Микроб без комплексов
Шрифт:
– Вы пришли заказать кольцо или обсуждать мои семейные снимки? – не выдержал Влад. – Пролистайте каталог.
– Не надо. Я уже выбрала.
– Что?
Я указала на фотокарточку.
– Хочу такую же брошь. Изумительной красоты вещь!
Ткаченко засвистел.
– Ну, сделаете? – поторопила его я.
– Нет, – почти грубо отшил меня мастер.
Но я не обидчива, поэтому мирно спросила:
– Почему?
– Броши я не тиражирую, каждая уникальна, ее владелица знает, что имеет эксклюзив, – опомнился Влад.
– Замечательно, – пропела я, – с удовольствием закажу свой
– Нет, – снова отказал ювелир.
– Почему? – Я капризно оттопырила губу. – Тома говорила, что вы можете выполнить любой заказ!
Влад кивнул:
– Да. Хотите «Айрон Наша» – получите.
– Мне нужна брошь! – топнула я ногой.
– Нет, – уперся Ткаченко.
Далее наш диалог пошел по кругу. Я настаивала, а ювелир отказывался.
– Я хорошо заплачу!
– Нет.
– Давно мечтала о такой!
– Нет.
– Послушайте, это же смешно!
– Нет, – односложно твердил Влад.
– Какая вам разница, что мастерить? – упорствовала я.
– Или делайте заказ, или уходите, – заявил золотых дел мастер.
Но он явно недооценил упрямство посетительницы, тупо повторявшей:
– Хочу брошку! Любую, на ваш вкус.
– Нет!
– А если я сама придумаю дизайн?
– Нет.
В конце концов, я устала и воскликнула:
– Господи! Вот уж странность!
Ткаченко вынул сигареты и заявил:
– Я делаю все, кроме нагрудных украшений.
Я перевела дух и начала с новыми силами:
– Почему?
– Потому! – рявкнул ювелир. – Я так хочу! Точка!
– Боитесь, что не получится? – ехидно прищурилась я.
Влад расхохотался.
– У меня?
И тут мое терпение лопнуло.
– Давайте угадаю, по какой причине вы отказываетесь работать над моим заказом…
Ткаченко, продолжая смеяться, спросил:
– Да ну? Может, я просто боюсь своими неловкими лапами испортить дорогой исходный материал.
– Нет, вы очень талантливы, – вздохнула я, – мишка с голубой эмалью, сделанный для Эдиты, смотрится лучше, чем оригинал. А броши вы раздаете только своим любовницам.
Влад замер.
– И сестры у вас нет, – продолжала я. – Вы Влад Ткаченко, тридцати лет, приехали в Москву в семнадцатилетнем возрасте, поступали в Строгановское училище, не прошли по конкурсу, работали в подручных у ювелира, потом открыли собственную практику. В желанном институте оказались лишь три года назад. Ну зачем вам диплом? И так отлично делаете украшения. Родителей не имеете, близких родственников тоже. Комната в этом доме досталась вам от жены, Карины Чеховой. Она была старше вас, на момент заключения брака ей исполнилось сорок пять, жениху двадцать. Однако счастье длилось недолго, художница Чехова употребляла наркотики и скончалась от сердечного приступа через год после начала семейной жизни. Муж унаследовал ее жилплощадь, стал москвичом с постоянной регистрацией.
Ткаченко сломал незакуренную сигарету.
– Вы кто? Какого черта сюда приперлись?
– Фу, как грубо! – не одобрила я ювелира. – Вдруг я и впрямь решила мишку заказать? Вы лишитесь клиентки.
– Брехня! – обозлился Ткаченко. – Валите отсюда!
– Я начинаю в вас разочаровываться, – покачала я головой. – Как неприятно осознавать, что благообразная внешность
Влад явно растерялся.
– Только не надо врать, – предостерегла я. – Думаю, события развивались так. Дита заказала у вас мишку, и между вами и клиенткой вспыхнул роман. Похоже, вам нравятся дамы в возрасте. Правда, Эдита была моложе Карины Чеховой, но Звонарева тоже умерла. Любопытная закономерность! В нашей группе работает один специалист, он может нарыть о человеке любую информацию, и, пока я сидела в кафе, коллега за пару минут добыл сведения о вас, но глубоко пока не копал. Могу дать ему команду переворошить вашу биографию, разобрать ее по косточкам, и вполне вероятно, что в ней обнаружится еще парочка-тройка ушедших на тот свет дам сердца. Это вы убили Диту?
– С ума сошла? – устало откликнулся ювелир. – Я ее любил.
Если хочешь, чтобы человек потерял душевное равновесие, наступи ему на больную мозоль, и узнаешь много интересного. Я протянула:
– Парень девушку любил, парень девушку убил. Чехову вы тоже обожали?
Ткаченко стукнул кулаком по столу и заорал:
– Вот и прикажите своему спецу залезть в документы! Узнаете такое! – Чуть успокоившись, парень сообщил: – У Карины был СПИД. Она давно сидела на игле, заболела, и ей требовался человек, готовый ухаживать за ней.
– Стакан воды подать? – уточнила я.
– Не фига ерничать! Именно так все и было! Видели, как от СПИДа умирают? – снова взвился хозяин.
– Слава богу, нет, – призналась я.
– Тогда молчите! Карина боялась больницы, не хотела очутиться в общей палате. Родственники от нее давно отреклись. А я здесь комнату снимал, – неожиданно тихо заговорил ювелир. – Мы заключили договор: я за Чеховой присматриваю, не отдаю ее в клинику, Карина умирает дома, в привычной обстановке, затем я устраиваю ей достойные похороны, памятник ставлю. За это получаю ее жилплощадь. Не элитная квартира, но лучшая мне не светила. Чтобы не возиться с кучей документов, мы расписались, муж – наследник жены, независимо от того, сколько времени брак длился. Я Карину не убивал. Что за бред вам в голову пришел!
– А что обещала вам Эдита? С ней вы какой договор заключили? – с упорством терьера наскакивала я на собеседника.
Влад поперхнулся дымом.
– Я ее любил! Очень! И хотел жениться! Но Дита… да вы не поймете… И потом, почему вы говорите об убийстве? Эдя умерла от воспаления легких. Она простудилась и не лечилась как следует, я просил ее сходить к врачу, но из-за постоянных съемок у нее не было времени. Знаете, как я проклинаю себя за то, что не настоял, не отвез ее к хорошему специалисту? Ей за пару недель до кончины очень плохо стало. Дита страшно похудела, побледнела, у нее ногти ломались, пришлось даже наращивание делать, волосы потускнели… И она так кашляла! Наконец она согласилась отправиться к медикам: «Наверное, и правда надо проконсультироваться. Я постоянно потею, и ноги от слабости дрожат. Вот через десять дней закончится съемочный период, мне дадут неделю отпуска, тогда и займусь своим здоровьем».