Мила-Радмила
Шрифт:
Он жил один и в последнее время часто ловил себя на том, что разговаривает вслух сам с собой. Одинокий, он скучал по своим ученикам, разъехавшимся на лето совсем недавно. Личная жизнь этого учителя не сложилась, а он так любил детей! А ещё часто гулял около необычного озера и кормил чудесных озерин.
– Пойду завтра в дом к Алексею Викторовичу, навещу Радмилу и попрошу Виолу отпускать девочку со мной на озеро. Думаю, все останутся довольны, – опять сказал он сам себе перед тем, как отправиться спать.
Он даже
А Радмила тем временем засыпала с котёнком в ногах, грустная, зная, что папа завтра ещё не приедет, а значит, хорошего ждать нечего.
Что ж, не зря умные люди говорят: утро вечера мудренее!
Учитель проснулся рано. Позавтракал и в бодром настроении отправился сначала к озеру. Идти было недалеко по большой дороге, ведущей от посёлка к дому его друга, а дальше – прямиком.
Над водой стоял туман. Трава, вся в росе, блестела серебристыми капельками. Некоторые озерины уже ходили по берегу и что-то клевали в траве.
– Ах вы мои птички, идите-ка сюда, полакомьтесь свежим хлебушком, который остался от моего холостяцкого завтрака.
Птички быстро подбежали, а некоторые, что находились подальше, подлетели.
– Спасибо, спасибо, спасибо, добрый учитель! – пропели они и начали клевать.
– Интересно, почему вас, кроме меня, никто не слышит? – задумчиво улыбался Ивэн Карлович.
Время пролетело незаметно. Туман над водой рассеялся.
– Наверное, пора мне. Пойду за Радмилой. Предстоит разговор с Виолой, озерины! Пожелайте мне удачи! – Учитель встал.
– Удачи, удачи, удачи, добрый учитель! до встречи, до встречи, до встречи, добрый учитель! – пропели птички и разлетелись.
Ивэн Карлович быстро шёл, улыбаясь солнцу и новому дню.
Вскоре он оказался у дома своего друга. Зазвонил в колокольчик. Выбежала запыхавшаяся краснощёкая Полина.
– Здравствуйте! Проходите, пожалуйста, в дом. Хозяйка скоро выйдет.
Тишина длилась некоторое время. Вскоре послышался стук каблуков по лестнице. Появилась Виола с неизменной улыбкой на лице. Однако Ивэн Карлович заметил, что она взволнована.
– День добрый, Виола! Всё ли в порядке?
– Здравствуйте, учитель! Как вам сказать?.. Ну да ладно. Чем обязаны вашим ранним визитом?
– Простите, что побеспокоил, хотел поинтересоваться, как поживает Радмила и не отпустите ли вы её со мной прогуляться на озеро? Я сейчас совершенно ничем не занят и мог бы уделить время девочке. Что скажете?
– Прекрасно, Ивэн Карлович! Вы нам оказываете очень большую услугу. Радмила прямо-таки рвётся на прогулку, одну её отпустить не могу, а у меня столько забот по дому… Это просто замечательно, Ивэн Карлович! – Виола от радости даже хлопнула в ладоши. – Вы настоящий друг! Присаживайтесь на стульчики. Здесь, на журнальном столике, можете посмотреть журналы, газеты.
–
– Полина! Приведи сюда Радмилу, одетую для прогулки. Скажи, что она пойдёт с учителем к озеру, – закричала она. – Уважаемый учитель, мне надо срочно отлучиться по домашним делам. Я не буду дожидаться Радмилу. Вы ей передайте, что я разрешила выйти с вами. Думаю, она очень обрадуется.
– Хорошо, Виола, будьте спокойны! Я подожду её здесь.
И вот уже Радмила почти бегом спускается по лестнице, Полина едва поспевает за ней.
– Доброе утро, Радмила! – Учитель встал, отложив газету.
– Здравствуйте! Я сначала не поверила, что меня отпустили гулять, ведь вчера я была наказана за то, что ушла к озеру, никого не предупредив. Но там так интересно! Чудесные пти-ички пели песенку. Я и не знала, что они разговаривают на человеческом языке, – затараторила девочка.
– Радмила, мы сейчас как раз пойдём с тобой к озеру. И по дороге поговорим обо всём.
Они вышли на улицу. Из-за кустов, росших около дома, выглянуло недовольное мальчишеское лицо. Это был Эд, теперь уже младший садовник.
– Куда это пигалица собралась с дядькой? Гулять, небось… Строит из себя великосветскую даму. А мне тут сиди вкалывай. Ладно, хоть накормят да заплатят. Интересно, на какое время можно будет уйти с рабочего места или вообще нельзя? Эх, уже начал жалеть, что устроился! У хозяйки было такое лицо, что боязно было отказаться, – бормотал он, провожая взглядом учителя с девочкой, и спрятался обратно за кусты. Их надо было обрезать.
– А теперь расскажи, Радмила, ты слышала и понимала, что говорят озерины? – с удивлением поинтересовался Ивэн Карлович.
– Да, они пели песенку и называли меня по имени. А разве вы не зна-али, что они разговаривают?
– Птицы волшебные, теперь я в этом убедился. Но, видишь ли, раньше их никто не слышал, кроме меня. Наверное, детям открываются какие-то вещи, потому что они ещё невинные и добрые существа. Тогда почему их слышал я?
Радмила задумалась. На мгновение воцарилась тишина.
– Ой, я, кажется, зна-а-аю, в чём секрет! Вы же школьный учитель?
– Да.
– Значит, занимаетесь мно-ого с детьми. И поэтому стали, как они, добрый!
– Хм… А вдруг ты права и я понимаю птичек, потому что много общаюсь с детьми и не только учу их, но и сам учусь у них тем вещам, которые взрослые давно забыли, и поэтому для них не может свершиться чудо? Впрочем, есть одно чудо, которое наблюдаю не только я, но и все.
– Какое же?
– Погоди немного, скоро узнаешь.
– Все взрослые что-то скрывают и делают тайны, – обиженно пробурчала девочка так тихо, что Ивэн Карлович ничего не услышал.
Озеро было недалеко, но учитель вдруг остановился, вынул из кармана часы и посмотрел на них.