Микрорассказы

Логинов Святослав Владимирович

Кабак

Дорога на город.

— А, шинок! Кони — ша!

У, тута-т скаредам и мадера к статуту.

Уж я, лгун, ну, гляжу: Так, рядом Модя Р.
– кат.

— На, кат, стакан!

Тот:

— Во кат, маслом ужа мажу, мол сам таков.

— О, ты палач! А лапы-то…

Возле-с окна банк осел. Зов:

— Тут бура. А руб тут?

Я игрок, а карту с утра — как оргия. С нови тако бил, тупаку капут, либо кати вон-с.

— О, то-то!

Бардак. Кадра — б… За руб ебу раз.

— Он дал и нам мани? Ладно.

Хап

в лапу хуй — ух! — упал в пах и нет и тени.

— Вали, лав!

Вот тов. поп:

— Дай ад!

— Е, что тебе ебет, отче?

— Вино лакал он и в агонии нога.

— Кат! И руби попу у поп и бури! Так.

Модя рядом:

— На в лоб, болван!

Ропот в лад: "Больно! Он лоб дал в топор! У, кару дураку!"

Со сварой орав — сос.

Шут лабал туш.

Тут кабак. Я пил. В кабак влип я

бара раб.

И дал кагор — рога клади!

Заказ:

— А море рома?

— Сей миг. Им — йес.

О, гони спирт в трипсин! Ого!.. Уже лежу.

Во — полк клопов! Дерби. Лежу. Ужели бред?

Да, готов я, вот… О гад!

Как погибла Атлантида

Никто не мог обвинить атлантов в жадности. За чужим они никогда не гнались, но вот свое обязательно должно быть самым лучшим.

— Слыхали, — говорили атланты друг другу, — какую в Египте пирамиду построили? Сделаем-ка мы себе в пять раз больше!

И делали.

— А вот в Галлии, — рассказывал кто-то, — менгиры каменные поставили. Десять тысяч штук.

— Ничего! — кричали ему. — Мы сто тысяч поставим!

— Зачем нам менгиры, да еще сто тысяч? — спросил не такой как все, но на него не обратили внимания.

Хорошо жили атланты. Все у них было, и все самое лучшее. Но тут один путешественник привез удивительную новость: в Италии проснулся вулкан Везувий. Во всем мире только об этом и говорят.

— Подумаешь, — ответили атланты, — мы у себя сто вулканов разбудим!

— Может, не надо вулканов? — спросил не такой как все, но его и на этот раз слушать не стали.

Вулканы разбудили. Атлантида потонула. А сами атланты выплыли, расселились по свету и живут среди людей, ничуть не изменяя прежним привычкам.

Капкан на гения

С Безумным Профессором я познакомился случайно. Он схватил меня на улице и потащил в сарай, где была его лабораторию, показывать дикое изобретение, сделанное им.

— Когда я включаю ток, — сурово вещал он, — я выключаю гравитацию в приборе и над ним. Прибор гениально прост, я даже удивлялся, почему никто не изобрел его раньше. Но теперь я знаю: дело в том, что я первый гений в этом глупом мире!..

Профессор торжественно воткнул вилку в розетку, и в то же мгновение гравитатор и сам Безумный Профессор и весь сарай унеслись в вечернее небо. Один я остался внизу и отныне твердо знаю, куда девались гении минувших времен, предшественники Безумного Профессора.

Карьера

Пришла

Увертка к Отвертке и говорит:

— Давай вместе работать!

— Я бы рада, — отвечает Отвертка, — но как?

— Очень просто. Ты станешь отмыкать, а я буду умыкать. Согласна?

Ударили они по рукам, и Отвертка опомниться не успела, как из Рабочего Инструмента превратилась в самое настоящее Вещественное Доказательство.

Комплекс неполноценности

Робота Степку не взяли в гарантийный ремонт. Степка вышел из мастерской и присел на скамейку.

"Вот, — подумал он. — Износился. Скоро на свалку отвезут. Плохо быть старым, весь скрипишь, инфракрасное зрение совсем отказало, да и ультрафиолетовое пошаливает. Память тоже прохудилась… и быстродействие…"

Степка со скрежетом разогнулся и покатил к ангару. По дороге ему встретилась группа людей. Робот с завистью оглянулся.

"Счастливые люди. Тело восстанавливается само, запчастей им не надо, и легкие они, не то что металл. А роботом быть плохо."

Однако, проходившие люди не считали, что им очень повезло. Ведь они возвращались с лекции, на которой им доказали, что в самом ближайшем будущем роботы повсюду заменят людей.

Кошмар

Механический краб неотвратимо двигался вперед. Сквозь прозрачную броню на его груди можно было рассмотреть гнусно ухмыляющееся лицо Скрыптыврагыджа. Вот он повернулся и положил один из своих щупальцев на гашетку десуществоватора. Кровь застыла в жилах у Сергея Ивановича, волосы поднялись дыбом.

— Нет!.. — хрипло закричал он и захлопнул сборник фантастики. Никогда больше не буду читать эту гадость!

Лечебный эффект

В 17–30 доктор Айболаев изобрел панацею и в 17–40 принял ее. В 17–50 он излечился от легкого гриппа, который намеревался перенести на ногах. Еще через несколько минут доктора навеки покинули застарелый ревматизм и начинающаяся подагра. Без следа зарубцевалась язва желудка, исчезли плоскостопие и обширная лысина. Затем наступила очередь почек, печени и желез внутренней секреции.

Дольше всего сопротивлялся действию панацеи кариес зубов, но в конце-концов чудо-лекарство справилось и с ним.

В 18–30 доктора не стало. Когда последний недуг покинул его тело, от гениального ученого не осталось вообще ничего.

Мамонт

Из крутого обрыва на берегу речки мы с Витькой выкопали мамонта. Мамонт был совсем целый, как он замерз сто тысяч лет назад, так и лежал во льду.

Витька решил мамонта оттаять, а я возражать не стал, хотя у меня был вопрос. Витька начал рубить дрова, стаскивать их к обрыву, я подкладывал дрова в костер, грел в котелке воду и этой водой оттаивал мамонта. Прямо на костре мамонтов оттаивать нельзя — шерсть подпалится, к тому же, если перестараешься, мамонт получится жареный, а нам нужен живой.