаха гниющей плоти. При мерцающем свете свечи он плохо различал лицо умершего, превратившееся, как и остальные части тела, во что-то твердое и холодное цвета испорченного мяса. Перебарывая в себе нечто похожее на священный страх, он надрезал себе подобного ножом мясника. Какая твердая кожа! Ничего себе, а кровь-то не течет? Из-под слоя желтого жира, вызывавшего воспоминания о гусях из Сеттиньяно, выходила на поверхность мускулатура красного, почти черного цвета. А под всем этим находился невероятный лабирин кишок» ³¹.