Микенский цикл
Шрифт:
Скривился, на ногти посмотрел. Сейчас сплюнет!
– Еще чего?
Ясно... Хорошо хоть не плюнул!
* * *
К Гераклу меня все-таки пустили. На чуть-чуть. Поздороваться. Одного пустили – без Капанида. Потому как я племянник. Да и не любит дядя Геракл, когда к нему больше чем один заходит. Вспылить может.
Это все мне тетя Деянира рассказала. Шепотом. Рассказала, к двери высокой подтолкнула. Я за ручку медную (под гроздь виноградную
Да нет, по сравнению с тем, что ночью будет, не очень. Просто – Геракл!
...То есть не «просто». Геракл! Великий! Величайший! Тот, кто небо на плечах держал!
(Правда, дядя Эвмел говорит, что с небом все иначе было. Но это тоже «тс-с-с!».)
Одно слово – ГЕРАКЛ!
Ладно...
В покоях – темно. Светильник в углу чадит, еще один – у окна. А окно чем-то тяжелым завешено. Посреди же – не поймешь. То ли ложе, то ли кресло. Под креслом (или ложем?) дубина лежит – с меня ростом. Ой!
И – шум. Словно гидра сюда заглянула. Вдо-о-ох! Вы-ы-ыдох!
А как глаза к полутьме привыкли, я и увидел, что это не гидра. Это дядя Геракл. На ложе сидит, бородищу кулаком подпер, локтем о шкуру львиную (ту самую!) оперся...
Вспоминает!
И дышит громко. Вдо-о-ох! Вы-ы-ыдох!
Если бы не светильники эти дрянные, я бы его лучше рассмотрел. А так – что увидишь? Большой он очень. И руки волосатые, и грудь. Лицо тоже большое, особенно брови. Хмурое лицо.
Кашлянул я, да только без толку. Не видит меня дядя Геракл. Не смотрит. На покрывало красное смотрит или на шкуру, не разберешь. И губами шевелит.
Огляделся я немного. В углу треножник, на нем лежит чего-то, еще дальше – колчан (тоже с меня ростом). Думал лук его знаменитый увидеть, но не увидел. Спрятали, наверное, лук.
Пора здороваться. А то «чуть-чуть», на которое меня пустили, кончится.
– Радуйся, Геракл Амфитрионид. Я Диомед из Аргоса, твой племянник.
Эх, мне бы Капанидов басок! Не сказал – прочирикал.
...Или проблеял. Как овца под ножом!
Вначале – ничего. Дышит только. Но вот дрогнул кулак, на котором бородища лежала. Медленно-медленно приподнялась голова.
– Ди-о-мед?
Так и сказал – по слогам. Словно значками на табличке написал.
– Ди-о-мед... Кони... Кони.. Где Абдер? Брат, ищи Аб-дера! Кони... Кони...
А дальше – и не понять. Громко – а не понять. Вроде бы тоже что-то про коней. А меня уже – за локоть. Это тетя Деянира подошла. Кончилось мое «чуть-чуть».
* * *
Тихо. Темно. Душно.
Это ложе, наверное, для дяди Геракла делали. На него можно десять таких, как я, уложить. Но уложили меня одного – в гостевом покое. Капанида тетя Деянира к себе позвала. Должно быть, про быков поговорить.
Оно и лучше. Не в смысле, что про быков, а то, что я один остался. Тем более уже ночь,
А до моста – чуть меньше часу ходу. Через ворота (закрыты они, но через стену перемахнуть – нечего делать), по дороге – и к реке. Перед мостом – герма старая. А за мостом – уже Куретия.
Про герму мне Лихас рассказал – после того, как меч дать отказался. Рассказал – и впервые не на ногти посмотрел, а на меня. Странно так посмотрел!
Душно тут! Хорошо, хоть ставни открыты! Окошко во двор выходит, на дворе сарай какой-то...
...А дверь, что на двор ведет, изнутри закрывается. На щеколду. Это я уже проверил.
Ну, все! Пора идти. Только бы Сфенел не вернулся, а то объясняться придется!
Думал я вначале просто убежать. Один. Конечно, куреты тут все тропинки знают (и, поди, стерегут!), да я и без тропинок могу. Учили! Небось как мы с Капанидом в Дельфы пробирались, стражи побольше было. Убежать – и все, ищи Борея в море! А Сфенела они не тронут, он им не сладить ничего.
Стыдно? Да какое стыдно, я ведь мальчишка еще. Один – против всей Куретии. Тоже мне доблесть – под ножами ихними помирать!
В общем, думал – но не убежал. А теперь уже поздно. И сам даже не понимаю, почему не убежал? Папа, конечно, так не поступил бы, остался, но ведь он взрослый был!
Эх, придется нам у кого-то другого задание просить чтобы волосы состричь! То есть не нам – Капаниду. Ничего, разберется!
Убежать – не убежал, маму звать нельзя, дядя Геракл не поможет...
...А я понял, про что он говорил! Он другого Диомеда вспомнил, у которого кони людей ели. Тогда он с братом Ификлом этого Диомеда убил. За то, что тот дядиного мальчика Абдера коням своим кинул. Вот дядя Геракл всех их и вспомнил – разом.
Да, дядя Геракл не поможет, дядюшка Терсит... Да чтоб он в Тартар провалился, этот дядюшка Терсит! Вместе с дедушкой Живоглотом! Темно. Душно. Надо идти.А интересно, вспомнит ли меня Светлая? Только ошиблась Она – некому искать Ее будет. Жалко, я бы искал. Всю жизнь... Пора!
– Ой!
Это не я «ой!» сказал – Сфенел. И не басом – просто так. Это когда мы с ним в коридоре столкнулись. Вышел я из спальни, дверь тихонечко прикрыл – а тут он.
Странно, «ой!» от него я слышу впервые!
– Я... Это...Ну...
Я так удивился (чего это с ним?), что даже на миг забыл, куда иду. И действительно – красный он, Капанид, волосы дыбом (как у Горгоны!), хитон на плечо съехал...
Побили, что ли?
– Я это... Это...
Взгляд такой – словно и взаправду побили. На щеке – пятно красное. И на шее.
– Я, Тидид, не хотел. Не хотел! Это она, тетя Деянира! Она заставила! И второй раз – тоже...,
Вот-вот заплачет. Это Капанид-то! Жаль, нет времени расспросить! И чего это тетя его заставляла делать? Всех быков с козами по кличкам перечислять?