Миклуха-Маклай
Шрифт:
Окончить гимназию Миклухе-Маклаю так и не удалось: под предлогом неуспеваемости в некоторых предметах его исключили из шестого класса. Такова была обычная манера в школах царской России отделываться от способных и талантливых, но беспокойных, с точки зрения казенного «порядка», учеников. Как известно, ретивые «педагоги» даже гениального Белинского ухитрились исключить из Московского университета «по ограниченности способностей». Неудивительно, что и Миклуха-Маклай попал в разряд «неуспевающих».
Однако сам «неуспевающий» чувствовал неудержимое влечение к знанию и науке. И в сентябре 1863 года семнадцатилетним юношей, не имеющим никакого свидетельства об образовании, Миклуха-Маклай поступил в качестве вольнослушателя на физико-математический факультет Петербургского университета.
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ
Но и студенческая жизнь Миклухи-Маклая продолжалась недолго. Уже в марте 1864 года он, по его собственному свидетельству, оказался исключенным без права поступления в русские университеты. Формально исключение мотивировалось тем, что Миклуха-Маклай, «состоя в числе вольнослушателей С.-Петербургского университета, неоднократно нарушал во время нахождения в здании университета правила, установленные для этих лиц».
Эта глухая, неясная мотивировка все же не может скрыть действительной причины исключения: явно непримиримого отношения юного Миклухи-Маклая к порядкам, только что установленным тогда в русских университетах после студенческих волнений 1861 года.
Русские университеты, которые в шестидесятых годах имели преобладающий демократический состав студенчества, выступали застрельщиками революционного движения, все сильнее охватывавшего страну в период «реформ» 1861 года. А для роста революционного движения в то время имелись достаточные основания. «Пресловутое освобождение, — как говорит Владимир Ильич Ленин, — было бессовестнейшим грабежом крестьян, было рядом насилий и сплошным надругательством над ними». [3] У крестьян отняли даже ту землю, которую они обрабатывали на себя при крепостном праве. Наделы выделялись так, чтобы поставить «освобождаемого» крестьянина в полную экономическую зависимость от прежнего помещика. За нищенские наделы крестьяне должны были платить выкуп, вдвое и втрое превышающий фактическую их стоимость.
3
В. И. Ленин, Соч., т. XV, стр. 142, изд. 3-е.
Естественно, что такое «освобождение» вызывало протест и ненависть многомиллионного крестьянства к существовавшему тогда строю. «Реформа» не случайно сопровождалась объявлением в ряде губерний военного положения и мобилизацией войск. Наиболее активная часть крестьянства восставала и гибла под ударами карательных отрядов. Революция стремительно надвигалась. Количество бунтов росло. Карл Маркс, внимательно следивший за тем, что делается в России, писал в январе 1860 года Фридриху Энгельсу: «По моему мнению, самые великие события в мире в настоящее время — это, с одной стороны, американское движение рабов, начавшееся со смерти (Джона) Брауна, с другой стороны — движение рабов в России». [4]
4
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 474.
Сотни молодых студентов-разночинцев, наполнявших в шестидесятые годы русские университеты, чутко прислушивались ко всем событиям эпохи. Демократические и социалистические идеи Чернышевского, Добролюбова, Писарева, революционно-демократическая поэзия Некрасова владели умами, звали к активности. Студенты уже не слушали покорно всего, что им преподносилось с профессорских кафедр. Они стали критически относиться к отдельным лекциям и даже целым курсам. Дело доходило до того, что студенты требовали удаления профессоров, защищавших реакционные взгляды. Так неоднократно бывало в Московском и Казанском университетах.
Студенты создавали свои библиотеки и читальни, превращавшиеся в дискуссионные клубы, где читались и обсуждались свежие номера журнала «Современник» со статьями Чернышевского и Добролюбова, стихами Некрасова, наводили свои порядки в университетах, организовали даже собственный товарищеский суд, разбиравший все университетские конфликты. Эта часть студенчества чувствовала себя в университетах, по удачному выражению Д. И. Писарева, настоящим «хозяином».
Правительство выжидало только подходящего момента, чтобы покончить с этой опасной активностью демократического студенчества. Случай скоро
Известие о событиях в Казанском университете произвело сильное впечатление в Петербурге. Не на шутку испугавшийся Александр II обратился к министру народного просвещения с категорическим заявлением: «Такие беспорядки, какие ныне волнуют университеты, не могут быть долее терпимы».
Царское правительство решило бороться со студенческим движением самым решительным образом, — вплоть до закрытия университетов. Была создана особая комиссия из матерых реакционеров, которая выработала новые правила для студентов: обязательное посещение студентами всех лекций и установление строгого надзора за учебными занятиями. Сходки и всякие иные формы проявления студенческой активности были категорически запрещены. А самое главное — вводилась обязательная высокая плата за право учения. Для малоимущих студентов-разночинцев это равнялось фактическому лишению возможности получить высшее образование.
Новые правила были утверждены в мае 1861 года и введены в жизнь с осени того же года. Возвратившееся после летних каникул в университеты студенчество реагировало на новые правила шумными демонстрациями протеста естественно принявшими политический характер. Тогда царское правительство, осуществляя задуманный план, прибегло к суровым репрессиям. Сотни петербургских студентов были арестованы и посажены в Петропавловскую крепость. Но эта мера привела лишь к тому, что студенческое движение получило еще большее значение, вызвав целый взрыв общественного сочувствия и солидарности. Все чаще возникали тайные кружки, ставившие своей задачей пропаганду социалистических идей; они втягивали в свою среду всю обездоленную молодежь. Издательская деятельность тайных революционных кружков (печатание и распространение нелегальной литературы) развернулась довольно широко. Так, вышли в свет 700 экземпляров «Сущности христианства» Фейербаха, которые разошлись в течение трех дней, что свидетельствовало об исключительной популярности и влиянии этого писателя на русскую студенческую молодежь. Была выпущена книга Герцена «С того берега», очень скоро ставшая библиографической редкостью, — до того велик был спрос на эту книгу.
Такова была обстановка в русских университетах, в частности в Петербургском, когда семнадцатилетний Николай Николаевич Миклуха-Маклай поступил туда вольнослушателем. Несмотря на свою крайнюю молодость, он уже отличался исключительным интересом к науке, серьезностью и начитанностью. Он хорошо знал все опубликованные работы Герцена, Белинского и Чернышевского. Мировоззрение Миклухи-Маклая формировалось главным образом под сильным влиянием идей великого русского революционера-демократа. Миклуха-Маклай был также хорошо знаком с философией Фейербаха, сущность которой блестяще изложена в статье Чернышевского «Антропологический принцип в философии».
Так как вся деятельность Миклухи-Маклая отражает некоторые революционно-демократические идеи Чернышевского, необходимо остановиться кратко на мировоззрении последнего.
В. И. Ленин, определяя мировоззрение Чернышевского, указывал, что он «...единственный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годе вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма». [5] Сам Чернышевский определял свои философские взгляды следующим образом: «Принципом философского воззрения на человеческую жизнь со всеми ее феноменами служит выработанная естественными науками идея о единстве человеческого организма; наблюдениями физиологов, зоологов и медиков отстранена всякая мысль о дуализме человека».
5
В. И. Ленин, Соч., т. XIII, стр 295, изд. 3-е.